Книга Счастливая карусель детства - Александр Гайдышев

Очень ждал я в тот день окончания уроков, и вот, наконец, долгожданный звонок прозвенел. Сел я в троллейбус, проехал нужное количество остановок и оказался возле заветного места. В состоянии сильного эмоционального возбуждения, свойственного бывалым грибникам, напавшим после долгих безуспешных поисков на грибную поляну благородных грибов, я прочитал на магазине сладостное слово «ФИЛАТЕЛИЯ» и решительно бросился к деревянной двери, ведущей в заветный мир марок.

Но внутри меня ждало разочарование. Начавшееся с первой секунды тщательное обследование стоявших по периметру большого зала прилавков привело меня к неутешительным выводам, — заполнены они были канцелярской белибердой и прочей всякой всячиной, схожей с ассортиментом ларьков «Союзпечати». В зале этом не было ни малейшего намека на марки, и все во мне опустилось.

— Скажите, пожалуйста, а что — марки здесь не продаются? Не хотел я сдаваться и решил получить объяснение из первых рук от продавщицы магазина.

— Ты невнимателен, то, что тебе нужно, находится во втором зале нашего магазина.

В самом деле, в центре первого зала был какой-то проход с низким проемом, ошибочно принятый мной за подсобное помещение для работников магазина. Я ныряю в этот проход и понимаю, что достиг своей цели. Все стены и прилавки небольшого помещения изобилуют многочисленными предметами моего обожания — марками. О таком можно было лишь мечтать: различные по тематике, размерам, формам, цветам, странам происхождения и в таком огромном количестве! Чувствую и понимаю, что счастлив, и дорога к этому счастью отныне навсегда для меня открыта. Даже воздух здесь необыкновенен и очень притягателен — особый и ни на что не похожий аромат марочного мира. Немногим отличаясь от запахов в обыкновенных канцелярских магазинах, он все же уникален и содержит какие-то свои особые и едва уловимые оттенки, связанные со свежей полиграфией, марочным клеем, альбомами и запахом гашеных марок.

Очень мне нравятся эти ароматы, и я жадно принюхиваюсь и всматриваюсь во все, что меня окружает. Пользуясь своим небольшим ростом, я располагаюсь прямо возле прилавков и напряженно и внимательно изучаю ассортимент Филателии.

Сколько же денег пришлось выбросить на откровенную ерунду из «Союзпечати» и как бы они пригодились мне сейчас, когда открылись такие потрясающие возможности. К сожалению, моего рубля категорически недостает даже на то, чтобы купить два набора вьетнамских беззубцовых марок с динозаврами, и мне предстоит сделать нелегкий выбор между хищными и травоядными ящерами.

Решив начать с хищников, я вернулся в первый зал, где была касса, и занял в нее очередь. Случайно кинув взгляд на одну из стен зала, я вздрогнул от неожиданности, словно меня ударило электрическим разрядом. Чего-чего, но этого я здесь никак не ожидал увидеть! Передо мной на стене скромного магазина в новостройках Ленинграда висел непревзойденный шедевр великого художника эпохи возрождения Леонардо Да Винчи — «Мадонна с младенцем». Картина была в натуральную величину, обрамлялась красивой золотой рамкой, и в правом нижнем углу было написано 10 руб. 50 коп.

Конечно, указанная сумма была для меня астрономически велика, поскольку более чем полутора рублями мне в своей жизни владеть никогда не приходилось, а на десятку можно было бы сделать мою марочную коллекцию чуть ли не лучшей в классе. Но с другой стороны, от дедушки я прочно усвоил истину, что картины из Эрмитажа бесценны. Бесценны в том смысле, что не имеют цены и не существует таких денег, за которые их можно купить. А в данном случае передо мной был самый что ни на есть шедевр, и я, «как каждый образованный человек», это твердо знал. И представилось мне, что напал я на золотую жилу, и только в силу того, что люди из новостроек редко бывают в Эрмитаже, не могут они догадаться, какое бесценное сокровище висит у них под боком и стоит десять пятьдесят.

На всякий случай я все же решил подстраховаться и поинтересовался у продавщицы магазина, в действительности ли картина у них на стене является мадонной Леонардо, и получил утвердительный ответ, сопровождаемый, как мне показалось, слегка удивленным и изучающим взглядом с оттенком плохо скрытого восхищения. Как же трудно принимать решение, когда появляются такие фантастические варианты и возможности! Но запрашиваемой за картину суммы у меня все равно в наличии не было, а внезапно нахлынувшая любовь к искусству вносила сомнения в возможность исполнения моих изначальных помыслов и грозила их сорвать. После некоторых колебаний я все же принял рациональное решение действовать по первоначальному плану и приобрел-таки марки с изображением плотоядных динозавров.

Ощущение времени стерлось настолько, что с удивлением я заметил, как на улице заметно потемнело. Оказалось, что в Филателии провел я почти три часа, которые уплотнились в моем сознании в одно яркое и насыщенное мгновенье детского счастья.

Дома, перекусив и быстро сделав уроки, я стал с нетерпением дожидаться возвращения родителей с работы. Мне хотелось непременно похвастаться перед ними результатами сегодняшней вылазки, и в случае удачных переговоров я рассчитывал, что в моей комнатке скоро будет висеть Мадонна с младенцем.

Сидя за ужином, я эмоционально и артистично делился с родителями своими впечатлениями.

— Вы представляете, в Филателии продается много картин из коллекций Эрмитажа и Русского музея, и там даже я обнаружил настоящий шедевр Леонардо Да Винчи.

— Да, все это здорово, чувствуется, что каникулы с дедом не прошли для тебя даром, ты даже еще не смог остыть после ваших музеев и театров, — папа засмеялся и многозначительно переглянулся с мамой, которая тоже начала улыбаться.

— Да, но я не сказал вам самого главного! Мадонна с младенцем в богатой золотой рамке там стоит всего десять с половиной рублей, а даже дедушка признает, что эта картина бесценна. Вот посмотрите, — и тут для большей убедительности я выложил на стол специально приготовленный для этого разговора буклетик по Эрмитажу, купленный мне дедушкой во время нашего похода в музей. Фотография картины с мадонной была на одном из первых мест, — так что я считаю, что нам обязательно нужно купить эту картину.

— Прочно же дед вбил в тебя свои искусствоведческие штучки, но я думаю, что даже и он не стал бы покупать такой картины, — папа по-прежнему продолжал улыбаться, но в последней его фразе прозвучали железные нотки, которые были не очень хорошим знаком.

— Послушайте, у меня осталось около пятидесяти копеек, так что для ровного счета остается заплатить только десять рублей, и мы — хозяева бесценного шедевра, а если не верите, то можете уточнить у дедушки!

Родители дружно закончили улыбаться и в задумчивости смотрели на меня.

— Сашенька, сыночек, но ведь картина в этом магазине не настоящая, это просто репродукция, копия, печать с эрмитажной картины. Неужели ты этого не понимаешь и не видишь разницы? — мама подошла и погладила меня по голове.

— Так в том-то все и дело, что разницы никакой нет и невозможно понять, где картина из Филателии, а где из Эрмитажа, — я не хотел отступать, хотя слова репродукция и копия слегка поколебали мою внутреннюю твердость. Тем не менее, моя позиция базировалась на таком крепком фундаменте, как дедов авторитет, и новые факты для спора появлялись исходя из этого обстоятельства.