Книга Ритуал - Маркус Хайц

Под руинами балдахина что-то двигалось. Острая морда со светлым мехом разорвала материю, расширив уже имеющуюся прореху, через которую выпрыгнул еще один шакал. Пронесшись мимо Эрика, он схватил в пасть мобильный и бросился наутек.

Эрик упал на колено, чтобы точнее прицелиться из «глока» и трижды быстро нажал на спуск. Зверь пронзительно заскулил, когда пули вошли ему в туловище и правую заднюю лапу. К несчастью, «глок» нельзя было зарядить стеклянными пулями.

— Отдай мобильный!

Он бросился вдогонку за раненой тварью, смерть отца обретала в его мыслях все более угрожающий облик.

Шакал бросился к двери, и Эрик последовал за ним.

И коридоре он увидел перед собой человека: тот стоял в десяти метрах впереди у открытой двери и отчаянно жестикулировал. Не медля, Эрик, выстрелил на бегу и попал достаточно точно, чтобы враг, умирая, упал на пол. Дверь захлопнулась, прогремел выстрел.

Неуемно звякала «А-Тимс».

Остановившись, Эрик выпустил оставшиеся шесть пуль вслед оборотню, невзирая на мобильный, который мог притом повредить.

Шакал рухнул на пол и, судорожно изгибаясь, забился в агонии. Бушующее в теле серебро выжигало его изнутри.

Заткнув «глок» за пояс, Эрик вытащил обкусанный мобильный из пасти твари и, едва переведя дух, надавил на зеленую кнопку. От удара барабанной палочкой чертовски болела рука.

— Я взял трубку, Упуаут, — просипел он, одной рукой меняя магазин в «ЗИГ-Зауэре», а после направился к двери, за которой скрывался кто-то еще. — Оставь в покое моего отца, и я дам тебе фору.

— Так ты еще жив? — В голосе звучало удивление. — Я думала, моя дочь избавилась от тебя.

— Танцовщица?

— Да.

Женщина помолчала, точно боялась ответа на вопрос, который теперь не могла не задать.

— Что?..

— А ты как думаешь?

Эрику показалось, он услышал резкий вдох. Мучительно долгое мгновение царила гробовая тишина.

— Упуаут? Отдай моего отца.

— Я передумала, — шепнул голос. Эрик услышал череду глухих ударов. — Вы оба станете…

Решительно отбросив телефон, Эрик выхватил «глок» и всем телом бросился на дверь. Замок с треском выломался, и, ворвавшись в кабинет за дверью, Эрик открыл стрельбу по всему живому, следя, однако, как бы не попасть в отца.

В граде пуль умирали последние гости. Их внутренности размазало по задней стене, они запачкали восточный ковер, статуэтки на комоде и книги на полках.

У единственной в комнате женщины, которая, кстати, держала сотовый телефон, хватило сообразительности спрятаться за привязанным к стулу отцом Эрика. На месте сорванного с фон Кастелла-старшего скальпа пузырилась кровь, сбегавшая за воротник, капавшая со связанных рук на темные половицы.

— Бросай оружие, — крикнула она. — Не то я его прикончу.

Он нашел Упуаут, которая выглядела как постаревшая танцовщица, лежащая сейчас застреленной в соседней комнате. Одета она была в темно-желтый брючный костюм с египетским орнаментом.

— С каких это пор бог боится? — спросил ее Эрик и присел на корточки. Он целился в стул, туда, где между его ножек и ног его отца ясно виднелось ее колено.

— Лишь когда у противника преимущество, — отрезала она. — Вы были слишком самонадеянны, господин фон Кастелл, вы считали себя в безопасности. Но отныне война, которую вы объявили моему народу, пришла к вам!

Его указательный палец медленно сдвинулся назад, нашел спусковой крючок пистолета.

— Твой народ уже давно воюет. Но есть кое-кто, кто может его остановить.

— И вы считаете, будто к этому призваны?

— Называй это семейной традицией. — Он сделал глубокий вдох, сосредотачиваясь на рискованном выстреле.

— Вы и ваш — ах какой умный — отец бросили мне вызов. Мне, Упуаут, одной из великих среди могущественных! Это слишком даже для Кастеллей. Вы мните себя невероятно умными и осведомленными, — рыкнула она. — Но даже не знали, что я женщина!

— Как и того, что у тебя есть дочь. Или, лучше сказать, была? Какая жалость. В иных обстоятельствах я охотно пригласил бы ее на обед.

Эрик спустил курок, стеклянная пуля…

…но вышло иначе, не так как ожидалось. Упуаут перышком взмыла ввысь, опрокинув при этом стул, и пуля вонзилась в плечо отца Эрика…

…и начала свое разрушительное действие.

Женщина прыгнула на Эрика, красные от отцовской крови руки тянулись к его горлу. Эрик выстрелил, промахнулся, и яростная сила столкновения отбросила его назад. Они разломали два стеклянных шкафчика, и на них дождем посыпались осколки и древнеегипетские украшения. Упуаут приземлилась на него, оседлала, одной рукой вцепившись в горло. Другая ее рука искала в мешанине артефактов ритуальный кинжал, нашла и вонзила его в плечо Эрику.

Вскрикнув, он ткнул ей в лицо стволом «Р9». И в ту же минуту увидел, что рамка оружия неподвижно застряла в заднем положении, требуя новых патронов: магазин пуст!

Угрожающе ворча, женщина ударила еще раз, едва не вонзив кинжал в сердце.

— Ты отобрал у меня дочь, — шипела она, зубами стараясь достать его горло.

Эрик отбросил бесполезный «Р9» и в панике принялся шарить вокруг, пока его пальцы не нащупали длинный осколок стекла, который он вогнал в разинутый рот Упуаут. Взвыв, женщина отдернулась, щека у нее была рассечена. Мгновения Эрику хватило, чтобы поднять руку с «глоком» и направить в ее голову. Он спустил курок, и серебряная пуля принесла Упуаут смерть. Ее тело сковал холод, и, повалившись влево, она осталась лежать без движения на полу. Никаких конвульсий, никаких судорог.

Мертва.

Не беспокоясь о собственных ранах, Эрик поднялся; во все стороны полетели, звеня, осколки. На коленях он подполз к отцу, хотя и не питал ни малейшей надежды, что тот еще жив. Стеклянные пули работали безотказно.

Чудес не бывает, и исключений тоже. На пятьдесят втором году жизни Иоганн фон Кастелл умер без награды и признания за свои поступки и без слов прощания.

Слеза скатилась в щетину по щеке Эрика. Он робко коснулся залитого кровью отцовского лица. Они часто говорили о том, что рано или поздно смерть настигнет одного из них. Но не так. Не так! Тварь довела его до того, что он застрелил собственного отца.

— Проклятье, папа. Чертово проклятье, — потрясенно прошептал он.

Его отец мертв, его учитель, его многолетний наставник в боевом искусстве и знании пал от руки собственного ученика.

Рукавом Эрик вытер слезы. Его влажные, светло-карие глаза скользнули к Упуаут, которая выглядела как самая обычная покойница. В точности, как и все остальные трупы. Для девяноста девяти процентов людей на земле никаких оборотней не существовало. И для полиции тоже. Это и стало стимулом, побудившим его взять себя в руки. Начиная с этого момента неизбежно вступал в силу план Б, а значит, как бы это ни было тяжело, придется оставить отца здесь. Они в малейших деталях обсуждали, что следует делать, если один из них погибнет на охоте. И этого плана он должен придерживаться. Горевать можно будет потом, в безопасном убежище их дома.