Книга Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли - Петр Сорокин

Князь Ярослав Всеволодович совершает в том же году поход к «Колываню (Таллину. – П. С.), и повоева всю землю Чюдьскую, а полона приведоша бещисла, но город не взяша, а злата много взяша и приидоша все здравии…» [ПСРЛ 2000, т. 3, с. 262–263]. Мощные крестоносные замки, оборонявшиеся хорошо вооруженными гарнизонами и во многих случаях связанные с морем, что обеспечивало им непрерывную поддержку, были неприступны для русских войск. Это позволяло западным государствам сохранять свои владения в Восточной Прибалтике и Финляндии на протяжении всего средневековья, несмотря на частые вторжения русских князей.

В осложнившихся условиях русские князья пытались энергично противодействовать дальнейшей крестоносной экспансии в земли зависимых от них балтских и финских племен, изменив свою традиционную политику по отношению к ним. В результате восстания эстов в 1223 г. город Юрьев был освобождён от крестоносцев. Новгородцы послали в поддержку восставшим отряд – 200 человек во главе с князем Вячко. Но сил оказалось недостаточно: в 1224 г. после продолжительной осады городом овладели меченосцы. «Убиша князя Вячка немци в Гюргеве, а город взяша», – сообщала Новгородская летопись [ПСРЛ 2000, т. 3, с. 61]. Масштабная поддержка восстания эстов новгородцами была невозможна. В 1223 г. объединенные русские войска потерпели сокрушительное поражение в битве на реке Калке от монголов. В том же году произошло вторжение литовцев в новгородские земли.

Только в конце 1220-х гг., чтобы отодвинуть угрозу от рубежей Руси, великий князь Ярослав Всеволодович начинает военные действия на Северо-Западе. В 1227 г., обеспокоенный шведскими завоеваниями в Финляндии, он совершил с новгородцами поход на племя емь «и повоева всю землю и полон приведе бещисла» [ПСРЛ 2000, т. 3, с. 65]. В том же году он направил миссию в соседнюю Карелию – «послал крести множество Корел, мало не все люди» [ПСРЛ 2001, с. 450]. Очевидно, что целью ее было усиление новгородского влияния на корелу, а также превентивные меры для демонстрация того, что крестовые походы в земли зависимых от Новгорода финских племен, проходившие под предлогом их христианизации, не имели под собой реального основания.

Как видно из последующих событий, победа над емью была не полной. Уже в следующем, 1228 г., войдя на судах в Ладогу, емь совершила нападение на прибрежные поселения – «воюя по побережью». Ладожане преследовали агрессоров, но не смогли настичь, однако при выходе из Ладоги «ижеряне устретоша их бегающе и ту их избиша много», – свидетельствует летописец [НЛ СХС 1888, с. 224]. Как показывают археологические данные, ижора, населявшая Приневье, занимала тогда территории, удаленные на 20–30 км от берегов реки. Одной из причин такого расселения была постоянная опасность вражеских вторжений со стороны Балтики. Это первое летописное известие об участии ижоры в отражении нападения. Учитывая, что подобные вторжения совершались и ранее и первыми, кто противодействовал им, назывались ладожане, можно предположить, что ижорские отряды могли действовать во взаимодействии с ладожским ополчением или в его составе. Предположение согласуется с ранними легендами о вхождении ижоры в состав Ладожской земли.

Рис. 19. Река Нева в среднем течении. Фото автора

Вторжения в Ладогу проходили по Неве. Другие пути, в первую очередь по Вуоксе, а также по северо-западным притокам, связанным с Сайменской системой озер в восточной Финляндии, были труднопроходимы из-за многочисленных порогов и могли контролироваться корельским населением. Наличие сильного флота зачастую позволяло неприятелю, избегая сухопутных столкновений, подниматься вверх по течению Невы до Ладоги. Большие парусно-гребные суда могли проходить реку без остановок. Учитывая ее значительную ширину (до 600 м), они почти не опасались обстрелов с побережья (рис. 19). Единственными опасными местами были места сужения Невы, наибольшее (до 250 м) в районе Ивановских порогов, и участки с быстрым течением, вынуждавшие приближаться к берегу, а возможно, и переволакивать суда вдоль него. Несмотря на значительную ширину, Нева была наиболее контролируемым участком на водном пути, проходившем через новгородские земли от Финского залива до южного Приладожья. Учитывая, что проход вверх по ее течению занимал 3–4 дня, своевременное сообщение позволяло подготовиться к вторжению неприятеля в Ладожское озеро.

Судя по имеющимся в летописях данным, ижора могла оповещать ладожан и новгородцев о приближении неприятеля и своими силами участвовать в отражении таких вторжений. Это могли быть нападения на места стоянок или небольшие отряды противника, обстрел его во время прохождения им сложных в навигационном отношении участков пути и другого рода диверсии. Для полной остановки вторжения требовались сопоставимые по численности военные силы и флот.

В том же 1228 г., придя в Новгород с войсками из Северо-Восточной Руси, Ярослав Всеволодович планировал большой поход на Ригу с целью остановить крестоносную экспансию в Восточной Прибалтике. Однако сначала псковичи, заключившие сепаратный мир с немцами, а затем и новгородцы не поддержали его планов. Только в 1234 г. ему удалось организовать поход в юго-восточную Эстонию на Юрьев, после которого Ярослав заключил мир с немцами [ПСРЛ 2000, т. 3, с. 73]. Время было упущено, и крестоносцы успели подавить сопротивление эстов.

Положение северо-западных земель еще больше осложнилось после монголо-татарского нашествия 1237–1240 гг., обескровившего Русь и оставившего Новгород без прочного тыла. В 1230-1240-х гг. у ее северо-западных границ возникает сильное литовское государство князя Миндовга, разгромившего в 1236 г. ливонских рыцарей в битве при Сауле. В 1237 г. произошло объединение Ордена меченосцев Ливонии с Тевтонским орденом Пруссии, приведшее к усилению немецкого владычества в Восточной Прибалтике. В 1238 г., после гибели Юрия Всеволодовича Владимирского в битве с татарами на реке Сити, Ярослав Всеволодович получил великое княжение, а его сын Александр – управление Новгородом и Тверью.

Осознавая, что Новгородское государство является основным препятствием для захвата прибалтийско-финских земель католическими странами и орденами, римский папа пытался скоординировать их действия. В буллах, разосланных епископам балтийских стран, папа Григорий IX требовал прекращения всяких торговых отношений с русскими, и в особенности продажу на восток оружия, меди, свинца, лошадей и продовольствия, то есть того, что могло быть использовано в войне, «до тех пор, пока последние не прекратят все враждебные действия против новокрещеных финнов». Он также призвал к крестовому походу на емь, все еще сопротивлявшуюся шведской экспансии.

Папский легат в Финляндии и Прибалтике кардинал Вильгельм Сабинский в 1237 г. урегулировал территориальные противоречия Тевтонского ордена и Датского королевства. По заключенному между ними соглашению Дания вернула свои права на владение северной Эстонией.

Некоторые исследователи указывают на то, что достоверные исторические свидетельства, подтверждающие организацию совместного крестового похода западных государств в Новгородскую землю в 1240–1242 гг., отсутствуют. Несмотря на то что в 1238 г. руководители Дании и Тевтонского ордена фактически договорились о совместных действиях против Новгорода, шведская сторона в этом не участвовала. А впоследствии и датчане не смогли принять активного участия в военных действиях из-за смерти в марте 1241 г. их короля Вальдемара. На независимое выступление противников Новгорода указывает и документ, свидетельствующий о планах Ордена установить контроль на территории всех прибалтийско-финских племен, входивших в состав Новгородского государства, включая ижору и корелу. Но этот акт был составлен в Риге в апреле 1241 г., после поражения шведов на Неве [Хрусталев 2009, с. 268–269]. Часть западных историков считают вторжения крестоносцев на русский Северо-Запад разрозненными, недостаточно спланированными акциями местного значения, приграничными столкновениями, не ставившими своей целью завоевание территорий и носившими более оборонительный характер [Феннел 1989; Хеш 1995, с. 65–74].