Книга Рихард Зорге. Джеймс Бонд советской разведки - Борис Соколов

Русская жена Зорге

Мы забежим немного вперед и познакомимся с трагической историей русской жены Рихарда Зорге. В 1927-м или в 1928 году в Москве, вскоре после отъезда Кристины, Зорге познакомился с 23-летней Екатериной Александровной Максимовой, которая впоследствии стала его женой.

У Кати Максимовой была интересная биография. Она родилась в 1904 году в Петрозаводске, в семье чиновника губернского управления Александра Флегонтовича Максимова и немки Александры Степановны (в девичестве Гаупт). Она была старшей из пятерых детей и, несомненно, благодаря матери, свободно владела немецким языком, а потом выучила и французский язык. С детства Катя занималась в театральной студии, которой руководил актер, режиссер и драматург Юрий Николаевич Юрьин (Вентцель), тоже немец и кумир петрозаводской публики. Он подарил ей свою фотографию со следующей надписью: "Ты по-настоящему талантливый человек, но если это дает права, то еще больше накладывает обязанностей. Жду от тебя многого, не обмани меня". После студии Катя поступила в Ленинградский институт сценических искусств, который и окончила в 1925 году по классу профессора Вивьена на курсе "Драматическое отделение". Вскоре она вышла замуж за Юрьина, который был старше ее на 15 лет и тяжело болен туберкулезом, и поехала с ним в Москву, где они выступали в Театре революции (ныне им. Маяковского), а потом вместе с ним и его дочкой от первого брака Наташей уехала за границу.

Катя окончила Ленинградский институт сценических искусств, выступала на сцене. В 1926–1928 годах Катя проживала в Швейцарии, Германии и Италии, сопровождая своего первого мужа Ю.Н. Юрьина на лечение. С Капри она писала одной из своих подруг Оне Рыбкиной: "Рыбочка, милая, здесь изумительно, живу чудно… Начинаю приходить в себя от всех дорожных впечатлений. Юр. очень кланяется тебе". После его смерти в Италии, на Капри, в 1927 году Катя вернулась в СССР.

Катя оставила сцену и устроилась аппаратчицей на завод "Точприбор". Стала мастером, затем начальником цеха. Жила в маленькой полуподвальной комнатушке в Нижне-Кисловском переулке, куда все время приходили друзья.

Она давала уроки русского языка иностранцам. Среди них были немцы, сотрудники Коминтерна. Один из них, Вилли Шталь, познакомил Катю с Рихардом Зорге в 1927-м или в 1928 году. Она давала Зорге уроки русского языка и ласково звала его Ика.

Вообще-то русский язык Зорге знал как родной, и, скорее всего, уроки русского послужили лишь предлогом для знакомства.

Мария Александровна Максимова, сестра Кати, вспоминала уже о событиях 1933 года: "Однажды сестрёнка приехала какая-то очень необычная. Вообще-то она была человеком крайне сдержанным, а тут всё улыбалась, напевала что-то. А потом говорит: "Знаете, я встретила замечательного человека, он немец, коммунист". И рассказала про Ику. И так о нём говорила, что мы всё сразу поняли.

Свадьба была очень скромной — она презирала этот "мещанский" обряд. Просто вечер с друзьями после регистрации брака здесь же, в Нижнем Кисловском, куда Ика перенёс из гостиницы свои чемоданы. Бутылка лёгкого вина и разговоры о музыке, о театре и, естественно, о "текущем моменте" — в Германии к власти пришли фашисты".

Их семейное счастье длилось лишь три месяца. Затем Зорге уехал в Японию. Вернулся он только через два года, в 1935 году и всего на месяц. Она тогда взяла на заводе отпуск.

После отъезда Зорге в Японию Екатерина Александровна переехала из полуподвальной коммуналки в большую комнату (есть версия, что в общежитие политэмигрантов) на Софийской набережной, выданную ей при содействии руководства Разведуправления РККА.

Лишь изредка с оказией он присылал Кате письма, которые снимались на микропленку и доставлялись вместе с донесениями. Интересно, что письма Рихарду Катя писала на французском языке, вероятно, для конспирации.

Иной раз Рихард посылал жене и посылки. "Милая Катюша! Наконец-то предоставилась возможность дать о себе знать. У меня все хорошо, дело движется. Посылаю свою фотокарточку. Очень тяжело, что я давно не знаю, как ты живешь. Пытаюсь послать тебе некоторые вещи. Серьезно, я купил тебе, по-моему, очень красивые вещи. Буду счастлив, если ты их получишь, потому что другой радости я, к сожалению, не могу доставить, в лучшем случае — заботы и раздумья. В этом смысле мы с тобой "бедняги"".

Не знаю, знала ли Катя, что она жена разведчика-нелегала. Но в любом случае понимала, что у него весьма ответственная работа. Так просто людей в многолетние зарубежные командировки в Советском Союзе не посылали. И Катя писала своему Ике бодрые письма.

В первом же письме после его отъезда Катя сообщила мужу о том, что у них будет ребенок. Рихард обрадовался и писал: "Я очень озабочен тем, как всё это ты выдержишь… Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы я сразу, без задержки получил известие. Если это будет девочка, она должна носить твоё имя".

Еще он писал, что хочет передать через связного посылку для малыша… Но и этой мечте не суждено было сбыться. Произошел выкидыш.

С большим опозданием Рихард узнал, что ребёнка у них не будет. В Москву, через все границы, пробирается короткое письмо: "Я тебя очень люблю и думаю только о тебе, не только когда мне особенно тяжело, ты всегда со мной…" Разумеется, это было лукавством, потому что женщин у Зорге в Японии было с большим избытком.

"Я постоянно спрашиваю себя, — написал ей как-то Рихард, — не была ли бы ты счастливее без меня? Не забывай, что я не стал бы тебя упрекать… хотя лично я все больше и больше привязываюсь к тебе и более, чем когда-либо, хочу вернуться домой, к тебе. Но не это руководит нашей жизнью, и личные желания отходят на второй план…"

А в январе 1937 года Рихард писал: "Милая К. Итак, Новый Год наступил. Желаю тебе самого наилучшего в этом году и надеюсь, что он будет последним годом нашей разлуки…"

В 1938 году в очередном письме жене Зорге сообщал о своей несостоявшейся поездке в Москву: "Дорогая Катя! Когда я писал тебе последнее письмо в начале этого года, то был настолько уверен, что мы летом вместе проведем отпуск, что даже начал строить планы, где нам лучше провести его. Однако я до сих пор здесь. Я так часто подводил тебя моими сроками, что не удивлюсь, если ты отказалась от вечного ожидания и сделала отсюда соответствующие выводы. Мне ничего не остается более, как только молча надеяться, что ты меня еще не совсем забыла и что все-таки есть перспектива осуществить нашу пятилетней давности мечту — наконец, получить возможность вместе жить дома. Эту надежду я еще не теряю даже в том случае, если ее неосуществимость является полной моей виной или, вернее, виной обстоятельств, среди которых мы живем и которые ставят перед нами определенные задачи…"

Замечу, что если бы Зорге действительно вернулся в СССР в самый разгар "ежовщины", у него был бы большой шанс отправиться не с женой в отпуск в Сочи или в Крым, а во внутреннюю тюрьму на Лубянке.

Следующее письмо от Рихарда пришло только после долгого перерыва: "Дорогая Катя! Наконец-то я снова пишу тебе. Слишком долго я не мог этого сделать, не получая также ничего от тебя. А мне это было так необходимо… Не знаю, не потеряла ли ты уже терпение, ожидая меня? Но, милая, иначе невозможно.