Книга Корпорации-монстры: войны сильнейших, истории успеха - Александр Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Исаак Зингер уродился хулиганом. В двенадцать лет он сбежал из дома, успев буквально достать своими выходками население маленького городка Питтстон (штат Нью-Йорк), включая собственных родителей. Еще бы. Разве сыновья приличных людей пересаживают лук на соседском огороде вверх тормашками, наряжают собак в школьную форму и пририсовывают кривые нули к утащенным у отца банкнотам? А эта страсть к лицедейству? Попробуешь пристроить его к добропорядочному семейному делу – ремонту телег, – а он напялит себе обод на шею и с этим ярмом декламирует, размахивая молотком: «...смиряться ль под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье...»
Бунт против всякого порядка был у мальчика в крови. Смирение не входило в ряд его привычек. В 1833 году двенадцати лет отроду Исаак закончил свое образование, бросил школу, удрал из дому и направил свои стопы в Рочестер, город на берегу озера Онтарио. Там хулиган устроился подмастерьем к местному механику, быстро освоился и, возможно, стал бы приличным специалистом, если бы однажды не предпочел гаражной яме театральные подмостки.
Для провинциальной Америки тех дней гастроли любой, даже самой захудалой, театральной труппы становились событием, подобным падению метеорита. В размеренную рутинную жизнь, где самым большим светским событием была воскресная проповедь, вдруг врывались странные люди с горящими глазами и непривычными интонациями. Они умели изобразить все: безнадежное отчаяние и отчаянный оптимизм, страшную ревность и неподдельное веселье. Они могли даже умереть на подмостках так правдоподобно, что зритель рыдал. Репертуар их был разнообразен до абсурда – от «Гамлета» Шекспира до пошловатого фарса под названием «Поп-пропойца».
Исаак Зингер стал актером манер Гека Финна. Вся жизнь мальчугана превратилась в театр. И какой-нибудь уважаемый гражданин очередного городка, через который его труппе случалось проезжать, годами потом рассказывал о заезжем театре своим детям и внукам. Эта была настоящая слава, которой так желал юный Исаак.
К двадцати годам театральная деятельность Зингеру наскучила. И в начале сороковых он обосновался в городе Фридериксбурге (штат Огайо), устроился работать на деревообрабатывающий завод и остепенился. Где-то дня на три или четыре. Потом ему надоело. Очень скоро ему стало тошно от деревянных болванок, да и сам он чувствовал себя изрядным болваном, стоя у станка.
Но не начинать же кривляться снова. В его-то возрасте. И скучающий Исаак изобретает деревообрабатывающую машину. Машина находит спрос, так что к 1849 году Зингер умудряется заработать на ней каких-то денег, с которыми можно было податься из Огайо на Восток, в Нью-Йорк.
В Нью-Йорке на его жизненном пути попался издатель Джордж Зибер. То ли издательский бизнес у нового приятеля шел неважно, то ли темперамент и напор Зингера сыграли свою роль, но Исаак сумел заразить того своей патентованной машиной, производить которую концессионеры решают в городе Бостон.
По прихоти судьбы офис, который они арендовали, расположился в мастерской некоего Орсона Фелпса, не слишком преуспевающего производителя швейных машин. Вопреки ожиданиям Зингера и Зибера народ почему-то не ломился расхватывать их станки: должно быть, у бостонцев были более интересные дела, чем резьба по дереву. Друзья томились в своем офисе от безделья и тосковали.
Первым сломался Зибер. Впал в депрессию и часами вытачивал бессмысленные деревяшки. Зингер оказался психически крепче. От нечего делать Исаак изучал устройство швейных машинок Фелпса и даже шутил над меланхоличным партнером, утверждая, что у того тяжелая форма синдрома Папы Карло.
Шло время, даже неистощимый запас зингеровского жизнелюбия подходил к концу. Не говоря уж о деньгах. Свой капитал Зингер давно растратил, хотя у бережливого Зибера еще оставалась небольшая заначка. И вот однажды он стукнул очередной болванкой по станку и заявил:
– Все, дорогой. Я даю тебе сорок баксов – придумывай, что хочешь. Но имей в виду – это последние деньги, которые я тебе даю.
Прошло десять дней. Друзья почти не виделись. Исаак лихорадочно работал. Он решил усовершенствовать швейную машинку Фелпса. Машинка была довольно неуклюжей конструкции, запатентованной некими Дж. Лероу и С. Блоджеттом. Она могла сделать подряд не более десятка стежков, потом приходилось вынимать ткань и начинать шитье сначала. Нить постоянно запутывалась и перекручивалась. Строчить можно было исключительно по прямой. Ни о каких изгибах речь даже не шла.
Несмотря на огромный потенциальный спрос, судьба этого изобретения складывалась несчастливо. Первая запатентованная в Соединенных Штатах швейная машина была изобретена в 1846 году Элиасом Хоуе, но раскрутить свое изобретение в Америке ему не удалось, и он отправился попытать счастья в Англии. Увы, и там инженера ждал провал.
В 1849 году без пенни в кармане Хоуе вернулся в Штаты и с изумлением обнаружил, что за время его отсутствия были запатентованы две модели швейных машин, которые хотя и обладали некоторыми новыми свойствами, однако представляли собой чистейший плагиат. Хоуе подал в суд и начал знаменитый процесс, который получил название «война швейных машин». Процесс тянулся аж вплоть до 1854 года.
Зингер, впервые увидевший швейную машину несколько месяцев назад (в 1850 г.), и не подозревал, на поле каких драматических сражений он вступает. Он только знал, что на исходе десятого дня и сорокового доллара мир должен увидеть новую швейную машинку, которая и вправду будет уметь шить.
Проанализировав все конструктивные недостатки предыдущих моделей, Исаак четко понял, как их устранить. Он изменил устройство: во-первых, расположил челнок горизонтально (нить перестала запутываться), во-вторых, спроектировал стол-доску для ткани и ножку-держатель (это позволило делать непрерывный шов) и, в-третьих, установил ножную педаль, справедливо рассудив, что лишняя рука швее не помешает.
На одиннадцатый день творческих мук перед обалдевшими Зибером и Фелпсом предстала Она – прекрасная и работящая.
Так родилась новая компания по производству швейных машин: Зингер – Зибер – Фелпс. Удача не заставила себя долго ждать. Первый крупный заказ пришел уже в конце 1850 года. Фабрика по пошиву рубашек в Нью-Хэйвене заказала партию из 30 машин по 100 долларов каждая. К лету 1851 года компания разрослась, обороты ее увеличились в несколько раз. Однако, как любой другой компании, делавшей швейные агрегаты, Зингеру пришлось столкнуться с неуемным Элиасом Хоуе, который не мог примириться с мыслью, что кто-то еще может сделать машинку на ином принципе.
В этот критический момент неудачливый Фелпс решает выйти из игры, и принадлежащая ему треть акций переходит к известному адвокату Эдварду Кларку который в обмен обещает не только консультировать фирму в течение 20 лет, но и вкладывает в ее развитие свои собственные средства.
Осенью того же года со сцены сходит и Зибер. Свою долю он продает Зингеру и Кларку. В результате сложился один из самых странных и одновременно самых успешных тандемов в истории бизнеса: непоседа, фантазер, подрыватель основ Зингер и уравновешенный, расчетливый, осторожный Кларк.
