Книга Двадцать четвертая буква - Том Лоу

– Да?

– Я детектив Грант, расследую покушение на убийство Сэма Спеллинга.

– Похоже, преступнику не сопутствовала удача. Врач только что сказал мне, что Сэм Спеллинг выкарабкается. Кризис миновал, и тут не обошлось без нашего Господа.

– В таком случае речь идет не об убийстве, только о стрельбе. Медсестра сказала, вы заходили в его палату.

– Да, я был в отделении экстренной помощи. Вскоре после выстрела.

– Он вам что-нибудь сказал?

– В смысле, кто пытался его убить?

– Для начала было бы неплохо.

– Нет. Он просил о прощении. Я выслушал его исповедь.

– Может ли какая-то часть его исповеди вывести нас на стрелка?

– Я не полицейский следователь, но сильно сомневаюсь. Его больше заботило, как испросить у Господа сил, любви и прощения грехов.

– Он не высказывал предположений о том, кто мог в него стрелять?

– Нет.

– Отец, если вы будете рядом со СМИ – на парковке все еще стоят их фургоны, – пожалуйста, не дайте им понять, что Спеллинг еще жив.

– Почему?

– Мы не хотим, чтобы стрелок узнал о своей неудаче.

– Я не могу лгать.

– Я и не прошу вас об этом.

– Детектив, тогда что вы предлагаете?

– Показания Спеллинга критичны для судебного разбирательства. Если стрелок поверит, что Спеллинг мертв, он не сделает вторую попытку. Спеллинга будут лечить в безопасном месте, а через пару недель он даст показания. А сейчас мы совместно с полицейским управлением Флориды сообщили, что ему не удалось выжить.

Отец Каллахан задумался на мгновение и ответил:

– Понимаю.

– Спасибо, отец.

Детектив и полицейский уже собирались уйти, когда священник сказал:

– В отделении скорой помощи ко мне подходил один репортер, мужчина.

– Ага, и что он спросил?

– Думаю, он видел, как Сэм Спеллинг исповедовался мне, и хотел узнать, что тот говорил. Разумеется, я ничего ему не сказал. Репортер из «Сентинел». Сказал, его зовут Брайан Кук.

Детектив Гран на мгновение поднял взгляд к потолку, на видеокамеру.

– Должно быть, новый парень. Я знаю их репортера по уголовной хронике. Имя незнакомое. У вас есть визитка?

– Да. Держите. На моих устах печать молчания, детектив. Доброй ночи.

Отец Каллахан уже двинулся дальше по коридору, когда Грант спросил:

– Отец, у дверей палаты Спеллинга должен быть полицейский из Управления исполнения наказаний. Его там нет. Вы его не видели?

– Может, он отошел на минутку. Сэм Спеллинг еще какое-то время будет приходить в себя.

– Не сомневаюсь. Просто со мной помощник маршала Глисон, ему на смену.

– Если я увижу того полицейского, я ему передам.

Когда Каллахан пошел по коридору, помощник Глисон заметил, что священник чуть прихрамывает. На левую ногу. Едва заметно, но прихрамывает.

13

Чарли Уильямс, как пойманный в ловушку зверек, мерил шагами свой маленький мир. От стальных прутьев до бетонной стены, туда и обратно. Эта клетка, восемь на девять футов, уже десять лет была его домом. Скоро его переведут в другую камеру, рядом с той, где приводят в исполнение приговор. В свои тридцать три Чарли чувствовал себя на все пятьдесят три. Он похож на пугало, что лицом, что фигурой. Волосы поседели. Под глазами навсегда поселились темные круги. Желудок жгло, будто туда все время подливали кислоты. Ребра можно было пересчитать. Он сильно похудел – в преддверии казни еда казалась чем-то непристойным.

Чарли остановился и посмотрел на фотографию Александрии Коул. Она стояла рядом с его собственной фотографией, где он был с матерью. На фото мальчишка держался за материнскую руку на берегу Нью-Ривер, в Северной Каролине. Там семья летом проводила выходные дни. Там Чарли Уильямс научился плавать. Там же его крестили. А сейчас он чувствовал себя утопленником.

Он подошел к маленькой железной полке и снял с нее фотографию Александрии.

– Ты же знаешь, я этого не делал. Но ты никому не можешь это сказать. Лекси, мне тебя не хватает. Похоже, милая, скоро я к тебе присоединюсь. Может, в другом мире у меня с тобой все получится.

Одинокая слеза скатилась по его щеке и разбилась о вечно улыбающееся лицо Александрии Коул.

* * *

Отец Каллахан вышел из главного входа Баптистской больницы, пожелал охраннику спокойной ночи и оглянулся в поисках репортеров. Два телефургона со спутниковыми антеннами стояли на парковке с работающими двигателями, инженеры подстраивали антенны, а репортеры набрасывали заметки и громко разговаривали по мобильникам.

Отец Каллахан засунул Библию в карман и, держа в руке зонтик, направился по улице в сторону церкви. Темные тучи накатились на луну, будто свечу задули. Вдали мерцали молнии. Священник достал мобильный телефон и хотел позвонить Шону О’Брайену. Но не успел он нажать на кнопку, как телефон зазвонил.

– Алло, – сказал отец Каллахан.

– Отец, это детектив Грант. Хочу проверить, правильно ли я вас расслышал. Как, вы сказали, зовут репортера «Сентинел»?

– Брайан Кук.

– Я только что звонил в «Сентинел». У них только один Брайан Кук, и он ведет кулинарный раздел.

– Странно. Я уверен, что он назвался именно так. И выглядел он настоящим. Держал под мышкой номер газеты. А в руке – репортерский блокнот и ручку.

– Вероятно, он взял имя прямо из газеты. Он самозванец.

– Детектив, я за вами не успеваю.

– Я думаю, вы говорили с тем самым человеком, который пытался убить Сэма Спеллинга.

14

Священник закончил разговор с детективом и остановился под уличным фонарем, чтобы разглядеть дисплей – аккумулятор уже почти сел. Отец Каллахан набрал номер Шона О’Брайена.

– Шон, ты уже близко? У меня дохнет батарея в телефоне.

– Отец, скоро буду. К вам идет сильная буря. Повалила дерево на 44-м шоссе. Я в своем джипе. Собираюсь объехать машины и полицию. Опоздаю на пару минут.

– Я только что говорил с детективом. Он сказал, что репортер, который подходил ко мне в приемной «Скорой помощи», – самозванец.

– Что?

– Детектив считает, это человек, который стрелял в Сэма Спеллинга. В письме Спеллинга говорится… Шон, ты меня слышишь?

Соединение не выдержало бури и севшего аккумулятора. Оборванный разговор показался О’Брайену дурным знаком, и он нажал на газ.

* * *

Помощник маршала Тим Глисон рассчитывал долить себе кофе, когда увидел, как по длинному больничному коридору к нему быстро идет священник. Но на этот раз отец Каллахан шел как-то иначе. Легкая хромота на левую ногу исчезла. Сейчас его походка была агрессивной. Более решительной, чем в тот раз, когда священник говорил с Глисоном и детективом Грантом.