Книга Безрассудная страсть - Лесия Корнуолл

Глава 4

Париж

Томас Меррит смотрел на свою партнершу по танцу, супругу английского барона. Она была болтлива, не в меру кокетлива и готова к приключениям во время своего короткого визита в Париж. Теперь, когда война закончилась, город был буквально наводнен английскими леди. Стремление узнать все о последних парижских модах так и манило их на другой берег канала, и они прибывали ежедневно – толпами.

Он взглянул на открытые двери, которые вели на террасу. Белые газовые занавески покачивались на ветру, словно предлагая ему увлечь партнершу в вальсе в ночную темноту. Мимолетное поглаживание по щеке, отвлекающий поцелуй, и она даже не заметит, что на ней больше нет драгоценностей. По крайней мере, пока не вернется домой. И она никогда не узнает, кто лишил ее побрякушек. Томас всегда был осторожен и не брал слишком много: одну сережку или браслет, – словом, то, что можно легко потерять в такой вечер, когда женщина танцует, флиртует и целуется с красивым незнакомцем в темном саду. Он никогда не забирал все драгоценности, которые были у дамы, и даже старался не трогать самые роскошные вещи. Это было опасно. Кто-нибудь мог вспомнить его имя или тот факт, что он танцевал с жертвой ограбления и рано ушел. Он брал ровно столько, чтобы хватало на оплату жилья, еду и одежду. И не более того.

Сегодня бриллиантовый браслет дамы станет достаточной добычей. Пусть оставит себе массивное рубиновое колье, которое она осмелилась надеть в Париж – нашла куда, ей-богу, – где рубиновые ожерелья все еще ассоциируются с ужасами революции и красными ожерельями другого рода, оставленными гильотиной.

Занавески призывно колыхнулись, и он в вальсе вывел даму из жаркого бального зала в прохладу летнего вечера. Томас чувствовал аромат роз – настоящий, – который был тоньше и приятнее, чем его имитация в духах баронессы. Он глубоко вздохнул и продолжил вальсировать, пока они не оказались в укромном месте, вполне пригодном для того, чтобы украсть поцелуй и бриллианты.

Томас не колебался ни минуты. Он склонился к ней для поцелуя, услышал ее слабый протестующий писк – очень слабый, почти неслышный, – и баронесса решительно обняла его за плечи и всем телом прижалась к нему.

Он нежно погладил ее щеку, незаметно избавив от одной сережки, которую тут же убрал в карман.

– Чудесный вечер в такой приятной компании становится еще прекраснее, – сказал Томас, легко касаясь кончиками пальцев ее обнаженных плеч.

В результате его прикосновений плечи и руки женщины покрылись гусиной кожей, которую он ощущал в темноте. Он наклонился, чтобы поцеловать ее еще раз, и его чувствительные пальцы коснулись застежки изящного браслета. Баронесса восторженно ахнула – его смелость ей явно импонировала.

Вместо того чтобы нежно прижаться к нему, она схватила его обеими руками за лацканы фрака и дернула на себя. Томас ощутил укол страха: неужели он выдал себя? Он оставил в покое браслет и с трудом подавил желание оттолкнуть партнершу, перепрыгнуть через ограждение в сад и сбежать. Вместо этого он улыбнулся, лаская ее руки и запястья.

– Приходи ко мне в комнаты, – пробормотала она, прикрывая глаза и возбужденно дыша. – Я заплачу тебе.

Теперь он действительно сделал шаг назад, шокированный столь откровенным предложением платы за услуги. О браслете он в праведном гневе забыл.

– Думаю, вы меня с кем-то перепутали, миледи.

Ее глаза открылись, страсть их покинула, сменившись холодной проницательностью.

– Разве? Ты привлекательный мужчина, но манжеты твоей рубашки обтрепаны. Полагаю, ты принадлежишь к аристократической семье, обедневшей в тяжелые времена. Не сомневаюсь: тебя интересуют мои деньги, ведь я значительно старше тебя. Мой муж никогда не улыбается мне так, как ты, даже в мой день рождения. Так что же тебе нужно от меня, кроме денег?

Она была старше его на все двадцать лет, и Томас пришел в ужас. Неужели женщина, годящаяся ему в матери, предлагает ему деньги за любовные утехи?

Нет, так низко он еще не пал! У него есть честь, принципы, манеры. Он скосил глаза на свои манжеты. Рубашка сшита из полотна высшего качества, но… да, манжеты слегка поизносились. А как же иначе? Он заказывал ее уже много месяцев назад. Что ж, по крайней мере раньше у него была честь. Просто, как выяснилось, честь не кормит.

Томас мысленно послал даму к черту и поклонился.

– Как я уже сказал, вы меня с кем-то перепутали, мадам. Я недавно в Париже и был рад встретить соотечественницу. Если у вас сложилось превратное мнение обо мне, прошу меня извинить. А теперь позвольте пожелать вам доброй ночи. – Он повернулся и ушел. Женщина не окликнула его и не пошла за ним. Она смущена? Злится? Он надеялся, что так оно и есть, поскольку был охвачен теми же чувствами. Он сбежал по ступенькам в сад и вышел через боковые ворота на улицу.

Ее серьга жгла тело через одежду словно стыд.

Подгоняемый гневом, Томас быстро шел по улице. Его каблуки звонко цокали по булыжной мостовой. Ему нужна более приятная компания. Чтобы отдохнуть душой, ему совершенно необходимо увидеться с Миллисент Карлайл. Она проводила лето в Париже с мужем, и они уже несколько раз встречались. Миллисент была молода, а ее муж стар. К тому же ее отношение к жизни было таким же, как у Томаса. Главное – это удовольствие, а что будет завтра – неважно. Вечерами, когда ее муж посещал парижские бордели, она приглашала Томаса к себе поужинать. Это были простые отношения, без требований или неудобных вопросов. Они пили шампанское в ее будуаре, смешили друг друга и заканчивали вечер в постели. Миллисент плевать хотела на обтрепанные манжеты. С нею он чувствовал себя легко. С нею он забывал, что стал вором, негодяем и лжецом.

Сегодня она прислала ему записку, пригласив в гости, пока муж будет отсутствовать. Разве Томас мог отказать?

Он негромко постучал в дверь гостиничных апартаментов, как это делают английские любовники. Французские любовники скребутся в дверь, и Томас не хотел, чтобы дама его с кем-нибудь спутала.

Миллисент открыла дверь, одарила его зазывной улыбкой и распахнула пеньюар, желая показать, что под ним ничего нет. Сегодня она явно не была настроена болтать или пить шампанское. Вот и хорошо. Умница, Миллисент. Облегченно вздохнув, Томас обнял любовницу и избавил от тонкого шелкового одеяния, после чего прижался губами к теплой обнаженной коже.

Женщина оттолкнула его и сморщила носик:

– От тебя пахнет розами! Как ты мог прийти ко мне от другой женщины?

Вот они, назойливые духи баронессы. Томас заставил себя небрежно ухмыльнуться.

– В Париже лето, дорогая. Розы в цвету. Должно быть, по пути сюда я задел розовый куст. Или два.

– И даже не подумал сорвать один цветочек для меня?

Женщина подвела его к стоящей в углу ширме и указала на таз и кувшин.

– Смой, пожалуйста, запах, иначе всю ночь меня будут мучить подозрения. Воспользуйся моим мылом. Оно с жасмином.