Книга Антуан Де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой - Куртис Кейт

Но если добропорядочные селяне считали, будто достойное место их покровителя Сент-Экзюпери в иерархической лестнице святых окажется достаточным, дабы уберечь их поселок от жертв, насилия и разрушений, то они, увы, ошибались.

Было слишком наивно надеяться на это в те темные и бесправные годы. К тому же городок Сент-Экзюпери, как он стал к тому времени именоваться, имел несчастье оказаться на спорной пограничной полосе между двумя землями – Лимузин и Овернье. Расположенный на плато в двух лье от города Уссель, он, вероятно, представлял достаточный стратегический интерес для Генриха II Английского после брака последнего с Элеонорой Аквитанской. В результате городок превратился на несколько веков в арену битвы между французскими и британскими рыцарями. На господствующей высоте был построен замок, но, что достаточно любопытно, ни один из его обитателей, с 1248 года до наших дней, не носил фамилии Сент-Экзюпери. Один из них, некто Марсель Америго, перейдя на сторону британцев, использовал крепость для хранения добра, добытого неправедным путем, был захвачен в плен французами и казнен в Париже в 1392 году. Замок был разграблен победителями и снова предан огню в 1454 году. Восстановленный и отреставрированный поздними поколениями, он получил свой окончательный приговор в 1791 году, когда ярые революционеры из Усселя уничтожили все, кроме камней, позже использованных для строительства новых зданий.

Это все, что касается географии.

Исторически же первое упоминание о местном землевладельце по фамилии Сент-Экзюпери обнаружено в инвентарной книге, которую вели в монастыре Ла-Сольер, в епархии Бривс, где сказано, что «в 1235 году Раймон де Сент-Экзюпери, шевалье, лично передал настоятелю монастыря Ла-Сольера источник Лодерье и разрешение прорыть канал через его землю». Последующие документы указывают, что он и его потомки стали владельцами земель, расположенных в округах Сент-Фероль и Сент-Жермен-ле-Вернье, добрых пятьдесят миль к юго-западу от родного городка Сент-Экзюпери, откуда, возможно, они происходили. Согласно одному из найденных пергаментов, внук Раймона, Гийом де Сент-Экзюпери, получил 740 су от своего брата Гуго и сестры Петронеллы, которым завещал все свое имущество, «на посещение Гроба Господня», как написано на причудливом языке ок (местный лангедокский диалект южнофранцузского провансальского языка, до сих пор используемый жителями тех мест). Нет иных свидетельств, подтверждающих, что Гийом действительно совершил паломничество к Гробу Господню в Святой земле, но это дало достаточно оснований поздним поколениям настаивать, что семья происходит от участников крестового похода – во Франции непременное условие подтверждения благородного происхождения.

Не то чтобы эти факты имели какое-либо значение. Позже Сент-Экзюпери приобрели замок Мирмонт, вблизи Морьяка, оказавшийся ближе к их прародине. Но последующие поколения, кажется, продолжили все тот же дрейф в юго-западном направлении, подальше от Лимузина и Овернье в глубь Перигора и Дордони. В XVII столетии Жан Бальтазар де Сент-Экзюпери смог похвастаться гордым титулом сеньор де Руфиньяк – провинции, которая с тех пор стала Меккой для паломников, любящих посещение гротов. Один из замков семейства, находившийся во владении Сент-Экзюпери в течение пяти столетий, расположен в Ле-Фрейсе, который стоит ближе всех к Лассо и его доисторическим фрескам. Дедушка прадеда Антуана, Жорж Александр Цезаре, родился в Муассаке, и в течение нескольких столетий старшие сыновья этой ветви семейства могли называть себя графами де Сент-Аман и занимать замок в провинции Кагор.

В основном они, похоже, оставались типичными представителями сельского дворянства, владевшего богатой лишь камнями и изрытой пещерами землей Аквитании. Сохранилось предание (или, скорее всего, легенда), будто прелат с фамилией Сент-Экзюпери обладал значительным влиянием в совете при Марии-Антуанетте, где его высоко ценили как восхитительного и обаятельного собеседника. Этот чаровник в любом случае не был одним из предков Антуана, в отличие от галантного Жоржа Александра Сезаре де Сент-Экзюпери, который отплыл на борту «Тритона» в 1779 году и участвовал в сражении против Родни на Антилах. Он вернулся годом позже в Йорктаун, как раз чтобы стать свидетелем капитуляции Корнуоллиса – этот эпизод он описал своему командиру, герцогу де Ларошфуко (потомку известного автора «Максим»). Его героические деяния как ветерана американской революции не помогли ему в 1793 году, когда он был арестован приспешниками Робеспьера и заточен в тюрьму недалеко от Бордо на девятнадцать месяцев вместе с женой, дочерью французского капитана военно-морского флота, так как она считала, что должна разделить его участь. Позднее они перебрались в Париж, где их сын, Жан-Батист, был назначен чиновником в Военно-тыловом ведомстве Людовика XVIII. У придворного оказалась неплохая деловая хватка. Это доказывает хотя бы такой факт: Жан-Батист избавился от не приносившего дохода замка в Сент-Аман, приобретя взамен собственность недалеко от Марго, в стране вин Бордо. Горечь расставания с титулом и парой башенок, которую он, возможно, испытывал, удалось благополучно утопить в больших бочках вина «Мальскот-Сент-Экзюпери», справедливо уважаемого знатоками.

Единственный сын Жана-Батиста Сезара де Сент-Экзюпери, Фернан, стал дедушкой Антуана. Отказавшись от залитых солнцем виноградников Бордо после того, как Луи Наполеон назначил себя императором Франции в 1851 году, Фернан оказывал услуги кое-кому из придворных министров и был назначен субпрефектом четырех различных департаментов. Связывавший свое благополучие слишком тесно с теми, кто правил при Второй империи, он вынужден был распрощаться с административной деятельностью в сентябре 1870 года, накануне своего тридцать седьмого дня рождения.

После Франко-прусской войны Фернан на некоторое время отошел от дел и проживал в Турене (окрестности Тура), где его бабушка по фамилии Ташро когда-то унаследовала поместье. Но все еще полный жизненной энергии, он бросился на поиски чего-то менее сомнительного, чем политика или война, и, наконец, нашел занятие по душе, создав страховую компанию с веселым названием «Компани дю Солей» («Солнечная компания»). Работа, возможно, была лишена блеска, но она давала чувство уверенности и безопасности в той, вероятно, казавшейся упавшему духом империалисту слишком шаткой и сомнительной республике. Он определил себе место жительства в Ле-Мансе, в то время как сыну Жану (отцу Антуана) было позволено «перебеситься», отдав дань увлечениям молодости, на службе в драгунах в Туре. По мере того как звон шпор и блеск эполет стал мало-помалу приедаться, усатый кавалерист-рубака начал прислушиваться к благоразумным родительским советам и согласился вложить свою долю в ценные бумаги с золотым обрезом «Компани дю Солей», предоставив своему младшему брату Роже возможность заняться шагистикой, которую тот и начал постигать в офицерском училище в Сент-Сире. Судьба, видимо, избрала его для встречи и последующей женитьбы на темноволосой и жизнерадостной Мари де Фонсколомб, поскольку страховой компании вдруг понадобилось отправить будущего отца Антуана с бумагами в Лион.

Еще в молодости Фернан де Сент-Экзюпери щеголял широкой темной бородой лопатой, наподобие вошедших в моду у поколения Авраама Линкольна и Гарибальди. С тех пор она полностью поседела, как и все больше сужающиеся островки волос на висках и за ушами. Вместе с массивной головой это придавало ему патриархальный облик. Он старался проявлять властность, как и положено этакому «отцу семейства», главе аристократической семьи, где было семеро детей, и бывшему должностному лицу эпохи Второй империи. Взращенный в преобладающе матриархальной обстановке, молодой Антуан не привык к таким проявлениям патриаршей власти, и это приводило к частым недоразумениям во время их встреч. «Моего дедушку и Антуана, – вспоминал позднее один из его кузенов, – роднила одна черта: как все выходцы из средиземноморских провинций, они любили поговорить. Но мой дедушка хранил глубокое убеждение: слово имеют право получать только взрослые, в то время как детям следовало лишь покорно их слушать, не перебивая. Антуан же вовсе не считал, будто молчание – удел юности. Этот конфликт мнений стал причиной многочисленных взаимных обвинений и упреков, поскольку у Антуана всегда был наготове рассказ или обстоятельные пояснения».