Книга Пишущая судьбы - Влада Крапицкая

— Хм, интересненькое дело. Значит, я тебе десятое июля, а ты потом свалишь, и поминай, как тебя звали? Кстати, а как тебя зовут? — я с удивлением поняла, что даже не знаю, как его зовут.

— А ты вчера хорошо набралась, Айрина, — мерзко усмехнувшись, ответил он, и игриво поднял брови. Моё лицо тут же залила краска стыда. — Меня зовут Всеволод, и можешь не волноваться, я исполню свою часть обязательства, после выигрыша тендера. Я своё слово умею держать. И потом, ты же говорила, что меня легко можно заменить или уже передумала? — и, поигрывая мышцами рук, подмигнул мне.

— Ой, только не надо раздуваться от гордости, как индюк. Дело совсем не в твоём внешнем виде. Тоже же мне Аполлон, — с пренебрежением ответила я.

— Да и ты не Хайди Клум, — снисходительно ответил он. — Но я же не жалуюсь.

Бросив на него презрительный взгляд, я поднялась и, поставив чашку в раковину, быстро скрылась в своей комнате. "Урод!" — пробубнила я себе под нос. До меня только сейчас дошло, что я сижу перед ним в белье, и боль от ожогов вместе со злостью на мужчину отошла на второй план, уступив место стыду, от своей одежды, вернее от отсутствия оной.

Посмотрев в зеркало, я поморщилась. Веки, толи от слёз, толи от выпитого вина опухли, а волосы из косичек выбились и торчали в разные стороны, отчего я была больше похожа на пугало, чем на человека. "Ну и хорошо! Чем страшнее, тем лучше!" — вздохнув, подумала я и пошла в ванную комнату.

Сбросив с себя трусики и майку, я сняла повязку с руки и, посмотрев на ожоги, с облегчением вздохнула. Всё было не так уж печально, как казалось из-за боли — обожжена была в основном ладонь и волдыри уже лопнули, поэтому оставалось ждать, когда кожа огрубеет.

Стоя под душем, я пыталась привести свои мысли в порядок и окончательно понять, что же мне делать с этим Всеволодом. "Если бы не ребёнок, я бы точно его послала, или заломила бы ему такую сумму за судьбу, что он бы сам уехал!". Но сейчас я очень хотела ребёнка.

Вчера, когда я наконец-то заставила себя посмотреть в лица погибших по моей вине людей и, осознав что, скорее всего, убила и отца своего ребёнка, я страстно захотела хоть как-то исправить ситуацию. "Воскресить умерших я не могу. Может тогда хоть получиться дать жизнь той, кто не успел тогда ещё родиться?".

Конечно, забеременеть не проблема, и не обязательно от этого павлина, но здесь было несколько моментов, и их необходимо было учитывать. Можно было найти какого-то парня из окрестностей, например любого инструктора с турбазы, но неизвестно как он себя поведёт, если узнает о моей беременности. "Не дай Бог, потом начнёт проявлять благородство и пытаться на мне жениться или настаивать на своих отцовских правах". Первого я точно не желала, а второго хотела ещё меньше, поэтому местные отпадали.

Как вариант можно было ещё съездить в какой-нибудь город и в каком-нибудь клубе снять себе парня на ночь, но здесь было ещё больше рисков. "Заниматься сексом без презерватива непонятно с кем опасно. Можно таких болячек нацеплять, что потом буду лечиться не один месяц, а этот Всеволод точно следит за своим здоровьем, и с ним таких проблем не будет".

Был и ещё один вариант — переселиться временно в город, и завязать там с каким-либо парнем отношения. Узнать его поближе, убедиться, что он нормальный во всех отношениях, а потом забеременеть от него и тихонько уехать, но этот вариант меньше всего устраивал меня.

С некоторых пор я стала ненавидеть общество людей. Живя в Москве и общаясь с большим количеством людей, я видела многое, и теперь, оказавшись здесь, вдали от цивилизации, поняла, насколько моя жизнь там была пропитана фальшью и лицемерием. Сейчас я хотела одиночества, потому что здесь смогла обрести гармонию и душевное равновесие. "Боюсь, я не вынесу временный переезд в город. А уж пока смогу найти парня, который мне понравится, я успею поседеть".

В Москве я вела далеко не монашеский образ жизни, и хорошо успела изучить мужчин, поэтому с некоторых пор они вызывали во мне раздражение. "Почему они вечно рисуются и пытаются казаться круче и значимее, чем есть на самом деле, а мы должны открыв рот, кивать им головой и делать вид, что верим всему, что они нам говорят?". Мне это уже осточертело, и я точно не желала строить из себя дурочку, при этом, глупо хлопая ресницами, и томно вздыхая, когда меня так и распирает от желания, рассказать парню, всё что думаю о нём и его дешёвых понтах.

"Нет, я точно не вынесу лицемерия, и уже после первой или второй встречи выскажу всё, что думаю. Не факт, что я сразу найду парня, которого не захочу придушить, а ребёнка я хочу как можно быстрее, и не желаю сидеть в городе, знакомясь с всякими типчиками".

Этот Всеволод конечно не идеал, и раздражает меня нереально, но он сразу понял мотивы моего поведения, а значит не дурак, и это важно — рожать ребёнка от какого-то недоразвитого имбицила не хотелось. Плюс ко всему он симпатичный, чего уж греха таить, и ребёнок от него будет миленьким. А самое главное — он не будет претендовать на мою малышку, и мне не надо притворяться, что я млею при виде него.

Взвесив все за и против, я поняла, что принятое решение было самым правильным, и улыбнулась, представив, что уже месяцев через девять буду качать на руках свою кроху. "Последняя судьба, а потом счастье и свобода! Только я и моя малышка!".

Выйдя из-под душа, я кое-как вытерлась полотенцем и, набросив на себя длинный халат, решительно направилась в большую комнату. Всеволод сидел за кухонным столом и поглощал яичницу, глядя в окно.

Открыв ящик письменного стола, и вытащив оттуда лист бумаги с ручкой, я положила всё это перед ним и произнесла:

— Значит так, на этом листке распишешь весь свой день, каким он обычно бывает. Время, в которое ты встаёшь, завтракаешь или нет, во сколько выезжаешь на работу, как туда едешь, сколько примерно стоишь в пробке, куда можешь заехать до этого. Ты говорил, что тебе нужна победа в тендере?

— Да, — он с интересом посмотрел на меня, а потом на листок бумаги.

— Укажи приблизительное время, когда будут объявлять результаты этого тендера. Чем больше деталей, тем лучше. Ты должен описать весь свой день. Досконально. Даже если ты с утра любишь погонять "дуньку кулакову", я должна это знать. Ясно?

С "дунькой кулаковой" я хватила, пожалуй, через край, но могла поклясться, что услышала, как он от ярости заскрипел зубами, и довольно улыбнулась.

— С "дуньками" я не имел дел…

— Меня это не интересует, дорогой — эта трагедия твоей личной жизни. Мне нужны сухие факты. И будь так добр, к моменту, когда я вернусь домой, ты должен помыть за собой посуду, всё написать, а самое главное одеться, чтобы я не передумала. Чем больше я смотрю на тебя в одних трусах, тем меньше мне хочется иметь от тебя ребёнка, — и, постаравшись точно воспроизвести его интонацию, спросила: — Доходчиво объясняю? — после чего быстро пошла к себе в спальню, чтобы не услышать в свой адрес много "приятных" слов.

Написание судьбы требовало подготовки, а времени было в обрез. "Хорошо, что хоть шесть дней есть в запасе" — надевая штаны, подумала я. "Так, три дня на изготовление жидкости, затем день прописать всё, и сделать амулет. Вот только что потом делать, чтобы он вернулся сюда для исполнения своей части договора? Может пугнуть его? Ведь он не знает всех тонкостей моего дара, и можно хорошо сыграть на этом?".