Книга Шипы и розы - Тереза Медейрос

— Думаю, если б ты сразу узнала меня, то позволила бы мне истечь кровью и умереть, — Морган криво усмехнулся.

— Вряд ли. Ведь ты капал кровью на любимый матушкин фламандский ковер, — возразила Сабрина.

Дабы скрыть замешательство, она перевела взгляд на его широкую ладонь и сразу осознала, что совершает ошибку, так как теперь не могла отвести глаз от длинных мощных пальцев, остро ощутила теплоту грубой кожи и частое биение пульса под своей рукой. Совершенно не к месту возникла мысль, что для такого громадного тела требуется воистину могучее сердце.

— Ты стал совсем взрослым, — выпалила Сабрина, будто в чем-то его обвиняя.

— Ты тоже.

Тон его голоса настораживал, Сабрина вскинула глаза, поняла, что Морган изучает ее, будто некую диковинку, и не на шутку рассердилась. «У этого нахала напрочь отсутствует чувство благодарности. Настоящий дикарь! Но надо же как-то остановить кровотечение», — пронеслось в голове. Сабрина оторвала кусок бесценного китайского шелка от занавески, которой очень гордилась матушка, и перевязала ладонь Моргана.

— Так зачем ты сюда забрался? Замыслил новую бойню? Или хотел украсть клавесин? Видно, позабыл, что в окно он не пролезет. Или искал мышь, чтобы подсунуть в мою постель?

«Готов поменяться местами с мышкой», — подумал Морган, но, конечно, не произнес этого вслух.

— Если хочешь знать, мне просто захотелось побыть одному в мире и покое.

— Ха! — Сабрина туго затянула концы повязки, что вынудило Моргана слегка поморщиться от боли. — Макдоннелл ищет мира и покоя? Не верится!

— Забавно слышать это от девицы, которая ворвалась сюда с палашом в руке, грозя преподнести мою голову своему отцу на блюде.

Сабрине ничего не оставалось, как промолчать. Морган кивнул в сторону двери.

— Мне вот что непонятно. Почему ты не на банкете? Упускаешь отличный шанс покрасоваться за столом и продемонстрировать придуркам из глухомани, какая ты гордая и богатая.

Морган, конечно, не изменился, по-прежнему был способен подобрать слова, особенно обидные для Сабрины. За это следовало отплатить той же монетой.

— Действительно придурки, а к тому же босоногие дикари. Их следовало бы не за столом кормить, а из лохани, как свиней.

— Конечно, тебе не по нраву, как они ведут себя за столом, — ответил Морган ровным тоном. — Только тебе не дано понять, что большинству из них никогда в жизни не суждено снова увидеть такую уйму еды. А ноги у них босые, потому что сейчас не очень холодно и обувь пригодится зимой. Когда у человека одна пара обуви, никуда не денешься, надо ее беречь.

Сабрина потупилась, и сразу в глаза бросились босые ноги Моргана. Ступни, видно, задубели и похожи на подметки. Стало совестно за собственное благополучие и чудесные кашемировые чулки, в которых так тепло и уютно ногам.

— Чтоб ты знал, я умоляла матушку позволить мне присоединиться к празднику, — призналась Сабрина.

— Почему же ты не обратилась к своему любящему папеньке? Уж он бы не отказал любимой доченьке. Раньше, бывало, стоит тебе похлопать ресницами, как он готов разбиться в лепешку, чтобы тебе угодить.

Сабрина несмело взглянула на Моргана. Кажется, впервые он дал ясно понять, что в прошлом внимательно следил за ней.

— Нет, на этот раз даже батюшка был непреклонен, — улыбнулась Сабрина. — Похоже, Макдоннеллы снискали слишком широкую известность своими любовными похождениями, и теперь родители очень опасаются за своих детей. Наверное, отец испугался, что один из твоих родственников может стукнуть меня чем-то тяжелым по голове и умыкнуть.

Морган долго молчал, и Сабрина решила, что снова его обидела. Но тут он взял здоровой рукой прядь ее волос и задумчиво пропустил сквозь пальцы. На его лице появилось странное выражение, отчего у девушки учащенно забилось сердце. Морган перевел взгляд на Сабрину.

— При всем желании я не могу осуждать твоего отца, девочка. Если бы ты была моей, я бы тоже держал тебя под замком подальше от чужих глаз.

«Если бы ты была моей…» Действительно, а как себя чувствует женщина, принадлежащая такому мужчине? И что, хотелось бы знать, происходит после того, как тебя стукнут тяжелым по голове и уволокут из родного дома? Сабрина крепко задумалась.

Полутьма, мягкий лунный свет и близость красивой девушки действовали на Моргана опьяняюще. Его взгляд невольно упал на полуоткрытые губы, пальцы ощущали шелк ее волос, и голова шла кругом от аромата роз. Странное, необычное чувство, ничего общего с тем, что происходило раньше. Морган давно уже смирился с тем, что обречен на суровую жизнь горца-воина, ничего иного не дано, а эта девушка будила незнакомые мысли и чувства. За столом он не позволил себе и глотка вина, но сейчас ощущал легкость и бесшабашность, будто выпил лишнего. Эх, была не была, Морган наклонился и прикоснулся к губам Сабрины. В ответ она прикрыла глаза ресницами.

Поцелуй был мимолетным, сухим, едва ощутимым, но по всему телу разлилась сладкая истома. За легким прикосновением губ скрывалась огромная нежность, удивительная для такого крупного и сильного мужчины. Аишь в самый последний момент он решился чуть сильнее прижать губы, обнял девушку и притянул к груди. Она едва устояла на ногах и в поисках опоры схватила его за плед, ощутила, как гулко бьется сердце Моргана под заношенной тканью, вскинула глаза и увидела в его взоре знакомый злорадный огонек.

— Что же дальше, принцесса? — насмешливо осведомился Морган. — Сама мне голову отрубишь или скажешь отцу, чтобы он велел бросить меня в темницу?

— Не говори глупостей, — Сабрина убрала руку с его пледа. — За поцелуй ничего не бывает. Меня и раньше целовали, — соврала она, не моргнув глазом.

Морган провел кончиком пальца по пухлой нижней губе Сабрины, и девушка вздрогнула.

— Думаю, что ты меня обманываешь. Но с такими губами никуда от поцелуев не денешься.

Боясь, что Морган снова ее поцелует, но еще больше боясь, что он не сделает этого, Сабрина упрямо откинула голову.

— Я не скажу отцу, что ты меня поцеловал. Если помнишь, когда мы были детьми, я дала клятву никогда не ябедничать, что бы ни случилось.

— А еще, помнится, ты поклялась, что я никогда не заставлю тебя плакать, — Морган и сам удивился, как трудно ему дались эти простые слова. Горло внезапно пересохло, и язык плохо слушался.

«Помнит, все помнит», — мысленно удивилась Сабрина. Неожиданно стало неловко от близости мужчины, чуть кружил голову запах хвои, исходивший от крепкого — тела, и мягкий лунный свет. Надо было искать выход из щекотливой ситуации.

Видимо, Морган почувствовал перемену в настроении девушки, скрестил руки на груди и сухо поинтересовался:

— Выходит, ты решила положить конец нашему перемирию?

— Да, — Сабрина вздернула носик.

— Ладно, тогда занимай боевую позицию.