Книга Жизнь Марии Медичи - Элен Фисель

* * *

Как мы уже говорили, по прибытии в Лувр Мария испытала большое разочарование. Она рассчитывала вступить в великолепный дворец, а увидела мрачные покои, которые не были даже толком подготовлены к ее приезду.

И тогда король совершил вторую ошибку. Вместо того, чтобы проявить к ней обходительность, заставив забыть о бытовых мелочах, он поступил как настоящий мужлан, ничего не понимающий в женской психологии.

Это и в самом деле выглядит невероятным, но он решил представить Марии Медичи Генриетту де Бальзак д’Антраг!

– Не буду скрывать, эта женщина была моей любовницей, – с улыбкой сказал он, – но теперь она желает стать вашей статс-дамой.

Но и Генриетте пришлось пережить несколько неприятных минут. Обожающий подобные детали Ги Бретон пишет:

«Нужно признать, что в данном случае король обошелся с фавориткой не лучше, чем с Марией Медичи. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать платье королевы, как того требовал этикет, король, решив, видимо, что фаворитка не оказала королеве достаточного уважения, схватил ее за руку и грубо поставил на колени перед своей женой.

Генриетта поднялась с колен, пунцовая от стыда и гнева, и немедленно покинула гостиную, оставив растерявшуюся Марию. Все придворные были смущены происшедшим, за исключением, конечно, самого Генриха IV»44.

А вот рассказ историка Ги Шоссинан-Ногаре:

«Генрих IV, чтобы сразу заставить официально признать свою двойную семью, представил Марии Медичи Генриетту д’Антраг в следующих выражениях: "Эта женщина была моей возлюбленной, а теперь желает быть вашей покорной слугой”. Вероятно, грубость мало смущала современников доблестного беарнца. Случалось, королеве предписывалась жизнь втроем даже в течение медового месяца, и она была вынуждена делить с конкуренткой не только внимание короля, но и все почести. Король афишировал свои связи с бесстыдством, которое могло вызывать лишь отчаяние. Дело заходило еще дальше: он смешивал легитимную семью и незаконное сожительство»45.

А самое неприятное заключалось в том, что Мария к тому времени уже была беременна. Впрочем, как и Генриетта. Когда последняя узнала о том, что королева в положении, она решила, что, конечно же, родит раньше чужестранки. И родит мальчика. В этом случае (и в случае, если у Марии будет девочка) король выполнит данное когда-то обещание и женится на ней. Пусть это были всего лишь иллюзии, но куда же без них. Женщины во все времена верят в несбыточное: будто бы любовь может сотворить чудеса, и Генриетта не была исключением. Она упорно цеплялась за свою мечту – стать королевой. Чтобы не упустить свой шанс, она продолжала сопровождать Генриха во всех его перемещениях по стране. А Мария, плохо переносившая беременность, практически не выбиралась из своих покоев в Лувре.

Сам король и не думал скрывать одновременную беременность двух его «жен».

– У меня скоро родятся принц и его слуга… – с присущим ему цинизмом говорил он.

Генрих пошел дальше, поселив Генриетту в Лувре, поблизости от апартаментов своей жены. Дурной пример заразителен. Когда в Париже прознали об этом, многие пожелали устроить свою жизнь по подобию властителя. Церковь отмечала небывалое падение нравов. Говорят, именно в это время в городе возникли притоны, прозванные «крольчатниками». Вскоре возникла конкуренция, и содержателям подобных заведений приходилось проявлять смекалку, чтобы завлечь почтенную клиентуру. Например, в одном из «веселых домов» устраивали «игру в вишенки». Какая-нибудь красотка раздевалась в общей гостиной, после чего клиенты разбрасывали на полу вокруг нее вишни (или орехи, в зависимости от времени года). Собирая ягоды, девушка наклонялась, распаляя мужчин. Что происходило дальше, нетрудно догадаться.

Разумеется, священники пытались воспрепятствовать этой волне похоти, но их не слушали.

– Ступайте со своими проповедями к королю, у которого две жены, – говорили люди.

Глава VI

Соревнование продолжается

В течение лета 1601 года обе женщины – и королева, и фаворитка, – к великой радости короля, округлялись прямо на глазах. К несчастью, ни та, ни другая будущая мамаша не могла похвастаться покладистым характером46.

Ги Бретон

27 сентября 1601 года в десять часов вечера в Фонтенбло Мария Медичи родила мальчика, которого назвали Луи.

Король был счастлив, и день рождения наследника немедленно был объявлен национальным праздником. Особую торжественность моменту придавало то обстоятельство, что во Франции не было дофинов со времен короля Генриха II, правившего в 1547–1559 годах.

Луиза Буржуа, помогавшая при родах, рассказывает, как она старалась вдохнуть в новорожденного жизнь:

«Я туго, как и положено в таких случаях, запеленала ребенка. Король подошел и посмотрел на его личико. Ребенок был так слаб, что почти не дышал. Я попросила господина де Лозерэ, одного из слуг короля, принести немного вина. Когда он принес бутылку, я попросила дать мне маленькую ложечку. Король взял бутылку в руки. Я сказала ему:

– Сир, если бы речь шла не о королевском ребенке, я набрала бы в рот глоток вина и влила бы немного ему, чтобы восстановить в нем жизнь.

Король поднес мне к губам бутылку и сказал:

– Делайте так, как считаете нужным.

Я набрала в рот немного вина и влила ребенку в ротик. В тот же самый миг ребенок ожил и стал сосать, причмокивая, вино, которое я ему дала»47.

Сделав глоток красного вина, будущий король Людовик XIII разразился плачем.

После этого Луиза показала новорожденного присутствующим.

Как сообщает в своем «Дневнике» Жан Эроар, королевский доктор, все «увидели крупного, костистого и довольно плотного младенца… его гениталии бросались в глаза, а попка была покрыта волосами»48.

В комнату Марии сбежались молодые придворные дамы и рассыпались в комплиментах.

Жан Эроар пишет:

«Герцогиня де Бар, сестра короля, рассматривая уже сформировавшиеся части детского тельца, обратила особое внимание присутствующих на те из них, которые свидетельствовали о принадлежности дофина к мужскому полу и, обернувшись к госпоже де Панже, заметила, что природа щедро его одарила»49.

Мария была горда тем, что подарила королю наследника. Она лежала в своей постели и впервые со времени приезда во Францию чувствовала себя счастливой.

Парижане встретили новость о рождении мальчика с огромным воодушевлением. Толпы народа высыпали на улицы города и принялись благодарить Господа за ту великую милость, которую Он сделал для Франции.