Книга Четыре унции кофе - Иван Райли

ИНОГДА ОНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Это было обычное субботнее утро. С ночи зарядил мелкий дождь. Я позавтракал и вышел на веранду с чашкой кофе на блюдце. Задний двор представлял собой ровный прямоугольник с идеально подстриженным сочным газоном. Ни цветов, ни кустов, ни деревьев. Вместо привычного городского забора по периметру стояли квадратные в сечении столбы. Их соединяли всего две жерди наподобие той, которую мы с дедом когда-то использовали для тира. В четырех футах по ту сторону начинался кукурузный лес. Я не силен в агрономии, но сорт, который они культивировали в Флаинг Спэрроу, для меня был необычным. Никогда раньше не видел стеблей в семь футов высотой. Из-за них часть газона была прилично затенена, и создавалась атмосфера какой-то камерности, скрытого зеленого уюта. Еще будучи в Мэдфорде, я привык заваривать особый кофе на выходных. Просто для того, чтобы обозначить праздник – законную свободу от трудовой повинности будней. В праздник полагалось быть праздным. У меня была хлопковая кремовая пижама и натуральный халат цвета беж. Субботним утром я пил кофе на веранде и считал себя сибаритом. Столика с креслом я еще не купил. Сидел на перилах. Широкий навес укрывал меня от дождя. Сделав глоток и наслаждаясь вкусом, я внимал тому, как исполинские стебли насыщались небесной влагой при полном безветрии. Сама безмятежность. Не хватало лишь одного. Я решил вернуться в дом за сигаретой. Пачка на кухне оказалась пустой. Я вспомнил о блоке в спальне, выпотрошенном наполовину. Поднялся, вскрыл пачку, подвесил сигарету к губе. Вспомнил, что накануне оставил зажигалку на подоконнике. И, уже стоя у окна, увидел их.

Старый «Бьюик Лесабр» был оставлен внизу, перегородив выезд. Дом какбы находился на возвышенности и, как множество старых домов, не имел гаража. Гараж построили позднее, футах в ста от дома. Едва потеплело, я стал лениться и оставлял машину на драйвее, не слишком заботясь о сохранности. Публика в городке была набожная. Кражи случались редко. Те, которые вышли из Бьюика (их было четверо), разделились. Двое подошли к моей машине. Один присел рядом с колесом. Выкинул лезвие ножа и загнал его в покрышку. Второй осматривался по сторонам. Остальные не сводили глаз с дома, неспеша приближаясь. По крайней мере двое из них были мексиканцами. И у того, кто шел первым, из-за ремня джинсов выглядывала рукоять, которую, похоже, он не особо скрывал. Мне потребовалось мгновение, чтобы схватить бумажник. Я сгреб в охапку первые попавшиеся шмотки и пулей спустился вниз. Стараясь двигаться быстро, но бесшумно, пробрался на веранду и пересек задний двор. Перед тем, как нырнуть между жердями забора, оглянулся. Их пока не было. На перилах поверх итальянского фарфорового блюдца остывал мой PikePlaceRoastStatbucks. Рядом на полу лежал субботний выпуск NYT, которому так и не суждено было покинуть пластиковый пакет. Последний стоп-кадр из прежней идиллии, оставшийся в моем мозгу. Я бросился в заросли кукурузы. Бежать в комнатных тапках по пересеченной местности оказалось мучительно неудобно. Но у меня не было выбора. И, больше прочего, я боялся потерять то, что есть. Единственное, о чем я мог тогда думать, так это о балконе второго этажа. Рано или поздно (лучше поздно) они поднимутся туда, а оттуда поле, как на ладони. Меня они не увидят, однако по движению стеблей поймут, где я. И хотя снайперки у них наверняка нет, нарваться на шальную пистолетную пулю – событие тоже не из приятных. Понимая это, я взял вправо. Рассчитывая, что так пересеку поле быстрее и укроюсь в лесу. Если продолжать двигаться прямо, а у них хватит мозгов, они сообразят устроить засаду по ту сторону. Все равно кукуруза упрется в дорогу, иного пути нет. Поэтому кто-то из них может перегнать машину и ждать меня с дробовиком наперевес, пока другие кинутся по моим следам. Какого хера!– яростно шипел я, задыхаясь. Какого хера! Мокрые стебли больно хлестали по лицу и цеплялись за полы халата. Он промок и отяжелел. Пришлось от него избавиться. Было холодно ногам. Наконец оказавшись в лесу, я упал на колени, чтобы пару секунд отдышаться. Пижама была перепачкана. Я снял нее, натянул джинсы и байку. Лес был более сырым, нежели мне казалось. Тапки скользили по глине, и я поминутно балансировал, чтобы не упасть. В голове все время громко стучал тупой шаманский бубен. Останки ветвей и какой-то мерзкий кустарник, стелившийся по земле, больно царапали лодыжки. Я спугнул лося, при этом сам чуть не обделался. Долго бежал. Споткнулся о корень, скатился в овраг, едва не свернув себе шею, и там затих, разглядывая грязное, искаженное ужасом лицо на дне лесного ручья. Мне хотелось только одного: растерзать этого старого ублюдка. Добраться до него любой ценой. Но не убить, а вывезти в укромное место и там годами резать его по миллиметру в день, обкалывая антибиотиками и витаминами, чтобы он не двинул коней раньше, чем я того пожелаю. Мать твою, ради этого стоило жить! Я жадно напился. Потом перевернулся на спину и лежал, прислушиваясь. Мне повезло. Эти компрачикосы рассчитывали застать меня врасплох, но облажались. Каковы мои шансы? Даже если бы в доме у меня имелся ствол, справиться с четырьмя наемниками было бы непросто. Максимум, если улыбнется удача, можно продержаться до приезда полиции. При условии, что успеешь ее вызвать, и не схлопочешь свинец, пока они в пути. Но на погоню эти придурки явно не расчитывали, а иначе захватили бы с собой пса. Вот когда бы мне пришлось по-настоящему туго. Хотя… может, в это самое мгновение моя смерть, широкоскулая и подтянутая, с вываленным языком, покидала заднее сиденье автомобиля и держала голову пониже к земле, направляясь в сторону кукурузных початков. Рассиживаться нельзя. Я с горечью вспомнил о мобильном, повисшем на проводе зарядки в гостиной. Будь он со мной, я мог бы вызвать полицию и раздобыть машину до города. Без него – либо перекантоваться в округе, либо попробовать автостопом. На вокзал соваться опасно. Это первое, что придет им в голову. Отсиживаться в полицейском участке тоже не получится. Они могут улизнуть и прохлаждаться где-нибудь в машине, припаркованной в переулке по соседству, хорошо понимая, что рано или поздно я выйду наружу. Выбравшись из оврага, я побрел спешным шагом. Старался придерживаться направления. Мой расчет был на то, что через несколько миль равнина перейдет в пригорок, а за ним будет дорога на Чарлстон. Не магистраль, но вполне удобоваримая, популярная среди аграриев, особенно в эту пору. Через пять часов лесной прогулки я смертельно устал и не менее смертельно проголодался. Меня подобрал фермер. Я соврал, что пошел искать собаку, забрел в чащу и заблудился. С грязными тапочками на ногах выглядело это правдоподобно. Особенно, когда я сказал, что учитель, и упомянул пару имен, известных в округе. Мне дали сэндвич. Чтобы добраться до города в кабине трактора, нам понадобилось три с половиной часа… Уже в Чарлстоне, обувшись в DollarGeneral, наевшись и выспавшись в местном отеле (усталость и стресс победили животный страх), я стал раздумывать, что делать дальше. Было ясно: Кэмпбелл пошел на принцип. Уехав из Мэдфорда, я наивно рассчитывал, что все уляжется самособой. Увы. Видно, старый психопат решил меня доконать. И будет гнать до конца. Отныне мне придется просчитывать ходы наперед, шифроваться еще тщательнее, таскать при себе оружие и поминутно оглядываться. Вобщем, вести жизнь параноика с тою только разницей, что мои опасения реальны. Нет, теоретически, насмотревшись боевиков, можно пойти ва-банк. Показать этому засранцу, кто круче. Найти его самому – уверен,этого он ожидает меньше всего – и растрелять гребаный джип из «АКС» на тихой проселочной дороге. Но так бывает только в кино. Во-первых, добраться до него совсем не просто. Во-вторых, он окружен отпетыми ублюдками, многим из которых нечего терять. В-третьих, чтобы выстрелить в человека, нужно дойти до грани или иметь яйца совсем другого размера. Я мог бы спустить курок в случае сиюминутной смертельной угрозы, но исполнить запланированное убийство – пас. Не мой удел. Попутно я пытался оценить, каковы шансы получить защиту от полиции, однако и здесь рассчитывать было не на что. Копы эффективны, когда действуют по факту, а нет тела, значит, нет дела. К тому же он присылает кого-то, но никогда не приходит сам. Попробуй докажи в этом случае его причастность. Больше всего тогда меня волновал вопрос, как они смогли вычислить. Я нарочно выбрал дыру потише. Избегал людных мест, где могли бы работать камеры, подключенные к системе распознавания лиц. Купил новый мобильный. Не пользовался кредитными картами. Отсылал почту из муниципальной библиотеки, которая почти в двухстах милях на север. Там же в отделении банка получал зарплату наличными. Даже мои родные не знали, где я нахожусь. Допустим, вездесущая Пэгги Джонс позвонила в Мид ради проформы, чтобы получить от Грисби рекомендацию. Кэмпбелл мог поинтересоваться у него, куда пропал репетитор его сына. Маловероятно. К личной информации Грисби всегда относился чересчур щепетильно. С другой стороны, я не мог представить, что старый пердун отправил десять команд на поиски бывшего любовника его еще более бывшей жены. Понадобилось бы слишком много людей и времени на то, чтобы пропесочить каждую школу хотя бы в соседних штатах. Я провалялся двое суток в отеле, выкуривая сигарету за сигаретой, пока не нашел зацепку, по которой они вышли на меня. SSN. Где бы ты ни находился, как бы далеко ни забрался, все это не имеет значения. Чтобы жить, нужно зарабатывать. Ни одна официальная контора, чем бы она ни занималась, не примет тебя в штат без SSN. Номер социального страхования следует вместе с тобой повсюду. Его можно подделать, но это федеральное преступление с гарантированной отсидкой лет на десять. К базе SSN имеют доступ налоговики, полиция, ФБР, Агенство по борьбе с наркотиками, пограничники и еще с дюжину агентств. А это значит, что любой продажный коп, прокурор, который у него в долгу, пограничник, закрывающий глаза на его посылки из Мексики, определит, где я, как только школьная бухгалтерия выдаст мне зарплатный чек. Сбежать от этого невозможно. Если работать официально. Если нет – добро пожаловать в мир нелегалов. О карьере учителя, конечно, придется забыть. Зато мои руки могут понадобиться на сборе урожая в Калифорнии, теплицах Флориды, стройках Чикаго, Далласа или Нью-Йорка. Можно трудиться бок о бок с мексиканскими нелегалами за пару долларов в час, вернуться к подпольному репетиторству, а летом жарить сосиски на пляжах в Санта-Монике. Можно уехать в Канаду и там жениться, взяв фамилию супруги. Или забиться в самую глубокую задницу, где хозяин местной забегаловки, распознав в тебе белую кость, позволит стоять за плитой помощником шефа и заплатит кэшем. Парадокс заключался в том, что у меня были деньги. Я мог безбедно существовать годами, вообще не работая. По крайней мере, пока ситуация не изменится. Но проедать воздушную подушку не хотелось, и у меня была почти бессознательная уверенностьв том, что однажды эта сумма понадобится мне для какого-то дела. В итоге, поскитавшись около месяца по задворкам Северо-Запада, мне ничего не оставалось, как постучаться в «Берлогу» мистера Пэрри в Бактейле, штат Небраска.