Книга Проксима созвездия Лжи - Аркадий Гендер

— Да выдержит, выдержит, успокойся! — добродушно посмеиваясь, похлопал его по плечу Яков Наумович. — Правда, я фундаменты не прикидывал, потому что чертежей по ним не сохранилось вообще. Но была фирма, делала обследования, какое-то там глубинное зондирование. Судя по отчетам — там все о'кей. Да и редко когда фундаменты бывают причиной, обычно трещит наземная часть. Так, что пойдем-ка, лучше, Федь, готовиться на выход, без пяти шесть уже.

***

Памятуя, что дома заканчивается кофе, Федор заехал в «Трешницу». Этот продуктовый универсам очень удобно стоял прямо на Коровинском шоссе, и Федор часто заглядывал туда по дороге домой, когда, как сегодня, нужно было срочно купить что-то из продуктов. Правда, за ограниченный ассортимент товаров, ненавязчивый, почти советский, сервис, грязь на полах и очереди в кассы Федор «Трешницу» не любил, называя ее «супермаркетом для бедных». Однако с точки зрения весьма приемлемых цен альтернативы этому магазину в Коровино просто не было, и в этот вечерний час к обочине у входа в магазин было не приткнуться. Федору пришлось ждать, пока дама на «десятке» неторопливо перегружала пакеты с покупками из магазинной тележки в машину, и только после этого, буксуя в обильной грязной слякоти у бордюра, он с трудом втиснул «шаху» на освободившееся место. Тем более удивительно было, что когда полчаса спустя Федор с двумя тяжеленными пакетами в одной руке и упаковкой минеральной воды — в другой (не с пачкой же кофе стоять в длиннющей очереди в кассу — засмеют!) вышел из «Трешницы», его «шаха» стояла одинока, аки перст в поле. Машины три сзади нее и парочка — впереди съехали, образовав вокруг «шестерки» эдакий вакуум. Федор подошел к машине, радуясь, что хотя бы выезжая, ему не придется корячиться и выдрючиваться, перетыкая взад-вперед передачу и выворачивая до упора руль. Но для начала нужно было загрузить покупки. Левая задняя дверь у «шахи» была сломана и не открывалась, а обойти машину справа мешала густая снежно-грязевая каша по щиколотку. Федор в очередной раз ругнул себя за то, что до сих пор не нашел времени заняться дверью. Теперь вот придется определять пакеты и воду в, мягко говоря, нестерильный багажник, где продуктам совсем не место. С этими скорбными мыслями Федор, поставив воду на крышку багажника, вставил ключ в замок, но тот открываться не захотел, видимо, прихваченный легким вечерним морозцем. Строптивость замка и спасла Федора, потому, что именно в эту секунду где-то слева и сзади него мощно взревел мотор, принадлежащий, судя по звуку, какой-то очень серьезной машине. Федор успел повернуть голову и увидел, что огромный черный «Геландеваген», который был припаркован машин за шесть-семь сзади «шахи», вывалился из ряда, и с места в карьер несется на Федора. Блик света от уличного фонаря на мгновение осветил через лобовое стекло могильную черноту салона, выхватив нижнюю часть лица человека, сидящего за рулем. Его губы кривила странная усмешка, во рту тускло блестел золотой зуб.

Какую-то секунду реальность в виде стремительно приближающейся громады «Геландевагена» боролась в мозгу Федора со здравым смыслом, уверявшим, что такое возможно только в кино. В жизни такого не бывает! Конечно же, джип обязательно проедет мимо. Но, на свое счастье, Федор поверил глазам. И еще — он никогда и не предполагал у себя наличие такой реакции! Потому, что когда «Геландеваген» толстыми хромированными трубами кенгурятника со всей своей двухтонной дури врезался в зад «шахи», на том месте, где Федор стоял за секунду до столкновения, его уже не было. Ровно полсекундой раньше он неимоверным напряжением всех мышц тела с места, практически не сгибая колен, подпрыгнул и неуклюже плюхнулся на крышку багажника. В это же мгновение от страшного удара, вмявшего заднюю панель и сорвавшего замок, багажник «шестеры» открылся и под действием огромной инерции бросил Федора боком на упаковку бутылок с минералкой и впечатал всех их вместе в заднее стекло. Федору показалось, что его ребра треснули, от адской боли в голове сначала вспыхнул яркий свет, а потом на несколько секунд наступила полная темнота. А тем временем заднее стекло, не выдержав напряжения, рассыпалось вдребезги, и бесчувственное тело Федора вместе с раскатившимися бутылками провалилось в салон. «Шаха», от удара проскользив на лысой резине метров десять, остановилась в дюйме от заднего бампера припаркованной впереди новенькой «Ауди». Джип же, от которого «шаха» отлетела, как мяч от ноги футболиста, взметая колесами мокрые снежные брызги, на полном ходу описал дугу и, едва на задев ту же «Ауди», с ревом умчался в темноту.

Федор очнулся, ощутив себя лежащим на заднем сиденье своей машины. Везде, даже за шиворотом было битое стекло, на груди примостилась помятая бутылка минералки. Жутко болели ребра. Какое-то время Федор лежал, не шевелясь, приходя в себя после шока и прислушиваясь к людским голосам снаружи. Вдруг кто-то громко и отчетливо, как будто находился совсем рядом, закричал: «Жив, жив!», и вслед за этим незнакомое озабоченное мужское лицо через дыру, оставшуюся от заднего стекла, просунулось в салон.

— У вас дверь не открывается! — запыханно проговорил обладатель лица, заглядывая Федору в глаза. — Вас нужно извлечь!

— А вы попробуйте с другой стороны, — успокаивающе улыбнулся энтузиасту извлечения Федор.

Тот оказался с понятием, сказал: «Ага!», и вскоре Федор, вытащенный из салона через заднюю правую дверь, оказался в окружении приличной толпы свидетелей происшествия и зевак.

— Как вы себя чувствуете?! — истерично выкрикнула из толпы экзальтированная дама в серой норке. — У вас ничего не сломано?

Федор подумал, что не удовлетворить интереса публики к зрелищам после такого участия с ее стороны было бы верхом невежливости, и под ободрительный гул занялся самодиагностикой. Он осторожно попрыгал на месте, покрутил, покачал головой, несколько раз глубоко вздохнул и определил, что, кажется, переломов нет, и даже боль в ребрах — следствие сильного, но всего лишь ушиба.

— Кажется, нет, — страдальчески ответил он даме в норке. — Все в порядке.

— Слава Богу! — вознесла очи горе дама. — Он так на вас наехал!

«Да, уж! — подумал Федор, оглядывая останки «шахи». — Именно так — «наехал», а не «въехал»! «Въехал» — это когда по невнимательности или неопытности, а тут — именно наезд, тут все намеренно, все с расчетом! Стоп! Конечно, эти «чемоданы на колесах» все такие одинаковые, но неужели это тот самый «Геландеваген», которому давеча так не понравился стиль вождения Федора? Да ну, бред! Что, за рулем маньяк, пунктик которого — убивать всех, кто быстрее его ездит? Черный ангел мщения? Потом, Федор тогда — сто процентов — от преследования оторвался, как маньяк вычислил-то его? Или, что — случайная встреча? Ага, бред в квадрате!

А вот машина после наезда представляла собой совершенно жалкое зрелище. Удар полноприводного монстра укоротил «шаху» на полметра, превратив ее зад в комок мятого железа, над которым вертикально вверх задорно торчала целехонькая крышка багажника. Как вовремя она открылась, защитив Федора от удара «Геландевагена»! Если бы не она, то Федор, находясь после своего прыжка в воздухе, неминуемо угодил бы под кунгурятник джипа, как теннисный мяч под ракетку. Где бы был мячик-Федор после такого «драйв-воллея», одному Богу известно. Как минимум, с переломанными костями и отбитыми внутренностями — на больничной койке. А то, скорее, что прямиком на том свете. И, словно благодаря за спасение, Федор погладил «шаху» по изуродованному грязному крылу.