Книга Лестница к звездам - Наталья Калинина

— Это противно Богу, — был ее основной аргумент. — Он накажет нас и нашего ребенка.

— Но я не смогу растить чужое дитя, зная, что у меня есть свое родное, которое нуждается в отцовской заботе, — возразил я. — Пускай Вайолет Ли катится к чертям со всеми своими христианскими бреднями.

— Не говори так. Я слышала, твоя жена очень милосердный человек.

— Может, это и так, но ее милосердие на меня не распространяется. Ей наплевать на то, ЧТО думаю и чувствую я.

— Это потому, что она мало знает тебя. Если бы твоя жена знала, какой ты добрый и великодушный, она бы тобой гордилась. Послушай, а что, если ты расскажешь ей о нас, попросишь у нее прощения?

— Но ведь ты сказала, что не отдашь никому своего будущего сына, — напомнил я.

— А разве я собираюсь его отдавать?

В это время приехала бабушка, и Аретта повесила трубку.

Два дня я ломал себе голову над, как мне казалось, неразрешимой проблемой. Я видел, что жена страдает. Слышал, как она подолгу разговаривала по телефону с миссис Макгроу и какой-то Дженни, до меня доносились обрывки фраз: «я бы сделала на ребенка завещание», «одинокой женщине сложно добиться опеки». Я понимал, что Вайолет Ли так или иначе осуществит задуманное. И тогда решился на этот разговор.

Я признался, что был ей неверен, что девушка, с которой я ей изменил, ждет ребенка, что вряд ли Вайолет Ли сможет простить мне это…

— Нет такой вины, которую не мог бы простить один человек другому, тем более жена мужу, — сказала она и спросила, замужем ли эта девушка.

Нет, ответил я, Аретта не замужем. И ей уже исполнилось восемнадцать.

Она попросила познакомить ее с Ареттой.

Они сошлись с первой минуты. Я почувствовал себя лишним — и Аретта, и Вайолет Ли, похоже, начисто забыли о моем существовании. Вайолет Ли показала Аретту своему врачу, и тот подтвердил, что она беременна Потом мы втроем поехали к нотариусу и составили контракт, согласно которому Аретта должна была выносить и родить нашего ребенка, а мы обязались его усыновить, вне зависимости от пола, цвета кожи, а также состояния здоровья и чего-то там еще. Аретте за ее услуги причиталось десять тысяч долларов. В контракте было оговорено, что Аретта будет жить у нас вплоть до дня рождения ребенка, что в дальнейшем она обязуется не иметь на него никаких притязании и держать в тайне, что является его биологической матерью. Как ни странно, Аретта с ходу приняла все эти условия.

— Тебе придется вернуться в спальню, — сказала Вайолет Ли, когда мы возвращались домой. — Я поселю Аретту в твоей комнате. Там ей будет спокойно и удобно. Не возражаешь?

Мне оставалось лишь молча поцеловать ей руку.

С того дня Вайолет Ли словно подменили. Она помолодела лет на двадцать, была полна кипучей энергии, радужных планов. Она делала все, чтобы оградить Аретту от влиянии внешнего мира, и попросту поместила ее в клетку. Она не препятствовала нашему с Ареттой общению, но поскольку каждую минуту была рядом или поблизости, ни о каких интимностях между мной и Ареттой не могло быть и речи. К тому же Аретта часто испытывала недомогание и целыми днями валялась в постели и смотрела телевизор. Она растолстела, ходила по дому в халате и непричесанная. Я быстро потерял к ней интерес в отличие от Вайолет Ли — для нее Аретта и состояние ее здоровья стали средоточием всех интересов.

Ребенок родился семимесячным и очень слабым. У мальчика была кожа цвета кофе с молоком и характерно пухлые губы. Аретта клялась, что он копия ее родного папочки.

Ребенок, разумеется, лежал в больнице. Врачи расспрашивали меня и Аретту, нет ли у нас в роду алкоголиков, наркоманов, больных диабетом и так далее. Мне кажется, особенно пристрастно они вели себя по отношению ко мне — я был родом из страны, о которой они ничего толком не знали. Мальчик развивался очень медленно. Вайолет Ли с каждым днем привязывалась к нему все сильней.

Однажды, когда я заехал за женой в больницу, меня пригласил в свой кабинет мистер Агню, врач-педиатр.

— У вашего сына обнаружена ВИЧ-инфекция, — сообщил он. — Кровь его биологической матери, а также ваша кровь вирусом СПИДа не инфицирована.

— Моей жене об этом известно? — спросил я.

— Мы поставили ее в известность еще утром.

— И какова ее реакция?

— Она сказала, что считает СПИД излечимой болезнью.

— Но откуда у ребенка может быть СПИД, если его родители здоровы?

Доктор смотрел на меня с иронией.

— Вы абсолютно уверены в том, что являетесь отцом ребенка?

Я промямлил:

— Да.

— Что ж, в этой жизни немало загадок. Медицина всего лишь часть нашей жизни.

Вайолет Ли молчала всю дорогу домой. Поставив машину в гараж, я прошел на кухню смешать для нас коктейли. Она подошла сзади и положила мне на плечо руку.

— Ты не откажешься от мальчика, верно? — спросила она.

Я, конечно, уже понял, что тот тип, которого Аретта выдавала за своего брата, на самом деле был ее любовником. И отцом ребенка. Девчонка все подстроила. Я вел себя как последний болван. Это была настоящая ловушка. Я выложил все это Вайолет Ли и добавил, чтобы эта мерзавка забирала своего выродка и катилась ко всем чертям.

— Никки, я успела привязаться к Сэмюэлю Виктору, — сказала она.

— Глупости. Он похож на препарированного лягушонка. Чтобы взять его в руки, тебе придется надевать скафандр и резиновые перчатки.

— СПИД передается через кровь и реже половым путем — так сказали мне в больнице.

— Но я не смогу жить под одной крышей с ВИЧ-инфицированным, — возразил я.

— Это предрассудки. — Вайолет Ли нежно массировала мою шею и верхние позвонки. — Ты же смог спать с девушкой, у которой был ВИЧ-инфицированный любовник. Аретта не заразилась от него лишь по чистой случайности.

— Но ведь я тогда не знал этого. Я был убежден, что до встречи со мной Аретта была девственницей.

— Брось! Я сразу поняла, что за штучка эта девчонка.

— Зачем же тогда ты заварила всю эту кашу? — Я был поражен. — Неужели ты с самою начала знала, что Аретта носит чужого ребенка?

Вайолет Ли пожала плечами и улыбнулась.

— Никки, я не такая уж и святая, как ты думаешь.

— В смысле?

— Если бы я была уверена в том, что это твой ребенок, я бы никогда не позволила Аретте жить в моем доме. Но так как я с самого начала предполагала, что ты послужил всего лишь ширмой, за которой можно спрятать грехи, мне доставлял удовольствие весь этот спектакль, в котором старый греховодник изображал из себя растроганного папашу, а хитрая развратная девчонка торжествовала преждевременную победу. Сэмюэль Виктор — это приз, который достался мне за мои прозорливость и терпение. От того, что у мальчика в крови нашли вирус этой ужасной болезни, он стал мне еще дороже. Предупреждаю тебя: не затевай тяжбы. У нас, американцев, очень в почете сострадание к слабым, больным и немощным. В этом мы видим искупление за жестокости, которые творили наши пращуры, приобщая к цивилизации этот дикий континент. Если даже суд присяжных решит, что правда на твоей стороне, тебя проклянут и изгонят жители нашего города. Ты навсегда останешься в их глазах прелюбодеем и развратником.