Книга Настоящий покойник - Александр Днепров

Я успел выкурить сигарету, прежде чем вернулась Вика. Она вошла в комнату, неся в руке чашку с дымящимся напитком. Поставив ее передо мной, она снова уселась в кресло, подобрав под себя ноги.

— Эти средства, — начала она без вступления, — брались у других фирм. Естественно, заключались договора и обещались большие проценты после продажи жилья, хотя изначально было ясно, что это жилье никогда продаваться не будет.

— Так зачем же они давали деньги?! — пораженно воскликнул я.

— В этом-то и вся соль — кто-то их обязал. Кто-то, обладающий властью. Некоторые директора попытались возмутиться и потребовали свои деньги обратно…

— Их потом нашли кого подо льдом на зимней рыбалке, кому кирпич на голову упал… — высказал я догадку.

— Я смотрю, ты зря времени не терял и уже достаточно хорошо ориентируешься в нашей обстановке, — подтвердила мое предположение Вика.

— Я за прошедший день уже слышал о таинственном руководителе, так, может, хоть ты меня просветишь на этот счет.

— Нет, — огорчила меня она, — я тоже не знаю, кто он. Могу добавить одно: я как-то осторожно закинула удочку своему главному редактору по поводу Мертвого города, так его чуть кондратий не хватил. Когда же он отдышался, то недвусмысленно мне намекнул, что, если я даже моргну в ту сторону, где находится этот город, он меня уволит в течение одной секунды и даже быстрее. Все, — сказала она, поднимаясь с кресла, — давай отдыхать, а утром я покажу тебе все бумаги, которые собрал твой отец. Спокойной ночи, — уже возле дверей произнесла она и выключила свет.

* * *

Спал я как убитый. С той лишь разницей, что убитым не снятся сны. Но то, что снилось мне в ту ночь, лучше бы не снилось вообще. Мне привиделось, будто я упал в какую-то пропасть, а мне на грудь свалился огромный валун, и я с трудом мог дышать. Лежа на спине, я смотрел в голубое небо, ожидая, что мои ребра под тяжестью каменной глыбы прогнутся и проткнут легкие… И наконец я проснулся и открыл глаза, но это никоим образом не улучшило моего самочувствия и не облегчило дыхания.

На моей груди, положив на нее лапы, а на них голову, которая размерами не уступала ведру, возлежал Майк. Я боялся пошевелиться и судорожно думал о том, что же предпринять в такой ситуации. Но кроме того, что нужно позвать хозяйку, ничего не придумал.

— А-а-а, — почти беззвучно раскрыл я рот крик не получился. Я повторил попытку, на этот раз немного громче. Торчавшее на ведерной морде ухо шевельнулось, как локатор, уловивший сигнал вражеского самолета. Этот достойный потомок собаки Баскервилей поднял голову и нежно, как на свою любимую косточку, посмотрел на меня. Я решил возмутиться и, стараясь сохранять твердость голоса, произнес:

— Пшел отсюда.

Дог шевельнулся, отчего все мои внутренности, как мне показалось, превратились в однородную массу, а ребра жалобно взвизгнули.

— Ты что, одурел?! — неожиданно раздался до ликования знакомый голос. — А ну слезай и быстро на место!

Пес нехотя поднялся, упираясь передними лапами в мою грудь, и тут я совсем перестал дышать, так как мои легкие отказались работать; кроме того, мне показалось: нажми он чуточку сильнее — и во мне появятся два дополнительных отверстия. Пес спрыгнул на пол, но, сделав шаг к двери, обернулся и взглянул на меня с сожалением. Потом зевнул, облизнулся и медленно с чувством собственного достоинства вышел.

— Если бы ты еще чуток задержалась, я бы его укусил, — храбро прорычал я, вставая с дивана и растирая свою измятую грудь.

И тут мои глаза наконец наткнулись на Вику — прижав руки к животу и согнувшись, она беззвучно хохотала.

— Тебе что, плохо? — участливо спросил я. После моего вопроса она еще больше согнулась.

Первым делом я дотянулся до телефона и набрал домашний номер Дучи. Как я ни пытался дозвониться ему ночью — ни дома, ни в кабинете его не застал. На сей раз мне повезло, и Дуча снял трубку, в телефоне что-то щелкнуло. «Похоже на определитель, настроенный на включение при подъеме трубки», — отметил я про себя, а вслух сказал:

— Ты чего не на работе? Время уже девять часов.

— А пошли они все… сам знаешь куда. Почти всю ночь мне мозги полоскали, и не столько самим поджогом, сколько тебя к нему прилепить хотели. В конечном итоге я швырнул корочки и пушку на стол, сказал им все, что о них думаю, и ушел. Ты бы видел их рожи, когда я ствол из кобуры выдернул. Хохол с перепугу чуть под стол не свалился… Погань вонючая.

— Это ты, конечно, зря, — посочувствовал я ему.

Ну и что теперь?

— А ничего. Пока тебе помогу, а там, глядишь, и Камбала очухается.

— Ну и отлично, тогда запрягай свою колымагу и дуй ко мне.

— Нет проблем, только куда ехать?

— Давай часа через полтора к танку. Там где-нибудь припаркуйся, я сам подойду. Только «хвосты» проверь, — предупредил я его.

— Не боись, буду вовремя.

Я повесил трубку и отправился в ванную, потом меня ждал легкий завтрак. Затем Вика дала мне собранные отцом документы, и я потратил около часа на их изучение. Сделав на клочке бумаги пометки для памяти, я вернул документы Вике. Подтянул поближе стоявший тут же на кухонном столе телефон и позвонил к себе домой. Дед был у нас и моментально снял трубку. Услышав мой голос, он с грустью сообщил, что мать еще очень плоха и к ней никого не пускают. Я попросил его собрать чего-нибудь из еды и питья, а я скоро заеду, и мы съездим на кладбище. Положив трубку, стал собираться.

Когда я приблизился к памятнику, Дуча уже был там: открыв капот, ковырялся в движке.

— Чего, сдохла старушка? — пошутил я и тут же пожалел об этом.

— Пока нет, — вынырнув из-под крышки, ответил он. — Сам понимаешь — если я хоть на секунду ее упущу, то останусь без машины, а мне без колес никак нельзя.

— Ладно, заводи свою колымагу, и двинем ко мне, заберем дядю Толю и съездим на кладбище.

* * *

В это мрачное место мы попали часам к двенадцати. Мне пришло в голову, что в таких местах не получается думать о настоящем, о делах. С болью думаешь об утраченном. Разлив водку по рюмкам, мы присели на корточки — скамеек рядом не было. По лицу Анатолия Иосифовича текли слезы. Я вспоминал отца: и наши совместные рыбалки, и ночные костры, и ременнопопельный, как называл его отец, воспитательный процесс, и многое другое… Неожиданно мои воспоминания были прерваны ощущением чего-то лишнего, словно к нашей компании присоединился кто-то чужой. Я прислушался к своему индикатору опасности — он явно отвалил от нулевой отметки. Сделав вид, будто сосредоточился на разливании водки по рюмкам, я незаметно оглянулся. На этот раз их было уже пятеро. Они стояли метрах в пятнадцати сзади нас, помахивая бейсбольными битами, а их рожи были искривлены ухмылками. В народе не принято налитое ставить, я молча выпил и поставил рюмку на землю.

— К нам тут гости пожаловали, — обратился я одновременно к Дуче и дяде Толе. — Вы оставайтесь на месте — я сам разберусь.