Книга Турецкий капкан: 100 лет спустя - Алексей Олейников

Ликвидация всех средств обороны Константинополя — как со стороны Дарданелл, так и со стороны Босфора — вместе с пребыванием союзной (прежде всего английской) эскадры у Константинополя означала установление английского господства в районе Проливов. Пока длилась война с Германией, Англия, разумеется, была заинтересована в сохранении дружеских отношений с Россией, но опасалась того, что, получив Константинополь, Россия может подвергнуться искушению и считать основную цель войны для себя достигнутой, а потому ослабить энергию в борьбе с Германией. Английский флот в Проливах выполнял гарантийную функцию.

Это поняли Николай II, признавший лишним пункт «программы», в котором говорилось о согласии Порты на стоянку союзных эскадр перед Константинополем, и Ставка, мечтавшая о скорейшем выводе с Кавказа возможно большей части сосредоточенных там войск на австро-германский фронт. Центр тяжести забот великого князя находился в чисто военной задаче — снять с Кавказа как можно больше из состава тех 150 батальонов, которые участвовали в войне с Турцией. Для того чтобы направить их на Балканский полуостров или на австро-германский фронт, нужна была достаточная гарантия, а именно:

1) включение в число укрепленных мест, которые должны быть сданы турками, Чаталджинских позиций, господствующих с севера над районом Константинополя и Босфора, и разоружение Адрианополя — основного форпоста Константинополя — с севера;

2) распространение перемирия на малоазиатский фронт с разоружением Эрзерума и отходом турецких войск к юго-западу от этой крепости.

Вопрос о заключении перемирия или мира с Турцией остался, поскольку западные державы фактически подтвердили свое намерение уклониться от немедленной передачи России «ключей от Царьграда» и воспользовались (в лице Франции) случаем поставить вопрос о разделе малоазиатских владений Турции и организации совместного оккупационного управления Константинополем, что было равносильно временной интернационализации города — к общим интересам англо-французов и балканских государств.

Политические последствия возможного успеха англичан в Проливах настолько беспокоили С. Д. Сазонова, что он задал Николаю Николаевичу вопрос: не лучше ли было бы просить наших союзников, вследствие изменившейся в пользу русского оружия обстановки на Кавказском фронте, повременить с действиями против Дарданелл? Но опасения МИДа не встретили отклика в Ставке, на которую не произвели впечатления и приведенные им чисто военные соображения — «рискованность задуманного предприятия и опасные последствия возможного неуспеха», с одной стороны, и улучшение обстановки на Кавказском фронте после блестящей победы в Сарыкамышской операции, с другой.

Ответ Ставки англичанам сводился к следующему: во-первых, русское Верховное командование при всем желании не может обещать помощи союзному флоту ни со стороны ВМС, ни со стороны армии; во-вторых, с военной точки зрения любой удар, нанесенный Турции, будет выгоден России, потому как облегчит положение не только на Кавказе, но и в Европе (поражение турок переориентирует еще не определившиеся балканские государства в пользу Антанты). В Ставке отнеслись скептически к успеху «английского предприятия», основанного лишь на действиях флота.

Штаб Верховного главнокомандующего, несмотря на недавние победы на Кавказе, считал, что положение на Кавказском фронте пока непрочно, и не верил в победу англичан; тем более что даже при условии их успеха отправка русских войск для десантной операции на Босфоре считалась в этот момент невозможной.

Учитывая разногласия между МИДом и Ставкой, в качестве арбитра выступил император. 14 февраля 1915 г. С. Д. Сазонову была сообщена воля государя, что дело об овладении Проливами должно сосредоточиться в Ставке и допустимо только одно решение этого вопроса: присоединение к России обоих Проливов.

Таким образом, и Россия, и ее союзники проявили полное непонимание значения захвата Проливов на этом этапе мировой войны. Русское военно-политическое руководство не имело внятного оперативно-стратегического планирования (хотя проекты овладения Босфором и Дарданеллами были составлены еще в 80–90-е гг. XIX в.), «зациклившись» на действиях Кавказского фронта. Для Англии Дарданелльская операция первоначально была демонстрацией и прикрытием операции у Александретты, Францию же интересовали только европейские фронты.

И это притом, что для России «с нападением… Турции война приобрела… великодержавный смысл. Соображения духовного порядка — крест на Святой Софии. Соображения политические — проливы. Соображения экономические — те же проливы, без которых Россия осенью 1914 года уже начала задыхаться. Эти троякие соображения придали войне с Турцией активно-великодержавный (и творческо-великодержавный) характер, которого была лишена оборонительная война против Германии и Австро-Венгрии»[12].

Для союзников России по Антанте победа над Турцией фактически была битвой за сохранение их колониальных империй, за счет которых они в значительной мере черпали свои ресурсы, и за сохранение своих материальных и людских ресурсов в закончившейся на 2–3 года раньше мировой войне.

Глава 2. Как союзники нам «помогали» — упущенные возможности Дарданелльской операции 19 февраля 1915 г. — 9 января 1916 г.

Исследуя Дарданелльскую операцию Антанты, хотелось бы остановиться не на ходе боевых действий, подробно изложенном в ряде больших и малых работ, а на промахах союзников России, сказавшихся не только на ходе и исходе мировой войны, но и на состоянии современного миропорядка.

Как отмечалось, уже целеполагание для данной операции содержало в себе серьезные ошибки. Так, с одной стороны, союзники не хотели прикладывать излишних усилий, предпочитая реальной операции демонстративную, но, с другой стороны, для того чтобы занять серьезные стартовые позиции на востоке в послевоенный период, им было необходимо овладеть Проливами и Константинополем, обогнав Россию.

По словам британского посла во Франции Ф. Берти, в первые дни после начала Дарданелльской операции (его запись в дневнике относится к 26 февраля 1915 г.) в Париже «все больше возрастает подозрительность касательно намерений России в отношении Константинополя. Считают целесообразным, чтобы Англия и Франция (в этом вопросе Англия ставится впереди Франции) заняли Константинополь раньше России, дабы московит не имел возможности совершенно самостоятельно решать вопрос о будущем этого города и Проливов — Дарданелл и Босфора»[13]. Позднее (в марте 1915 г.) посол сообщал, что во французской палате депутатов наблюдались «опасения», что Англия и Россия распорядились насчет судьбы Константинополя за спиной Франции.

В своих мемуарах резко отрицательное отношение к передаче России Константинополя и Проливов выражают и многие видные французские государственные и общественные деятели (Ж. Клемансо, А. Бриан, Г. Ганото и др.).