Книга Королевские милости - Кен Лю

Куни оперся спиной на подушку и вытянул ноги в измененное положение «такридо» – такую позу мужчина принимает, когда разговаривает со своей возлюбленной, – прищурился, ухмыльнулся и запел песенку, слова которой заставили Васу покраснеть.

– Прекрати, Куни. Я не шучу. Сборщики налогов преследуют меня уже несколько недель. Ты не можешь без конца пользоваться моей щедростью.

Куни Гару подобрал под себя ноги и, поменяв позу на «мипа рари», прищурился, но ухмылка с его лица исчезла. Вдова Васу вздрогнула, но твердо решила сохранять твердость, хотя и знала, что этот человек настоящий разбойник.

– Госпожа Васу, – заговорил Куни негромким и ровным голосом. – Как часто я захожу выпить в ваше заведение?

– Практически каждый день.

– А вы заметили, сколько к вам приходит посетителей в те дни, когда я здесь бываю, и сколько в те, когда меня нет?

Васу вздохнула. Это была козырная карта Куни, и она знала, что он ею воспользуется, поэтому пришлось признать:

– В те дни, когда ты здесь, дела идут получше.

– Получше? – Он выдохнул через нос и взглянул на Васу глазами, ставшими как блюдца, словно она нанесла ему ужасающую обиду.

Вдова Васу никак не могла решить, чего хочет больше: рассмеяться или швырнуть в безалаберного парня чем-нибудь тяжелым, – но в результате лишь покачала головой и, скрестив на груди руки, стала его слушать.

– Посмотри, сколько народу! Сейчас только середина дня, а у тебя уже полно клиентов, причем все платят деньги. Когда я прихожу, дела в твоем заведении идут не получше, как ты выразилась, а лучше не менее чем на пятьдесят процентов.

Это он, конечно, преувеличил, но Васу не могла не признать, что посетители сидели в таверне дольше и заказывали больше, когда был Куни. Весельчак и балагур, он рассказывал скабрезные анекдоты, делал вид, что знает все и обо всем, у него не было ни капли совести, однако создать настроение он умел и люди, находившиеся рядом, расслаблялись и получали удовольствие. Это был непристойный трубадур, рассказчик небылиц и превосходный организатор азартных игр в одном лице. Возможно, ее дела и не шли лучше на пятьдесят процентов, но на двадцать-тридцать наверняка. К тому же небольшая банда Куни заставляла наиболее опасных типов – таких, что способны устраивать драки и ломать мебель, – держаться подальше от ее таверны.

– Сестра, – между тем продолжал хитрец, включив все свое обаяние, – мы должны помогать друг другу. Мне нравится приходить в таверну со своими друзьями: мы прекрасно проводим здесь время и привлекаем новых клиентов, – но если ты не видишь этих преимуществ, я могу найти другое место.

Вдова Васу бросила на него испепеляющий взгляд, хотя уже поняла, что не в силах одержать победу в этом споре.

– Тогда тебе лучше рассказывать такие замечательные истории, чтобы императорские солдаты напивались у меня в стельку и полностью опустошали карманы. – Со вздохом она добавила: – И скажи что-нибудь хорошее о пельменях со свининой: мне нужно продать их сегодня.

– Но ты права: я слишком много тебе должен, – согласился Куни. – Когда я приду сюда в следующий раз, мой долг должен сократиться вдвое. Как думаешь, ты справишься?

Вдова неохотно кивнула, махнула рукой, отпуская Куни, вздохнула и начала списывать выпивку, которую его приятели продолжали поглощать у стойки.

Куни Гару вышел из «Великолепной вазы», слегка пошатываясь, хотя не был по-настоящему пьян. Его друзья еще работали, и он решил, что может убить время, прогуливаясь по главной рыночной улице Дзуди.

Город хоть и оставался по-прежнему маленьким, Унификация его существенно изменила. Наставник Лоинг с презрением рассказывал о переменах, жалея, что его ученики не могут оценить простые достоинства Дзуди времен его молодости. Однако Куни было не с чем сравнивать, и он сделал свои собственные выводы.

Император Мапидэрэ, стремясь заставить прежнюю аристократию Тиро отказаться от заговоров в своих владениях, лишил их реальной власти, оставив лишь пустые титулы, но ему и этого показалось мало. Император разделил семьи аристократов, вынудив их частично перебраться в отдаленные районы империи. К примеру, старшему сыну графа Кокру пришлось уехать на север – и забрать с собой слуг, любовниц, жен, поваров и стражу, – на остров Волчья Лапа, который находился на отдаленных территориях Гана, а некоторые ветви герцогского клана Гана отправились на Руи. Таким образом, даже если бы горячие молодые аристократы что-то и замыслили, им пришлось бы иметь дело с местной элитой, и едва ли население чужих земель поддержало бы их. Император проделал нечто подобное со многими сдавшимися солдатами и их семьями из Шести покоренных королевств Тиро.

Политика переселения вызывала неудовольствие аристократии, но в то же время улучшала жизнь обычных людей на островах Дара. Перебравшиеся на новые места аристократы не желали есть местные продукты и носить непривычную одежду, так что купцы путешествовали по всему Дара и привозили экзотические для местного населения товары, которые охотно покупали отправленные в ссылку аристократы, мечтавшие иметь хоть какое-то напоминание о прежней жизни. В результате они стали прививать местным жителям новый вкус, люди начинали узнавать больше об остальных королевствах, и теперь их интересовали другие миры.

Так Дзуди стал новой родиной для аристократов, выселенных со всего Дара, здесь появились новые обычаи, новые блюда, новые диалекты и слова, которые раньше никто не видел и не слышал на сонных рынках и в спокойных чайных домах.

«Если оценивать деятельность императора Мапидэрэ как администратора, – подумал Куни, – то за улучшение рынков Дзуди он заслужил самых высоких оценок». На улицах было полно торговцев, предлагавших самые разные товары со всего Дара: бамбуковые летательные аппараты с Аму – воздушные игрушки с вращающимися лопастями на конце шеста, которые можно было разогнать так сильно, что они взлетают в воздух точно стрекозы; бумажных человечков из Фачи, которые могли танцевать и подпрыгивать в воздух, как танцовщицы в вуалях на крошечной сцене, стоило потереть стеклянную палочку в потолке шелковой тканью; магические вычислители из Хаана – деревянные лабиринты с крошечными дверцами в каждой ветви, которые открывались и закрывались, когда по ним перекатывались шарики, и опытный счетовод мог их использовать, чтобы произвести сложение чисел; железные куклы из Римы – сложные механические люди и животные, способные самостоятельно ходить по наклонной плоскости, – и еще многое, многое другое.

Но больше всего Куни интересовала еда: он любил жареные кусочки баранины с островов Ксаны, в особенности с острыми приправами из Дасу; находил превосходной изысканную сырую рыбу, которую привозили купцы с Волчьей Лапы, – особенно хорошо она сочеталась с манговым ликером и острой горчицей из небольших поместий Фачи, находившихся в тени гор Шинанэ.

Его рот так обильно наполнился слюной, когда он проходил мимо прилавков, что несколько раз пришлось сглотнуть. В кармане имелась грандиозная сумма – два медяка, а этого не хватило бы даже на несколько ранеток с сахаром.