Книга Свадебный наряд вне очереди - Марина Воронцова

В следующей комнате жуткий бардак. Будто здесь обыск проводили. Вдоль всей стены – зеркальные двери шкафов. Посередине круглая банкетка. Получилась длинная проходная гардеробная на три окна. На полу, на стульях, на кресле, на светильниках – повсюду шмотки, открытые коробки с обувью, нижнее белье, вырванные глянцевые страницы! Две горничные невозмутимо возвращали одежду на вешалки, а туфли попарно расставляли на подставки.

– Марго отложила вещи? – спросила Лика у горничной.

– Она не сообщала, – потупив взор, четко, по-военному, отрапортовала та.

Понятно, девушка просто подбирала себе наряды…

В последнем зале, отдаленно напоминающем спальню, высоченная "герла" вертелась перед зеркалом. Не обратив никакого внимания на нас, она выставила вперед крутое бедро и спросила:

– Ты на падлу мне ответь и не надо хрень тереть! Я ль на свете всех борзее, всех понтовей и чувее?

На Марго было розово-перламутровое платье то ли из змеиной кожи, то ли из резины, едва прикрывавшее ей пятую точку… Черное "французское" каре, длинный с аристократической горбинкой нос, огромные синие глаза. Длинные, похожие на ножки от стола, конечности были упакованы в модное подобие обуви. Сапоги из розовой кожи, переливающиеся узором из разноцветных стразов.

– Че за тетка? – спросила Марго, подводя губы блеском.

– Познакомься, моя преподавательница хороших манер, Александра Александровна Ворошилова, – церемонно представила меня Лика. – Александра Александровна, познакомьтесь, моя подруга Маргарита Мирзоян.

– Здравствуйте, очень рада нашему знакомству.

Я слегка наклонила голову и сложила руки на животе. Так и тянуло добавить книксен.

Чтобы подавить улыбку, которую у меня вызывало свое собственное поведение, я стала разглядывать спальню Лики. Несметное количество мягких игрушек всех форм и размеров, гигантское зеркало в позолоченной раме, такой же "золотой" туалетный столик на львиных лапах, кровать в форме сердца под прозрачным балдахином, розовое атласное покрывало, прошитое ромбиками – все это наводило на мысль, что дизайн нагло украден у компании "Мателл". Так обычно обставляют апартаменты Барби. Жуть. Плюс – помещение насквозь, неистребимо пропахло духами "Бэби Долл" от Ив Сен Лорана. Действительно, лучшего парфюма для юной Домовой не придумать. Приторный розово-карамельный аромат оставлял на языке сладкий привкус. Захотелось немедленно съесть маринованный гриб.

Марго издала протяжный визг и грохнулась на кровать, задрыгав ногами.

– Ни хрена себе выверт! Лика, давай ее с собой на тусовку возьмем? Наши все оборжутся!

– Не понимаю причины вашего веселья, – чеканным холодным голосом произнесла я, поправляя очки.

– Уй! – завизжала пуще прежнего Маргоша. – Она точно живая?!

Девушка вскочила и сделала несколько угловатых механических движений.

– Я робот-воспитатель! Я робот-воспитатель! – прогнусавила она в нос.

– Из вашего поведения, юная леди, я заключаю, что вы вовсе не леди, – я скривила постную мину и сжала губы в нитку, чтобы не рассмеяться.

– Конечно, откуда воспитанию взяться, – неожиданно миролюбиво вздохнула Марго. – Лика, можно я у тебя из косметики кое-что возьму? Ты же не всем этим пользуешься.

Мирзоян выдвинула огромный ящик, заваленный штукатурной продукцией.

– Бери, что хочешь, – согласилась Лика.

Пока Марго выбирала себе тени, подводки, помады и карандаши, я узнала всю ее историю. Восточная внешность досталась ей от папы, он армянин, патологическая худоба и высокий рост – от мамы, она страдала акромегалией. Это такое нарушение функции гипофиза, когда ребенок двух граждан невысокого роста неожиданно вымахивает до двух с лишним метров. Родители Марго небогаты, но она коммуникабельна и умеет в любой компании быть своей. Благодаря этой способности учится на престижном журналистском факультете, не чувствуя себя изгоем. Золотая молодежь, составляющая девяносто процентов студиозусов, охотно дает ей в долг или дарит надоевшие вещи, как Лика. Мирзоян носит или короткие юбки, или очень короткие, потому что гордится своими худыми и длинными ногами. Я ей позавидовала. Вот что значит родиться вовремя! У меня ноги такие же худые и длинные, но двадцать лет назад это красивым не считалось. Марго пользуется успехом у мужчин и не стесняется брать за это деньги. Пока дают – надо брать, здраво рассуждает она. Потом и захочешь, так никто уже не даст. Все свободное от университета время Мирзоян проводит на различных тусовках. Там можно на халяву пожрать, выпить или познакомиться с очередным "насосом".

Марго собралась выдать еще какие-то подробности, но во дворе раздались выстрелы.

Вздрогнув, я вопросительно уставилась на Лику. Та чуть отклонилась назад и посмотрела в окно.

– Это папа, – прояснила она ситуацию, – полюбуйтесь.

Я несмело, будто из окопа, выглянула в окно. На лужайке перед домом, презрев мороз, долговязый широкоплечий субъект в распахнутом настежь махровом халате палил из пистолета вслед тучному господину в хорошем костюме. Господин несся, подпрыгивая, как поднятый борзыми заяц, прижимая к груди объемистый портфель. Остатки курчавых волос вокруг головы субъекта стояли дыбом.

– Экскурсии он проводит! Экскурсовод хренов! Еще раз услышу, станешь учебным пособием для патологоанатомов! – орал Василий Петрович Домовой.

– Кого это он так? – спросила Марго.

– Председателя совета директоров комбината. Опять, наверное, иностранных инвесторов принимал. Папа считает, что Эльнур Фомич хочет его надуть. Сдать "Оргсинтез" буржуям потихоньку.

– Но он же мог его убить! – ужаснулась я.

– Не мог, – покачала головой Лика, – папа никогда не промахивается.

Я с недоверием покосилась в сторону убегающего Эльнура Фомича. Его даже не зацепило.

– Папа, конечно, со странностями, но не настолько, чтобы своего директора в своем же парке замочить, – Лика сложила руки на груди: мол, это же так очевидно!

У меня занялся нервный зуд.

– Василий Петрович всегда так недовольство проявляет?

– Нет, обычно он очень спокойный, – заверила Лика.

Обычно спокойный Василий Петрович в этот момент с размаху шарахнул пистолет о гранитные плиты и принялся яростно топтать его ногами. Расправившись с оружием, запахнул свой халат, как кастильский плащ, и быстрыми шагами направился к дому.

– У него депрессия, – добавила Лика.

– И давно? – машинально поинтересовалась я.

– Года два, – девушка пожала плечами и обернулась к Марго:

– Кстати, тебя хотела спросить. А Элька замуж за Никиту выходила по любви или по настоянию родителей?

– Ты че? – Мирзоян вытаращилась на нее, как глубоководный краб на труп аквалангиста. – Сама не помнишь?