Книга Приключения поручика гвардии - Юрий Шестера

* * *

Закончив работу, засунули за пазухи блокноты с драгоценными записями и, сев на камни, достали съестные припасы. Григорий Иванович, запивая из фляжки сухари с кусочками рафинада, вслух размышлял:

— Тенерифский пик является действующим вулканом, подтверждением чему является вон та расщелина в дальнем конце площадки, из которой сочатся какие-то газы, то есть налицо наличие фумаролы[20].

Андрюша возмущенно вскочил:

— Извольте объясниться, почему я об этом узнаю только сейчас?

— Да потому, уважаемый Андрей Петрович, — спокойно ответил тот, — что я и сам только что обнаружил ее, отойдя туда по малой нужде.

— Это не опасно? — несколько успокоившись, спросил Андрюша.

— Думаю, что не очень. Ведь мы здесь находимся довольно длительное время, и явных признаков отравления у нас пока не наблюдается.

— А может быть, эти газы обладают каким-нибудь замедленным действием?

— Навряд ли. Мне представляется, что химический состав газов может периодически изменяться в зависимости от активности процессов, происходящих внутри земной коры. Однако ни здесь, ни на подступах к этой площадке мы не обнаружили никаких признаков гибели людей или животных. Так что табу, наложенное на посещение этих мест аборигенами, имеет какие-то другие корни, о которых, вполне возможно, могут рассказать наскальные надписи при их расшифровке.

Строгая логика рассуждений ученого окончательно успокоила Андрюшу. Эх, знать бы, о чем сообщается в этих надписях…

— Вполне очевидно, — между тем продолжал свою прерванную мысль Григорий Иванович, — что последнее извержение вулкана произошло очень и очень давно, иначе наскальные надписи были бы, с большой долей вероятности, уничтожены. Но теперь эти таинственные надписи будут сохранены для потомков.

— От всей души поздравляю вас с этой замечательной находкой! — несколько торжественно произнес Андрюша, с удовольствием пожимая руку ученого.

— Нас, — уточнил Григорий Иванович. — Теперь в научных кругах многих стран будут в ходу две их копии — моя и ваша.

Глянув на так и непокоренную вершину, он усмехнулся:

— То-то будет удивлен наш проводник, увидев нас живыми и невредимыми, да еще раньше срока.

И они стали не спеша спускаться по крутому склону вулкана.

* * *

Шлюпы, слегка накренившись на правый борт, резво рассекали воды Атлантического океана. Их команды, отдохнувшие и вдоволь накупавшиеся, бодро несли вахтенную службу. Но главным событием по-прежнему были удивительные результаты экспедиции по восхождению на Тенерифский пик.

Когда ее члены триумфаторами вернулись на «Надежду», то почти сразу же были приглашены Резановым в свою адмиральскую каюту. Внимательно и с большим интересом рассматривая копии наскальных надписей, он удовлетворенно хмыкнул:

— То-то заерзают толстыми задами заморские академики! А испанцы?! Более трех веков владеют Канарскими островами и не удосужились обследовать высочайшие их вершины, хранящие сокровища всемирного масштаба. Позор, да и только! Впрочем, — и он безнадежно махнул рукой, — их всегда интересовало только золото.

Выяснив, что Григорий Иванович собирается переслать копии в Петербургскую академию наук для их тщательного изучения и расшифровки, в задумчивости побарабанил пальцами по столу.

— Думаю, что столь ценные бумаги надобно переслать в Петербург дипломатической почтой, а еще лучше курьером.

И с лукавством глянул на Андрюшу:

— Может быть, столь ответственное задание поручить вам, Андрей Петрович?

Тот вскочил, как ужаленный, с покрасневшим от обиды лицом.

— Шучу, шучу… Как же можно посылать курьером столь знатного морехода, да к тому же покорителя заоблачных вершин.

Григорий Иванович деликатно улыбнулся, а Андрюша не знал, что ему делать: то ли радоваться, то ли огорчаться.

А Николай Петрович уже серьезно подытожил:

— Этим делом займется наш генеральный консул по прибытии нашему в Бразилию. Я же для верности отпишу относительно вашего вопроса президенту Петербургской академии наук. А вам, господа, большое спасибо за содеянное вами благое дело во славу Отечества…

* * *

Во время вахт Фаддея Андрюша по-прежнему был на мостике. Его внимание уже давно привлекли летучие рыбы, изредка залетавшие на палубу, но по большей части на руслени. Матросы вахтенной смены тут же, ругаясь, выбрасывали их за борт — не дай бог, если их заметит боцман. Порядок на верхней палубе — святое дело! Это они усвоили с первых же дней службы на флоте, а боцманский кулак только укреплял в них веру в справедливость неписаных морских законов.

Однако по мере приближения к экватору летучие рыбы все чаще и чаще стали падать на палубу шлюпа. Душа Андрюши возмутилась такой расточительности природы, и после смены с вахты отыскал Григория Ивановича. Но его вопрос о летучих рыбах и, тем более, об их съедобности несколько озадачил натуралиста. Тем не менее он подробно поделился с Андрюшей своими знаниями о них.

— Летучие рыбы — теплолюбивые стайные пелагические рыбы, — начал он свои пояснения тоном заправского лектора.

— ???

— Пелагические — значит живущие в толще воды открытого моря, — извинился за свой академизм Григорий Иванович и продолжил: — Питаются они мелкими планктонными организмами, — и вопросительно взглянул на Андрюшу, но тот утвердительно кивнул, — а посему вполне пригодны для употребления в пищу. Обитают главным образом в тропических и субтропических водах Атлантического, Индийского и Тихого океанов. Однако они, в свою очередь, служат добычей многих хищных рыб, особенно тунцов различных видов, а в Атлантическом океане и бонитов, то есть макрелей. Значительно уступая хищникам в скорости, летучие рыбы при их нападении выпрыгивают из воды и парят над ней за счет грудных плавников, приспособленных к планирующему полету. При этом могут пролетать по воздуху более пятидесяти саженей и взлетать на высоту до пяти саженей, чего вполне хватает для попадания на палубу кораблей.

И только после этого поинтересовался, зачем же все это потребовалось Андрюше. Тот объяснил, что только за время вахты, то есть за четыре часа, на палубу падает до десятка летучих рыб размером до двух пядей каждая. И если их собирать в какую-нибудь емкость с забортной водой, то можно за сутки набрать количество, достаточное для приготовления отменного второго для всей кают-компании. Ведь это же свежая рыба, а не осточертевшая солонина!

У Григория Ивановича загорелись глаза, и Андрюша понял, что в его лице приобрел надежного союзника. Теперь только оставалось убедить Крузенштерна в принятии этой идеи.

Иван Федорович внимательно выслушал их и призадумался. Идея сама по себе была очень заманчивой, однако…