Книга Гвардия, в огонь! - Юрий Корчевский

Во многом из-за того, что в военном руководстве принимали решения такие, как маршал Будённый, бывший фельдфебель царской армии, не имевший военного образования, зато коммунист с классовым чутьём. Не понимали такие руководители роли танков, перспективного вооружения, полагали – конница будет царствовать на полях сражений.

Илья уже в сумерках приблизился к городу, полежал, понаблюдал. Со станции отправлялись в тыл эшелоны с эвакуируемыми людьми, станками предприятий. По улицам проезжали отечественные машины – «Эмки», полуторки, «ЗИСы». Значит, не занят ещё город. Вернувшись к грузовикам, сказал:

– Бойцы, немцев в городе нет. Можно ехать. Можно попробовать сейчас, а лучше утром. В темноте могут принять за противника, обстреляют.

Рисковать ценным грузом не захотели, решили ждать до утра. Обе машины с дороги загнали под деревья, на опушку. Спать устроились водители в кабинах, Илья в кузове, на ящиках, под брезентом. Жестковато, но не привыкать. Спал чутко, фактически дремал. Под утро рёв мотора. Илья вскочил, водители тоже выбрались из кабин. По звуку – танк, уж больно рёв мотора утробный, мощный, потом уже слышно стало лязганье гусениц. Сразу вопрос – наш или немецкий? Танк прогромыхал мимо грузовиков, метров через сто остановился.

– Бойцы, вы на охране. Я взгляну.

Илья, держа наготове автомат, побежал к танку. Мотор стальной крепости работал на холостых оборотах, Илья повёл носом – соляркой воняет. У немцев техники на тяжёлом топливе не было, уже хорошо. Но немцы могли захватить танк и ворваться в город на нём. Откинулся люк, смутно замаячила фигура танкиста. Шлем чёрный, комбинезон чёрный, да ещё темно. Видимо, танкист отдал команду по внутренней связи, мотор заглох. Тишина, только потрескивает выхлопная труба. Танкист выбрался из башни на корму, на моторное отделение. Окрик Ильи застал танкиста врасплох.

– Эй, руки вверх!

Танкист замер. Из танка да в темноте обзорность скверная. А после грохота двигателя и слух снижен, и для него окрик Ильи прозвучал как гром среди ясного неба. Танкист руки поднял.

– Да ты чего, браток? Свои мы, наши части ищем.

Из люка выглянул второй танкист.

– Старшина, что за разборки?

– Сам не пойму, вроде дозор.

– Старшина, ко мне! – приказал Илья. – Предъяви документы!

Приказывать старшине мог только вышестоящий по званию. Старшина спрыгнул с брони, подошёл, достал документы. Опа! Только сейчас Илья понял – допустил оплошность. Фонарика для подсветки нет. Какой толк был требовать документы?

– Кто такие?

– Отдельный батальон тяжёлых танков. Из-за Минска отходим.

– От Минска полторы сотни километров, – заметил Илья. – Сражаться надо, на фронте танков нет, а ты в тыл.

– А чем стрелять-то? Снарядов нет, горючки нет. На честном слове сюда дотянули. Сказали, в Лепеле на нефтебазе солярка есть, а на станции вагоны со снарядами.

Илья повертел документы старшины в руках, вернул.

– Старшина, вы хоть один танк фашистский подбили?

– Три! Если бы светло было, поглядел бы на броню. Весь лоб корпуса и башни в отметинах. Не берут нашу броню их танковые пушки. Таких бы машин побольше, остановили бы фрицев.

Танк был огромен, но разглядеть его в темноте не удавалось, а интерес был.

– Товарищ командир, – обратился к Илье танкист.

В темноте званий не видно, танкист справедливо решил, что Илья по званию выше.

– В Лепель можно следовать?

– На дороге мин нет, но в темноте могут принять за немца, подобьют.

– Сам так же думаю. Значит – ждём рассвета.

– За вами ещё два грузовика пойдут.

– Да хоть три, – хохотнул старшина.

– Как ваша фамилия, старшина?

– Иванов. На мне вся Россия держится.

Танкисты выбрались из танка. Мало того, что обмундирование чёрное, так и лица закопченные от пороховых газов. В темноте и не различишь, только блики глаз заметны. Илья вернулся к грузовикам.

– Как рассветёт, двигаемся за танком.

Бойцы духом воспрянули. Откуда им было знать, что у танка боекомплект иссяк?

Звёзды на небе стали бледнеть. Запели пичуги в кустах.

– Заводите моторы, пристраивайтесь за танком, – распорядился Илья.

Сам вскочил на подножку с пассажирской стороны. Танкисты грузовики увидели, полезли в танк. Заревел мотор, выпустив клуб сгоревшей солярки. Жуть, дышать нечем!

Танк шёл медленно, грузовик трясло. Илья с трудом удерживался, держась одной рукой за борт кузова. Танк увидели из города и услышали, Илья видел, как засуетились на окраине. Да потом разглядели очертания. Тем более за танком «ЗИСы» идут. До города двести метров, пора. Илья спрыгнул с подножки, едва устоял на ногах, пилотка слетела с головы. Искать её в зарослях полыни не стал. Мимо проехал второй грузовик, водитель посмотрел на Илью удивлённо. Однако Илья знак остановиться не дал, и машина проехала. Илья постоял, посмотрел, как танк, а за ним грузовики, въехали в Лепель. Всё, свою задачу он выполнил. Водители сами найдут банк или городское руководство, пусть те сами решают, что делать с ценностями.

Илья зашагал по дороге назад. Хотелось есть, а ещё бы побриться, щетина за несколько дней выросла изрядная.

Решил зайти в какую-нибудь деревню по пути. Посмотрел по карте – есть такая, немного в стороне. На перекрёстке свернул. Деревня в десяток домов показалась, остановился на опушке понаблюдать. Постоял с десяток минут, немцев не видно. Только хотел двинуться к домам, сзади голос.

– Автомат брось!

Твою мать! Как чужак подобрался неслышно? А ещё Илья себя спецом считал! Автомат с плеча сбросил.

– А теперь пистолет!

Кобура на боку висит, человеку сзади видна. Придётся подчиниться.

– Только медленно, а то башку продырявлю!

Илья клапан кобуры расстегнул, пистолет вытащил, на землю бросил.

– Ногой пушку откинь!

И это приказание выполнил. Мужчина говорит по-русски. Илья бы мог выстрелить, когда «Грач» доставал. Но вдруг сзади свой, окруженец?

– Повернись!

Илья медленно повернулся. Перед ним мужчина в ватнике, обросший, по виду – уголовник, блатной. Кисти рук в наколках, во рту железные фиксы на обеих челюстях, взгляд злобный. В руке револьвер держит, штатное оружие младших командиров в армии.

– Что-то ты какой-то мутный, не пойму. Вроде форма на тебе непонятная, знаков различия нет, а по-русски понимаешь.

Незнакомец палец на спусковом крючке держит, курок взведён, потому сейчас надо время тянуть, выбрать удобный момент. Наверное, блатной сбежал из тюрьмы или с этапа. В начале войны особо опасных зэков расстреливали, других по возможности вывозили в наш тыл вагонами. Поезда подвергались бомбардировке, поэтому возможность сбежать была.