Книга Цицианов - Владимир Лапин

Учебные пособия во все времена делились на две категории. К первой принадлежат те, чьи авторы демонстрируют глубокие и разносторонние знания. Школяр в таких работах на каждом шагу спотыкается о «непонятности», на которые сочинитель не обращает внимания, считая их чем-то общеизвестным. Для практического обучения такие опусы малопригодны. Вторая категория — настоящие самоучители, в которых весь материал «разжевывается», а все процедуры прописываются подробно и систематично — шаг за шагом. В «Полевом инженере» обучение начинается в буквальном смысле слова с азов, с проведения прямой линии: «Утвердив в двух пунктах два кола, привяжи к оным веревку и, натянувши по сим двум крайностям по длине оной, назначь линию киркой или железной лопаткой, что между оными данными пунктами и будет прямая линия. Но если линия больше веревки, то должно между данными пунктами вколотить, смотря по расстоянию, один или несколько кольев, так что когда через колья а и b посмотреть, то б ни один из средних ни на какую сторону не выдавался». Для разметки и расчетов предлагалось использовать простейшие приспособления — веревку, колья, отвес. При разметке ночью места кольев следовало отмечать горящим фитилем или иным доступным способом. При отсутствии геодезических приборов для построения углов предлагалось использовать правило построения прямого треугольника со сторонами, кратными 3, 4 и 5 (квадрат гипотенузы = сумме квадратов катетов), а также другие приемы устройства сооружений прямоугольных, пятиугольных и т. д. Читатель узнавал, как строить простейшее укрепление — флеш (от фр. fleche — стрела), а также более сложное — редут, как нарезать и укладывать дерн (чтобы не осыпались рвы и валы), как изготавливать туры — большие плетеные корзины, наполненные землей. Отдельная глава была посвящена устройству искусственных препятствий — деревянных рогаток, палисадов, волчьих ям. Здесь также учитывались все мелочи — длина прутьев для плетения туров, порядок их установки, расположение рогаток и т. д. Не упущены были и вопросы организации работ — как расставлять землекопов, чтобы они не мешали друг другу, как оптимально перемещать грунт, в какой последовательности заниматься укреплением откосов. Офицер, прочитавший такую книгу, узнавал, как использовать для обороны уже имеющиеся строения (все каменные стенки предписывалось прикрыть земляными насыпями, чтобы осколки камня при попадании в них ядер не поражали солдат). Приступать к возведению укрепления следовало из расчета имеющихся людей и артиллерии: на каждого нижнего чина полагалось иметь один шаг — два фута (60 сантиметров), а на каждую пушку — пять шагов. После описания устройства амбразур имелось примечание:

«Если укрепление строится на вышине, можно обойтись без амбразуры и тогда палить с барбета, подняв батарею так, чтобы пушки опереться на барбет и стреляючи зажигать дерн не могли. Сей манер палить весьма вредительнее неприятелю для того, что пушку можно поворачивать по своему произволению»[27]. Чтобы пехотный офицер не был озадачен незнакомым словом из лексикона фортификаторов, братья Цициановы давали русское название предметов, иногда придумывая понятное выражение. Так, барбет — часть насыпи, защищавшая солдат на уровне груди, в книге именуется нагрудником. (Позднее в военной среде закрепилось немецкое слово «бруствер»: от немецкого Brust — грудь и Wehr — защита.) Завершается книга описанием приемов составления так называемого «маршрутного плана» — документа, представляющего собой простейшую карту движения отряда.

Следующая печатная работа Цицианова была издана в Москве в 1775 году, когда автору исполнился 21 год. По своему характеру и содержанию она предельно удалена от сферы профессиональных интересов П.Д. Цицианова. Это сентиментально-нравоучительный роман, переведенный с французского: «Юлия, или Щастливое раскаяние. Примечания исторические». В обращении к читателю сказано:

«Государь мой! Упражнение мое от скуки в праздное время, употребляя к услуге вашей, издаю сию перевода моего книжку, в которой сочинитель изобразил добродетель по многим искушениям, паки возвращающуюся в прежние свои силы и превосходное свое состояние. Я ж, наконец, желаю, чтоб сия книжка была вам полезной в скучные ваши часы и наградила б тем за труд, государь мой, вашего доброжелательного слугу К.П. Ц. (капитан Павел Цицианов. — В. Л.)». Назидательность книги заключалась в мысли, что порок всегда будет наказан, что родители должны оберегать своих детей от тлетворного влияния безнравственных людей. Сюжет романа следующий: благородное семейство проживало в глухой французской провинции. Единственный сын поступил на военную службу, а единственная дочь-красавица была неосторожно отдана на попечение родственницы-парижанки госпожи Соваль, которая вела, мягко говоря, беспорядочную жизнь в столице. Что случилось далее — легко догадаться: «Племянница с великой радостью поспешила открыть первые движения сердца своему другу; ибо все общества приемлют в глазах юношества вид дружбы: чувствительность сих лет не бывает укреплена опытами, и нужда любить не малою причиной их погрешностей и несчастий. Может быть, спросят, для чего госпожа Соваль не довольствовалась общим к ней презрением и желала делить свой стыд и дурную славу с молодой девушкой, которая еще была привязана к добродетели. Надобно испытать сердце злобных; можно в оном приметить с ужасом, что их мерзкое утешение, чтоб распространять успехи зла и умножить число своих сообщников. Сии суть зараженные люди, кои прежде последнего издыхания вкушают адское увеселение из сообщения своего яду и из того, что взирают на падающих с собой»[28]. Наивная Юлия поддалась ухаживаниям злодея маркиза Жермиоля и стала его любовницей, всячески скрывая от родителей свой образ жизни. С ней познакомился молодой и приличный офицер Домаль, признавшийся ей в любви и во время этого признания узнавший, что видит перед собой родную сестру. Читатели просто обязаны рыдать в голос над этими страницами, равно как и над многими последующими, где говорится о раскаянии, примирении и прощении. Брат и сестра возвратились домой и успели застать в живых отца, который получил утешение перед кончиной. Госпожа Соваль тем временем заболела и умерла в страшных мучениях, раскаиваясь в содеянном. Похоронив отца, Юлия ушла в монастырь, где приняла добровольно самые тяжелые испытания — питалась одним черствым хлебом, носила самую грубую одежду и спала в гробу.

Забегая вперед скажем, что последним литературным трудом Цицианова стал перевод книги Фридриха Великого «Дух кавалера Фоларда из его толкований на Полибиеву историю». Судя по некоторым данным, князь занимался переводом во время службы в Финляндии в 1790—1794 годах, но издал его только в 1804 году.

* * *

В 1772 году, после одиннадцати лет «заочной службы» в гвардии, Павел Дмитриевич Цицианов получил, наконец, первый обер-офицерский чин. То, что родители смогли «пристроить» его в Преображенский полк, где в списках значились все царствующие особы, свидетельствовало о том, что Цициановы занимали прочные позиции в российской элите. В самой привилегированной пехотной гвардейской части Цицианов дослужился до чина капитан-поручика. По обычной для того времени схеме (служба в гвардии как подготовка к занятию командной должности в армии) 7 января 1778 года он был переведен подполковником в Тобольский пехотный полк, располагавшийся в Выборге. Командиром части был его родной дядя — князь Михаил Михайлович Давыдов, который «усмотря его (Цицианова. — В. Л,) способности, доставил ему случай управлением полка усовершенствовать себя в полевой службе. Будучи еще подполковником, был употреблен по многим особенным делам, в которых требовалась великая осторожность и благоразумие. Все таковые поручения исполнял он с совершенной похвалою, чем приобрел особенное уважение и внимание генералов, Финляндской дивизией командовавших, и снискал их любовь и дружество. Счастливая связь молодого человека с почтенными и опытными мужами еще более образовала его военные дарования»[29].