Книга Тютюнин против инопланетян - Алекс Орлов

Друзья опасались, что у перфоратора сядут аккумуляторы, однако этого не произошло, и задолго до обеда удалось насверлить больше ста дырок.

– Ничего что дырки лишние, – заметил Окуркин. – Про запас останутся.

12

К моменту, когда все «карандашики» были рассованы по дыркам, Олимпиада Петровна и Люба уже заканчивали приготовление обеда.

Вкусные запахи кружились в воздухе и отвлекали приятелей от работы.

– Может, после обеда включим? – предложил Тютюнин.

– Судя по настроению твоей теши, Серега, мы не получим обеда, пока дело не сделаем.

– Ну, тогда давай включать. Давай.

Окуркин вытянул черную коробочку с включателем вроде подвального и без задержки щелкнул им, однако ничего не произошло.

– Ты смотри какая зараза! – покачал головой Тютюнин. – Не сработала. Может, батарейки сели?

– Да нет, вот лампочка контрольная – она горит.

– Ну-ка. – Сергей подошел поближе и удостоверился, что с батарейками все в порядке.

Окуркин сделал еще несколько неудачных попыток, затем положил включатель на землю и сказал:

– Если ничего не получается, нужно смотреть инструкцию.

– Точно, нужно смотреть, – согласился Сергей.

Они снова взялись за засаленную книжицу и в разделе «Включение цепи» нашли упоминание о предохранителе, который блокировал случайное включение.

– Ну вот в чем собака-то зарыта! – обрадовался Леха. – Давай по новой.

– Стой, давай почитаем раздел «Безопасность».

– Да чего там читать? «Не влезай – убьет», «Не стой под стрелой» и «Мама мыла раму»…

Окуркин уже схватился за включатель, когда был остановлен выкриком:

– Стой! Кричал Серега.

– Ты чего разорался-то? – удивленно спросил Окуркин.

– Тут написано – сто метров…

– Чего «сто метров»?

– Нужно отойти на сто метров.

– Серьезно?

– Вот, сам смотри.

Окуркин вернулся к инструкции и убедился, что Тютюнин прав.

– Интересно, зачем так далеко топать? А провода хватит? Леха заглянул в чемодан, где еще валялась довольно увесистая бухта.

– Я знаю зачем, – поднял палец Тютюнин. – Это чтобы током не шарахнуло, как корову!

– Какую корову?

– На колхозном поле, в грозу.

– А-а, понимаю. Тогда, может, лучше калоши надеть резиновые?

– Можно, – согласился Сергей. Топать сто метров от дачи ему не хотелось, тем более что примерно на этом рубеже начинался колючий кустарник. – Эх, ничего не выйдет. Резиновых калош у нас только две пары, и в них сейчас Люба и теща.

– Ну тогда пошли отматывать – инструкция есть инструкция, ничего не поделаешь.

– А теще с Любой скажем?

– А зачем? – пожал плечами Окуркин. – Они же в калошах.

– Точно. Ну тогда пошли.

Друзья стали спускаться с холма, на вершине которого находилась Серегина дача, но тут их исчезновение заметила бдительная Олимпиада Петровна.

– Ты смотри, Любаша, эти бездельники в кусты рванули. Можешь не сомневаться, у них там самогонка припрятана… Бери скалку, доча, и за мной.

13

Едва Леха с Сергеем размотали весь провод, как откуда ни возьмись налетели Люба и Олимпиада Петровна.

– О, вы чего здесь делаете? – удивился Тютюнин.

– А мы вам компанию составить решили, Сергей Викторович, на вашу самогоночку.

– Какую самогоночку?

– А ту, которую вы тут припрятали и потихоньку высосать собирались.

– Мы работаем, тетя Лимпа, – вступился Леха. – Отошли на всю длину провода, как написано в инструкции.

– Где эта инструкция? – строго спросила Олимпиада.

– Вот, – сказал Сергей, протягивая книжечку.

Теша выхватила ее, словно это была не инструкция, а какие-нибудь три рубля, пролистала все страницы и спросила:

– А почему нам с Любашей ничего не сказали? Хотели

Избавиться от двух слабых женщин, босяки?

– Зачем вам говорить, когда вы в калошах, – попытался объяснить Леха. – Вот если бы вы были коровы…

Не договорив, Окуркин замолчал. Он вспомнил, что его машина стоит возле Серегиной дачи – совсем близко.

– Елы-палы, я же «запорожец» забыл перегнать! И, сорвавшись с места, Леха побежал в гору.

– Так он же в калошах, твой «горбатый»! – злорадно закричала ему вслед Олимпиада Петровна. А Люба повертела в руках ненужную скалку и честно призналась:

– Ничего не понимаю.

Вскоре Леха пригнал «запорожец» и запарковал его в кустах. Затем, повеселевший, подошел к компании и, взяв из рук Тютюнина включатель, сказал:

– Сейчас быстренько взрыхлим и будем обедать, правильно, Олимпиада Петровна?

Серегина теща ничего не ответила, и Леха, элегантным жестом отбросив собачку предохранителя, нажал главную кнопку.

В первое мгновение никто ничего не понял. Земля просто ушла из-под ног, а затем подпрыгнула вверх, больно Ударив по подошвам.

Все вокруг загрохотало, засвистел, срывая листву, горячий ветер, а затем, закрыв собой полнеба, сверху обрушился Целый град глиняных комьев.

Этот ужас длился всего несколько секунд, а потом послышались первые стоны.

– Моя машина… Моя машина… – бубнили из-под первого глиняного холма.

– Люба! Доча, ты жива?! – кричали из-под другого.

– Жива, мама…

– А скалочка! Скалочка еще при тебе, доча?

– Нет, мама, где-то обронила!

Тютюнин почти ничего не слышал, поскольку его завалило сильнее всех, однако, упершись в землю ногами, он сумел вынырнуть на белый свет, который оказался каким-то желто-оранжевым.

Солнце едва пробивалось сквозь плотную пыльную завесу, а слабый ветер неохотно относил в сторону гигантское облако копоти, похожее на гриб от ядерного взрыва.

– Серега! Мы, наверное, бомбу взорвали атомную! – позабыв про «запорожец», ошалело воскликнул Окуркин. – Ну Бухалов, сволочь! Ну подсунул!

Хрипло кашляя и вздымая тучи пыли, на ноги поднялась Олимпиада Петровна:

– И ведь еще издевались, подлецы – в калошах, дескать, Люба, нам ничего не грозит…

– Ой, что же это было, Сережа? – заныла Люба. – Чего ты с нами сделать хотел?

– Он убить нас хотел, Люба, доча моя! Убить за наследство, как дон Хулиан в фильме «Моя вторая неродная мама»!