Книга Музыка ночи - Рут Уинд

Элли колебалась. У нее очень много работы, а вечера предназначены строго для творчества. Это было ее неукоснительным правилом.

Но потом она подумала о женщинах, которые соберутся на эту встречу. Роузмэри в таком возрасте, что должна помнить то лето, когда была зачата Элли Наверное, придут и другие, а такое неформальное собрание будет прекрасным способом получить информацию, не раскрывая своих карт.

— Хорошо, — сказала она. — Во сколько и где?

— В семь. Как раз здесь. — Роузмэри повернулась и взяла с полки книгу. — Вот это мы намерены обсуждать. Взгляните, если у вас будет время.

Элли взглянула на красивую глянцевую обложку.

— Я попытаюсь.

Глава 3

На улице Блю все еще немного поеживался оттого, что Элли хотя и безмолвно, но явно отвергала его. Почему? Он нахмурился. Ему нравятся женщины, и он им тоже нравится, и что плохого в легком флирте?

Под глазом у него задергался нерв, и Блю заморгал как раз в тот момент, когда из дверей, мимо которых они проходили, раздался голос:

— Блю Рейнард, если ты не зайдешь поздоровайся, то в следующий раз я тебя так обкорнаю!

Вернувшись в привычный мир, он наклонил голову набок и улыбнулся сквозь жалюзи. Конни была бальзамом для его раненого самолюбия, и он решил, что стоит показать Элли: есть женщины, которые смотрят на него не как па сверчка на кухне — приятная музыка и все такое, но слишком уж похож на таракана, чтобы держать его в доме.

— Но, дорогая, — пропел он, просовывая голову в дверь, — я просто задумался на минутку. Ты же знаешь, что я никогда не упущу возможности навестить свою любимую парикмахершу.

Конни Юинг оставила расческу в волосах клиентки и, подбоченившись, сказала:

— Так-то лучше!

Элли остановилась рядом с Блю. Он прикоснулся к ее локтю, приглашая войти, и открыл дверь, пропуская ее вперед. Девушка в кресле Конни взвизгнула и закрыла лицо.

— Мама! Ты постоянно так со мной поступаешь! Мужчин нельзя пускать в женскую парикмахерскую!

— В салон красоты, девочка, — с многострадальным выражением на лице проговорила Конни.

Блю хмыкнул и опустился в пустое кресло рядом с дочкой Конни. Шона, которой еще не исполнилось семнадцати, с мученическим стоном прижала к лицу полиэтиленовую шапочку. Он потянул ее вниз, открыв один зеленый глаз.

— Ух ты!

Она попыталась оттолкнуть его, но он легко увернулся, рассмеявшись. По другую сторону от него стояла Алиша Уильяме.

— Элли, — y сказал Блю, — познакомьтесь с женой Маркуса.

Элли не выказала и тени удивления, пожимая руку высокой стройной негритянке с множеством косичек до пояса, которая была намного моложе Маркуса.

— Здравствуйте, — сказала Элли.

— Приятно познакомиться, — ответила Алиша. — Маркус говорил мне, что вы приехали, чтобы написать биографию Мейбл Бове. Это здорово.

Пожилая негритянка, клиентка Алиши, с интересом обернулась.

— Это действительно так? — живо спросила она. Элли улыбнулась:

— Да. Вы ее, случайно, не знали?

— Деточка, да я ходила с ней в одну школу!

— Вот это да! — Элли вопросительно взглянула на Блю, и он кивнул. — Вы не позволите мне взять у вас интервью?

Блю увидел, как негритянка немедленно замкнулась.

— О Господи, это было так давно, и память у меня уже не та, что раньше. Не думаю, что от меня вы услышите чтонибудь новое.

— Я оплачу обед в вашем любимом ресторане, если вы согласитесь часок побеседовать со мной.

— Ой, пусть она сводит вас в ту маленькую английскую чайную в Тайлере, — сказала Алиша. — И угостит печеньицами, которые вы так любите.

Пожилая женщина поджала губы.

— Ну, не знаю. Прошло уже столько лет с тех пор, как Мейбл нас оставила. Не знаю, вспомню ли я что-то, что сможет вам помочь. — И хитро добавила: — А вам нравятся чайные?

Элли улыбнулась, и Блю поймал себя на том, что снова уставился на ее губы. Один такой рот на миллион. Он отвел взгляд, услышав, как она ответила:

— Я их обожаю. Можно вам позвонить? Договорились?

— Я подумаю день или два, детка.

— Хорошо. Я живу в домике Блю, так что можете связаться со мной в любое время.

Конни издала мурлыкающий звук.

— Ой, дорогуша, идите сюда и расскажите мне все. — Она повела плечами, зная, что этот жест позволяет по достоинству оценить ее пышный бюст. Блю одобрительно ухмыльнулся, и она подмигнула ему. — Он не задергивает занавески на окнах, когда переодевается?

Элли рассмеялась и подняла одну бровь, наклоняясь ближе, чтобы тихо сказать:

— Я вам все расскажу.

— Умница!

Блю покачал головой, понимая, что это говорится в шутку. Хотя Конни овдовела три года тому назад, она пока оставалась верна памяти мужа. Не то чтобы одинокие мужчины Пайн-Бенда не интересовались ею. Конни всю жизнь была секс-бомбой.

— Дорогая, — проговорил он, — я постоянно повторяю, что буду счастлив устроить просмотр лично для тебя. Ты только скажи.

Шона Юинг застонала.

— Прекратите, пожалуйста. У меня уже горят уши. — Блю слегка толкнул ее ногой. Год назад она без памяти влюбилась в него, но потом внезапно и сразу охладела. Конни говорила ему, что, похоже, Шона перенесла свои чувства на кого-то, с кем познакомилась в лагере, но девчонка ничего не рассказывала. Алиша предложила:

— Блю, ты должен как-нибудь привезти Элли к нам на ужин.

— Это хорошая идея.

Блю откинулся в кресле, наблюдая за Элли. Он поймал себя на том, что снова любуется линией ее щеки, и нахмурился. Одно дело для мужчины любоваться ртом — это естественно, если представить себе, как много можно связать с этой частью лица. И совсем другое — начать думать, как мила ее щечка. Он подскочил.

— Я должен заняться работой, леди. Вы сможете поболтать с Элли завтра — она придет на ваше собрание книгочеев.

— Правда? — спросила Алиша. — Я тоже иду. Я за вами заеду, если хотите. Мне по пути.

— Отлично! Буду ждать. — Элли открыто улыбнулась всем. — Было очень приятно познакомиться с вами.

Конни вдруг наморщила лоб.

— У вас тут нет никакой родни, Элли? Уж больно мне знакома ваше лицо.

Блю успел заметить легкую тень тревоги на лице девушки. Она отрицательно покачала головой.

— Я никого не знаю, — она подняла руку, — увидимся завтра вечером.

"У Элли есть секрет. Это интересно!"

Возвращаясь обратно в "Лисий ручей", Блю молчал. Элли подняла толстую книжку в мягкой обложке, которая лежала на сиденье между ними, и спросила: