Книга Убийственная красота. 69 - Алиса Клевер

Буквально впечатав меня в стену, он грубо раздвинул мои ноги коленом и с силой прижался ко мне бедрами, держа за плечи. Я дышала глубоко и прерывисто, чувствуя его колено между своих ног. Его лицо было так близко, скулы напряжены, тонкие черты искажены гримасой, в которой было что-то неуловимо жестокое, как у бойцов, выходящих на ринг. Губы чуть приоткрыты, никакой улыбки. Во взгляде вызов. Я инстинктивно подалась вперед, целуя его в губы. Тогда Андре чуть отстранился и засунул руку мне между ног. Его пальцы скользнули внутрь, грубо раздвинув мои нижние губы, он ввел палец резко и глубоко, словно проверяя, насколько я готова.

– Ты хочешь меня, – произнес он тихо и удивленно, вынимая палец.

Я знала это и так, мое тело дрожало от нетерпения. Весь этот вечер, начиная с нашей молчаливой игры в машине, и потом, сидя на диване, подчиняясь его странным, бессмысленным приказам, я хотела его.

– Что ты прикажешь мне сделать? – пробормотала я, нежно касаясь его губами. Андре не шевелился, молча принимая мою ласку, первое, что мне было позволено сделать самой.

– Ты пахнешь клубникой. Тебе не холодно?

– Нет, мне очень жарко, – улыбнулась я, только усиливая двусмысленность сказанного.

Тогда Андре положил обе руки мне на плечи и слегка надавил. Несильно, скорее, как намек, как побуждение к действию, но я поняла его. Он хочет, чтобы я опустилась на колени, и сделала это по доброй воле. Мысль, что Андре, возможно, считает, будто я против этого, показалась мне смешной. О, неужели он не понимает, насколько сильно я хочу его? Он сделал свое тело зоной «табу» на весь вечер, и я изнывала от желания разрушить это табу, доставить ему хоть немного удовольствия. Мой высокий, сильный мужчина, странный, грубый и властный, он был, как брутальный пилот из рекламы крутых мотоциклов. Я бы что угодно сделала для него сейчас.

Я медленно опустилась вниз, продолжая удерживать глазами взгляд Андре. Стоя на коленях и глядя на его потемневшее от страсти лицо, я раскрыла губы и расставила ноги чуть в стороны, давая понять, что готова ко всему. Я знала, что сейчас у него самого между ног пожар, но не хотела делать ничего без его приказа. Андре улыбнулся – хищно и жадно – и, не отводя глаз, принялся расстегивать брюки. Мне так хотелось ему помочь, прикоснуться руками к его твердому, темному от напряжения члену, но я стояла, не двигаясь, и ждала. Андре высвободил член и поднес его к моим губам. Я потянулась навстречу, но он покачал головой, и я остановилась на полпути.

– Нет? – прошептала я.

– Раскрой губы, – сказал он низким охрипшим голосом. Он был возбужден до предела. – Больше пока ничего. Я хочу просто смотреть.

– Да, конечно…

Я раскрыла рот и дала ему вдоволь наиграться, насмотреться на меня – покорную, меня – покоренную, готовую принять его член, раскрытую, стоящую перед ним на коленях. Затем он надавил членом, и я раскрыла рот еще шире, чтобы позволить ему заполнить себя. Член был таким огромным и крепким, что я боялась задохнуться, но это не остановило меня. Я хотела, чтобы он продолжал, войдя как можно глубже. Быть покоренной и униженной – это возбуждало меня сильнее всего.

Я сосредоточилась только на том, чтобы мой рот был открыт достаточно широко и давал все, что требовалось захватившему его жезлу. Смотреть вверх больше не получалось, но я чувствовала все, что чувствовал Андре. Его член был чуть солоноватым на вкус, теплым, даже горячим, он заполнял меня и выходил обратно, но не до конца и только для того, чтобы вернуться в следующее же мгновение. Удары были грубыми, жесткими, я чувствовала руки Андре на своей голове, он управлял мною, не давая уклониться, заставляя раскрываться еще и еще, пока я всерьез не начала задыхаться. Теперь от меня ничего не зависело по-настоящему. Опьянение от вина почти прошло; страх, адреналин, возбуждение, неконтролируемо текущая слюна – все перемешалось, и я почти падала под этими конвульсивными ударами мужских бедер. После долгих часов нежности и заботы бешеные желания Андре вырвались наконец наружу. Колени саднили, так сильно мне приходилось упираться в пол. Я держалась, сколько могла, но в какой-то момент почти потерялась в этом жестоком акте любви, в этом грубом сексе, чистой, животной власти надо мной. Я стала для него только ртом, инструментом для его наслаждения. Я закрыла глаза и отдалась уносящей меня стихии.

– Молодец, девочка, умница моя.

Его тихий восторженный шепот заставил прийти в себя, я раскрыла глаза и увидела перед собой лицо Андре. Мой рот оказался временно свободен и, странно, это ощущалось как потеря. Андре жадно, щедро поцеловал меня в губы, словно награждая за перенесенную атаку, а затем взял меня на руки и понес в гостиную.

– Можешь раздеть меня, – сказал он, поставив меня на ковер. Мы стояли напротив догорающего камина. Теперь, после ванной, с еще влажными волосами и совершенно голой, мне уже не казалось, что в комнате слишком натоплено. Чем жарче, тем лучше. Я помогла Андре стянуть брюки и трусы, потом он сбросил футболку, которую я приняла и положила на красный диван. Он только рассмеялся, глядя на мои старания.

– Птица моя, синица, иди ко мне. – Он притянул меня к себе и, обняв, принялся шарить жадными руками по телу, целуя мой рот. – Я нравлюсь тебе, скажи?

– Нравишься? – усмехнулась я, подставляя губы для поцелуя. – Это слово и на сотую часть не отражает того, что я чувствую.

И что же ты чувствуешь? – полюбопытствовал он, отодвигая в сторону журнальный столик. Затем уселся прямо на ковер, опершись спиной о диван. – Расскажи мне.

– Разве можно такое рассказать?

– А ты попробуй, – пожал плечами Андре. – Только сначала встань вот тут на четвереньки.

– Как? – вздрогнула я.

– На четвереньки, – терпеливо повторил Андре. – На колени и на локти. Попой ко мне.

– Попой, значит, к тебе, – я покраснела, пряча за бравадой свое смущение.

Андре усмехнулся и кивнул. Он сидел, облокотившись на сиденье дивана, и неторопливо ждал, пока я выполню его приказание. Сначала я сползла на ковер и уселась на пятки, глядя на Андре в смущении.

– Что-то не так? – поинтересовался он, тут же перестав улыбаться. Я помотала головой, развернулась и подалась вперед. Встав, как было велено, я тут же почувствовала себя слабой и беспомощной. Я попыталась обернуться к Андре, но сделать это было непросто, да и он тут же одернул меня.

– Нет, птица, нет. Опусти голову и смотри вниз. Раздвинь ноги, пожалуйста.

– Господи, это так унизительно, – пробормотала я, не вкладывая, впрочем, в это слово его традиционного смысла. «Унизительно» вдруг стало в моем словаре синонимом «возбуждающе», и Андре, кажется, это понял. – Это хорошо, – пробормотал он, и я почувствовала его пальцы на своих ягодицах. – Шире, шире.

– Еще шире? – возмутилась я, потому как, на мой взгляд, и так стояла полностью и безоговорочно раскрытая в своей самой уязвимой части.

– Представляешь, какой у меня вид отсюда? VIP-ложа, первый ряд. И Андре руками надавил на внутреннюю сторону моих бедер, вынуждая широко расставить ноги. Слова Андре обожгли меня, я попыталась представить, что именно он видит и чувствует сейчас, и волна возбуждения едва не заставила меня рухнуть на ковер.