Книга Я люблю свой велосипед. Молодая бесцеремонность. Секреты жительниц Берлина - Элен Коль

«Таторт», Бундеслига (чемпионат Германии по футболу), американские электоральные вечера, а также многое другое… В Берлине принято зайти в бар, чтобы посмотреть телевизор. Или чтобы поиграть в старые добрые настольные игры – в одном из углов любого бара всегда грудой свалены шахматы, шашки, лото, которые только и ждут, когда вы к ним подойдете. А иногда и владельцы заведений (даже самых модных) организуют, например, вечеринки лото. И таким образом, многие кафе в городе становятся своего рода филиалами игровых салонов.

«Жизнь сообща – это очень здорово, но при условии, что у тебя есть деньги на эту жизнь», – сетует Бабетта, тридцатилетняя безработная, завсегдатай Kuckucksei в Шёнеберге. Этому старому берлинскому кабачку удалось затормозить процесс обуржуазивания города – в нем сохранился дух демократизма. Здесь вы встретите самую разную публику: Бабетту и Вольфганга, почти упавших на дно общества, находящихся на грани алкоголизма и накрепко связанных с кружкой пива, Генриетту, изысканно одетую студентку, изучающую право, Лилли, преподавательницу начальной школы, джазового пианиста Бена, Павла, специалиста по информатике, пакистанского повара Номи… и меня. В начале моего пребывания в Берлине я проводила здесь много свободного времени – я занималась музыкой в двух шагах от кафе. И так произошло, что ненастными субботними вечерами я отправлялась в Kuckucksei в полной уверенности в том, что встречусь с теми, с кем мне интересно поговорить. В самом деле, в любой час дня и ночи (в берлинских барах нет установленных часов закрытия) я находила здесь друга.

Магия этих баров заключается в том, что в них между людьми, жизнь которых не имеет общих точек соприкосновения и которые никогда бы не встретились друг с другом, возникают дружеские отношения. Благодаря Kuckucksei я попала на празднование 50-летнего юбилея к одному шоферу такси, который устроил его в квартире своей подруги, сельского почтальона. Разные траектории жизни, и, однако, мы отпраздновали вместе это событие. Эта особенность Берлина разрушать все барьеры между людьми, его толерантность, допускающая любое смешение, меня всегда восхищала.

Наблюдая за тем, как ученики школ и лицеев выходят после занятий на улицу, я часто поражалась, насколько они все различаются: приверженка панк-культуры и турчанка, покрытая чадрой, подросток на багги в бейсболке и еще один подросток, в этот раз вампир в готическом духе. Создавая репортаж для французского телевидения, я с головой окунулась в изучение нового поколения молодых берлинцев. Это оказалось настоящей головоломкой: любитель покататься на скейтборде слушает техно, диджей обожает рок, антиглобалист – любитель хип-хопа, а рокеры любят самую эмоциональную, самую «душевную» музыку американских негров под названием «соул».

Вследствие невысокой стоимости жилья в Берлине хозяева заведений никогда не завышают цены: 1,20 евро – чашка кофе, 1,90 евро – чай, 2,50 евро – кружка пива, 4 евро стоит бокал вина и от 4,50 евро вы заплатите за коктейль… Низкие цены приглашают заглянуть в кафе, где, уютно устроившись в одном из чуть живых от старости кресел, которые добавляют очарования этому кварталу, вы проведете приятные моменты. На прилавке или на стойке бара вас ждет свежая пресса, на витрине – пирожные, среди которых неизбежный казекухен, немецкая версия нью-йоркского чизкейка. До 16 часов дня вы можете позавтракать. В так называемый «завтрак артиста», который обойдется вам в 8 евро, входят: омлет, колбасные изделия, сыр, мюсли; заплатив 1,90 евро вы получите кофе и сигарету в придачу. Жители столицы, эти взрослые дети, оказавшиеся на мели и во множестве населяющие город, в берлинских кафе, «отелях мамы», как их здесь называют, находят приют и атмосферу домашнего очага.

И как же вкусны взбитые сливки на горячем шоколаде! Зимой мне случалось проводить в кафе всю вторую половину дня. Иногда в Bilderbuch на Акациенштрассе (одно из самых комфортабельных кафе с потрясающе богатой библиотекой) заглянет пианист, чтобы отрепетировать свой репертуар на рояле, стоящем в глубине зала. Гаммы, арпеджио, проникновенные мелодии… как дома, кажется мне! Короче говоря, начиная от завтрака и до «Таторта» по вечерам, ни одно событие в жизни берлинца не проходит вне бара. И если ты настолько любишь свой бар, что хочешь, чтобы он переселился к тебе, ты всегда можешь попросить, чтобы тебе продали твое любимое кресло. Многие кафе, помимо картин художников, творчество которых они сейчас продвигают (часть кафе являются также и галереями), выставляют на продажу элементы своего декора. И пальма первенства среди них, если принять во внимание также его винтажный и уютный дизайн, принадлежит, безусловно, Kauf Dich Glücklich, расположенном на Одербергерштрассе.

Неуемные бунтарки

Немецкая женщина не курит! Не я это сказала, а один взбесившийся сумасшедший со щеточкой усов, который довел мир до состояния хаоса и устроил самую страшную бойню в истории человечества. С точки зрения Гитлера, арийка, у которой есть только одно предназначение на земле (рожать здоровых и красивых немецких детей), также должна иметь здоровое тело. К сожалению (в данном случае), немки не захотели его услышать, и еще в меньшей степени вняли призыву фюрера жительницы Берлина. Столица Рейха с давних пор является бастионом национального сопротивления нацизму (один из последних городов, павших под напором людей в коричневых рубашках). Открыто бравируя тем, что они нарушают запрет, согласно которому у них не было права даже зажечь сигарету в общественных местах, берлинские женщины 1940-х принялись дымить, как сапожники. Бунт, неопасный и легкий, как дым, поднимающийся над сигаретой, но тем не менее бунт… Борьбе с курением нацисты придавали большое значение, они первыми в мире начали финансировать исследования и создали институт по изучению влияния курения на человеческий организм, они ввели термин «пассивное курение» и на пачках сигарет, распространяемых на фронте, употребляли выражения, предупреждающие о гибельных последствиях курения. А с 1938 года они запретили курить в общественных местах. Это вам ничего не напоминает?

Но, как и прежде, с бунтарским видом Берлин не выпускает изо рта сигарету. Барбара Палм, или Бабси, едва волочит ноги, перемещая свой обтянутый кожей скелет курильщицы с тридцатилетним стажем за прилавок. Когда речь зашла о запрете курения в общественных местах, эта пятидесятилетняя дама с розово-красным перманентом на голове организовала нечто вроде диссидентского протеста и воспользовалась подзабытой лексикой. В ход пошли такие выражения, как «человеческое достоинство», «борьба с государством, которое собирается ее контролировать», «лишить свободы», «растоптать ее волеизъявление»! Все это высказывалось с сильным простонародным акцентом перед небольшим количеством постоянных посетителей ее маленького кафе Heide 11. Это типичное и малопривлекательное заведение берлинских пригородов – стены, обшитые темными деревянными панелями, занавески, связанные крючком из дешевой пряжи, витрины, выстланные черным бархатом, на котором под неоном огней поблескивают кубки – свидетельство проводимых конкурсов по дартсу, бильярду… В воздухе звучат мотивы диско. «Ноинг-ноинг-ноинг», – ноет синтезатор. Ах, восьмидесятые годы!