Книга Попутчицы любви - Анастасия Доронина

У Нади было полное ощущение, будто ей дали пощечину. Никогда он не разговаривал с ней так!

День, ночь, и еще день, и еще много-много дней она ждала его звонка и разговора, который бы все объяснил, но ничего этого не последовало… Два-три раза Надя набирала номер сама, но Владик, едва заслышав ее голос, сразу же клал трубку.

Лиза, казалось, ничего не замечала. Если бы Надя не была так погружена в свалившееся на нее горе, то, возможно, удивилась бы, что вездесущая подружка совсем не обнаруживает отсутствия Владика и вообще ничего не говорит по этому поводу. Но задуматься об этом просто не приходило Наде в голову. Только одна мысль стучала в ее голове: что случилось? Почему друг детства и всеми признанный жених так переменился к ней? Девушка вспоминала подробности их прошлых встреч. Не обидела ли она Владика чем-нибудь, не сказала ли какого неосторожного слова? Может быть, она была навязчивой, лишила его свободы, заставляла проводить с нею слишком много времени?

Нет, ничего такого не было…

В конце концов она решилась пойти к Владику и попросить его объясниться. «Если он меня бросил, то пусть прямо так и скажет… Если я как-то его обидела или оскорбила, то попрошу прощения… Но нельзя же, чтобы все так вот продолжалось и дальше!»

Дома Владика не оказалось. Надя решила ждать, пока молодой человек не появится.

Консьержке была знакома эта девушка, и она с удивлением смотрела в окошко, как невеста приятного молодого человека вытаптывает тропинку у самого подъезда. Стоял стылый декабрь, и Надя продрогла до костей. Шел час, другой, третий. Стемнело. От холода не спасал ни поднятый воротник шубки, ни широкие раструбы рукавов, в которые она спрятала руки. Челка и ресницы покрылись настоящим инеем, и Надя уже не чувствовала окоченевших ног, когда к подъезду подкатила знакомая машина.

— Владик!

Девушка кинулась к нему, но тут же остановилась: из машины Владик выходил не один. Задняя дверца приоткрылась, и на снег ступила сперва обутая в высокий красный сапог на «шпильке» стройная ножка, затем показался край короткой дубленки, мелькнула перламутром женская сумочка. Владик наклонился, подал руку — и на снег легко спрыгнула молодая, рыжеволосая, стильно одетая женщина. Выйдя из машины, она быстро и резко встряхнулась, как кошка, и сразу же схватила Владика под руку.

— Фу, еле доехали! Ну и пробки в вашей Москве. Знаешь что? Не надо везти меня обратно. Если ты сегодня один, так я, пожалуй, у тебя и переночую.

Владик ничего ей не ответил и будто бы вообще старался смотреть в другую сторону. Поколебавшись, Надя сделала еще один шаг им навстречу; скрипнувший под ногами снег заставил парня обернуться, и даже в скупом свете фонарей было заметно, как моментально побледнело его лицо.

— Надя?

— Какая Надя? — сразу же спросила женщина и тоже обернулась. Ее огненные волосы были собраны в пышный «конский хвост», на узком лице особенно выделялись ярко накрашенные губы. Лицо сразу же сложилось в недовольную гримасу:

— Что это? Ты знаком с этой девушкой? Кто она?

— Владик, мне надо с тобой поговорить, — пробормотала Надя.

— Какие могут быть разговоры — уже двенадцатый час! Владик, скажи ей, чтобы шла домой. Потом как-нибудь поговорите.

— Погоди, Алла. — Он высвободил руку, шагнул к Наде, взял ее за рукав. — Отойдем на минутку. А ты постой пока, — бросил он через плечо той, которую назвал Аллой.

Отошли они недалеко — сделали буквально несколько шагов и встали под самым фонарем. Вдруг пошел мелкий снег, и Наде показалось, что рябь снежинок каким-то неведомым образом отделяет от нее любимое лицо, будто между ними встала холодная стена.

Или это ощущение возникло из-за того, что любимый так холоден и непроницаем? Владик смотрел на нее, как на чужую. Только на скулах проступили серые тени, а может быть, так падал свет.

— Что ты хотела?

— Владик, я… Ты так долго не появлялся у нас, и ничего не объяснял, совсем ничего, и… и даже мама волнуется… И ты так переменился. Владик, скажи мне, пожалуйста, что случилось?

— Я не знаю, что тебе сказать.

— Ты придешь к нам?

— Нет.

— А… позвонишь?

— Нет.

— Владик, ты… Ты больше не любишь меня?

Он хотел и в третий раз сказать свое сухое «нет», Надя видела, что он уже и губы для этого сложил, но глянул в ее распахнутые, любящие, страдающие глаза — и не смог. Вместо этого он на секунду сам закрыл глаза, раскрыл и снова посмотрел на Надю. Девушке показалось, что она услышала стон, вырвавшийся из крепко сжатых губ, и увидела, какой глубокой болью исказились родные черты.

— Что же с тобой происходит, Владик?

Внезапно решившись, он положил руки ей на плечи.

— Родная моя… я подлец, что говорю тебе это, но именно так — родная моя… Я люблю тебя больше жизни, ты — главное и лучшее, что есть у меня. Но… это все. Не звони и не приходи ко мне больше. Помни, у тебя теперь должна быть одна цель: как можно быстрее меня забыть. Я никогда теперь не приду к вам домой, и ты не вспоминай меня… никогда…

— Я не понимаю!

— Я знаю. И вряд ли когда-нибудь поймешь… Я очень надеюсь, что ты не поймешь меня никогда.

Он наклонился над ней, и, как бывало раньше, нежно поцеловал в лоб, как Мадонну. И сразу убрал руки, даже слегка оттолкнул.

— Владик! Я мерзну! — капризно донеслось из машины.

— Кто это? — Надя повела головой в сторону незнакомки.

— Это… Хорошо, я скажу тебе все. Эту девушку зовут Алла. Она моя хорошая знакомая, и… И совсем скоро я женюсь на ней. Вот теперь я тебе действительно все сказал.

Наверное, после этих слов разверзлась земля, или звезды перестали светить от горя, а может быть, сама наша планета на миг отклонилась от своего пути и провалилась в темноту — но наверняка произошло что-нибудь подобное, потому что свет померк перед ее глазами, и она перестала что-нибудь видеть и понимать…

* * *

В школу на следующий день Надюша не пошла — просто не смогла встать с кровати, на которой пролежала без сна всю ночь напролет. Встревоженная мама вызвала врача. Врач установил довольно странную картину: у Нади был самый настоящий жар, но других признаков, указывающих на грипп или простуду, не было.

— Горло чистое, нос не заложен, голова, она говорит, не болит… Все это очень странно, — говорил он Марии Николаевне, моя руки после осмотра. — Похоже на аллергию или какую-то нервную реакцию. Понаблюдайте до вечера, а если улучшение не наступит — госпитализируем.

Улучшение не наступило, но и госпитализировать не пришлось. Вечером Надя рыдала у мамы на коленях и, захлебываясь слезами, рассказала ей все. В ней прорвалось что-то, и, наверное, это было к лучшему, иначе можно просто сойти с ума!

— Наденька, это все пройдет… — говорила мама, гладя лежащую на коленях растрепанную голову. — Он еще одумается, я уверена, что одумается! Вы столько лет вместе… Наденька, ты еще маленькая, многого не понимаешь, но жизнь очень сложная, и в ней всякое может быть… Иногда на мальчиков, то есть уже взрослых юношей, таких вот, как Владик, как старые люди говорят, «находит»… Они встречают женщин, взрослых, опытных женщин, и на время как бы теряют над собой контроль. Им кажется, что пришла любовь, но на самом деле это не любовь, а очень стыдное, плотское чувство… как правило, оно очень быстро проходит…