Книга Капитан Ориона - Валерий Рыжков

Я встретил Мэтра идущего по улице Моховой в марте в синем пальто и с красным шарфом. Он никогда не подражал человеческим типам Достоевского, Чехова, Горького. И всегда умело прочитывал забытую пьесу, как новую. Потом профессор представил на суд публики в небольшом учебном зале по пьесе Шнайдера «Малярия» фарс – спектакль. Наше время, западная страна, переживающая депрессию, как в экономике, так и в психологии одного народа – западных и восточных немцев, братьев по крови, но разных по идеологическим убеждениям. Место действия. Берлин, центральный район. Строительная и лестничная площадки. Где живут искренние непорочные молодые люди. И поэтому понятен язык эмоций, даже когда любовь без проявления Бога. Только малярия не оставляет надолго иммунитета, как и память человека не вакцинируется от напасти, и может снова повториться бесчеловечная история, только на примере другой страны. Театр не учит, а напоминает уроки истории.

Меня удивило прочтение Михаила Зощенко «12 раз луна сверкала» в постановке другого Маэстро, я находился в бессознательном сочувствии к писателю, который говорил, что вас не от той болезни лечат, и в игре спектакля хотелось угадать талант каждого студента.

В те годы класс третьего Преподавателя поставил две версии водевиля «Кто брат, кто сестра или обман за обманом», где играют куклы – актеры и тени, создав иллюзию, что весь мир театр, а люди актеры – куклы, это было своевременно. Были люди, были куклы, были кукловоды. Было кривое зеркало.

Талант режиссера – педагога раскрыть талант актера. Пройдет десять лет, а я так и не нашел их имен на театральных афишах города. Может быть, они играли не то, или не так. Не факт!

Открыт театральный сезон охоты на Антона Чехова. В каждом театре всей страны идет свой прогон чеховского спектакля «Три сестры», в мизансценах используется даже образ «поцелуя» как модель человека. Это надо видеть и слышать, когда поцелуй становится как миг, так и не переросший в страсть у Маши, или поцелуй у Ольги, потерянный и отчаявшийся, или поцелуй Ирины, который хочется принять за чувство, которого у нее нет. Мужской поцелуй воспринимается, как, поминальное, прощай. Поцелуй – это жест? Или режиссерская вольность, или хулиганство, но это искусство, а именно, искусство ради искусства, чтобы показать поцелуй, как жест человеческой натуры.

Дом есть, а счастья нет, да и несчастье счастью не помогает. Сиротская доля в любви непредсказуема. И опять это только игра. Спектакль прежний, а театр другой.

Или другая история на театральной сцене. Вестсайдская история любви и смерти по идее Роббинсона и музыкальном ритме Бернстайма, хореография которых перенесена на нашу сцену, а это другое восприятие жизни, любви и смерти в современной версии Ромео и Джульетты. Изломанные линии танца, ломающие позвонки танцовщиков, не вызывает эмоций, как в цирке, у зрителей. Яркий свет, резкий звук, и не останавливающийся темп танца толпы, которая затаптывает любовь и нежность влюбленных, как цветы, брошенные на тротуар пыльного проспекта большого города.

Хореографию танца спасает актер через боль позвоночника от провала мизансцен других героев-исполнителей. Действо толпы маргиналов, и есть первый план составной, и существенной части спектакля. Цветы Ромео и Джульетте, актерам андеграунда аплодисменты.

Реэволюция не коснулась никоим образом маргиналов, они ушли еще глубже в подполье подземки. И у кошек порой не бывает никаких привязанностей. Наибольшее стремление в жизни к тому, чтобы получилось, а не случилось. Живут же люди!

6. Изломы реэволюции и перестройки.

Так случилось, по странным обстоятельствам девятого декабря девяносто пятого года произошла автомобильная авария на Невском проспекте, погиб Виталий Савицкий депутат Государственной Думы. Он был активным общественным деятелем по религиозным делам на тот момент истории. Он был истинным политиком, который отказался от собственного блага ради других. Он пришел изменить мир. Православный. Интеллектуал, ученый, эрудит. Ввязался в идейную борьбу за возрождение духовных основ общества. За свободу совести и вероисповедания. За короткую жизнь он прошел все уровни духовного развития личности.

За него просит милостыню Сергей Дмитриевич.

«Он новомученик двадцать первого века, уж поверьте мне, я его знал, он и церковь возродил в больнице, прошло двадцать пять лет, а это многого стоит. И упокоен он в Александро-Невской лавре, вы помолитесь за него от меня, говорите, что не знаете его, а меня знаете, и видите, я инвалид с детства, мое место в инвалидной коляске, а я за него молюсь, прекрасный был человек», – с такими словами отец Сергей провожает меня до порога своего дома.

На Никольском кладбище в июне идет дождь, потом выглянуло солнце из-за туч. Тихо. Замерло тишиной. Пруд. Кресты и памятники кому по чину, кому по заслугам, кому по мирской славе. В Церквушке батюшка проводит молебен. Стоят послушники в молитве. Для кого есть вера, для того есть и Бог.

Полыхнула Святая Русь войнами, разрухой, дефолтами, монетизацией, приватизацией, катастрофами и терактами. Но вот Русь встает с колен. Помолилась, перекрестилась, и встает.

Жизнь меняется. И всем, кажется, что Интернет вот-вот приблизит каждого к всемирному взаимопониманию, и наступит мир во всем мире. Только голуби Мира в Интернет не залетают.

Троицкий собор в ремонте. Голуби. Люди заходят в церковь, ставя свечки в пожертвование. И молитвой пытаются сохранить мир. Когда ценят жизнь, тогда появляются герои. Если цели в жизни нет, то и героев нет. Кто есть от Бога? Каждый!

В девяносто пятом году в декабре не стало литератора Василия Троегубова, трагически оборвалась его жизнь на Литейном проспекте. Он шел по улице и…

Потом вышел пятый номер альманаха «Фарватер», где был некролог по Василию Ивановичу. Там была опубликована его повесть, где герой заканчивает счеты с жизнью самоубийством, который попал сначала под сокращение штатов в конструкторском бюро, потом получал пособие по безработице, далее искал работу, и стал пьянствовать. В жизни Василий Иванович был оптимистичнее своих литературных героев. Легко декламировал стихи из отечественных поэтов Есенина, Маяковского и Твардовского. Свое писательство не афишировал, подписываясь псевдонимом Иваном Клюжевым. Маринисты простились с поэтом – капитаном, со словами по названию его повести «Пусть тебе снятся корабли».

Писатель – маринист по писательскому цеху высказал простые слова, как будет теперь его не хватать этому городу, где каналов, рек и речек больше, чем магистральных проспектов, и где в водницкой форме прошла почти вся его жизнь: на причалах и теплоходах и в институте водном! В дни рыночного беспредела он осуществил издание литературного альманаха «Фарватер», и он остается одним из ярких подвижников двадцать первого века!

7. Писатель читателю.

В реэволюцию оживилась книгоиздательская деятельность среди лиц, не имеющих никакого интереса кроме наживы. Технические писатели наводнили книжный рынок литературой эротического содержания с переложением древних мифов на современный лад. Эротическое искусство быстро исчерпалась своей бесплодностью мифов.