Книга Палач - Виктор Вальд

Это не «его женщина». Да и комната была в пользовании лишь на время. Короткое или нет, но на то время, пока не вернется капитан Иоганн Весбер.

И потом, он совсем не командовал наемниками, а извивался ужом, хитрил, как лиса, и угодливо всматривался в наглые рожи этих скотов. И все это вместо того, чтобы по приказу отбывшего капитана требовать от воинов упражняться с оружием и без него, чистить лошадей, чинить боевое снаряжение. Но это под силу лишь капитану и его жестокой руке. Вот вернется – пусть и управляется со своими наемниками.

А капитан вот-вот должен вернуться. И тогда он завалится в огромных сапожищах на свое подобие лежанки, подомнет под себя женщину и будет долго вдавливать ее в скрипучие доски, едва прикрытые старым матрацем с вонючей шерстью.

После этого, уставший и вспотевший, но по-прежнему недовольный всем и всеми, капитан схватит за волосы свою подстилку и станет бить ее по лицу, допытываясь, кто пользовал ее за время отсутствия доблестного Иоганна Весбера. И тогда уже женщина капитана будет рыдать и креститься, пытаясь убедить его в том, что никто ее даже пальцем не тронул, поскольку все уважают своего главаря. Она хорошо знала, что иначе побои и вырванные волосы будут всего лишь «нежностью» по сравнению с тем, что может сделать разгневанный донельзя Иоганн Весбер.

За два прошедших месяца, которые женщина была под капитаном, она насмотрелась такого, что и рассказывать страшно.

Это Бог наказал ее. Наказал за слабость, которую она допустила, позволив старшему брату мужа повалить себя в углу конюшни. Теперь ей не помогут ни муж, ни его старший брат, ни ее собственный отец. Никто из них не решится пробраться в эти развалины, чтобы вырвать несчастную из рук изверга. Да и как решиться, когда даже страшно смотреть в суровые лица разбойников и на их вечно жаждущее крови оружие.

Да, она будет молчать и о Мартине, и о тех многих из наемников, что пользуют ее, когда капитан в отъезде, а Мартин спит мертвецки пьяный.

Мартин и сам догадывался, что случается с «его женщиной», когда он отуманен вином. Но, в конце концов, она лишь на время «его женщина», так что все происходящее с ней – это уже проблема капитана.

«А хорошо бы самому…» – подумал Мартин и тут же остановил себя.

Капитаном ему никогда не быть. Ни благородством рождения, ни внутренней силой, ни особым воинским умением он не обладал. Зато был очень зол, хитер и коварен. А еще неутомимо исполнительным. За это капитан и назначал своего оруженосца старшим на время своих отъездов.

И все же он чувствовал себя удовлетворенным. Хорошо, что ему удалось урвать этой ночью хоть немного плотского наслаждения. Хорошо, что он не спал в общей комнате на прелой соломе вповалку с дышащими гноем наемниками. Хорошо, что его не бил в затылок скорый на руку капитан, всегда сердитый и чем-то недовольный.

Но когда Мартин встал с лежанки, ощущение довольства стало постепенно испаряться. Наступало то, что он считал плохим: нужно было будить наверняка не выспавшихся после ночной пьянки воинов, пытаться правильно, как делал это капитан, провести с пользой день, назначать дозорных и отправлять на поиски съестного (и прочего для удовольствия) вконец разленившихся «братьев по оружию». И при этом ругаться, ругаться и ругаться. С каждым в отдельности и со всеми вместе.

Мартин чертыхнулся. Он потрогал свой перерубленный в пьяной драке нос и, отбросив то немногое, чем была укрыта женщина, тоскливо посмотрел на худое грязное тело. Ничто мужское в нем не шевельнулось. Похотливая сила напрочь оставила его еще далеко за полночь, едва несколько капель его семени скатились в женское лоно.

Со злости плюнув в открывшиеся глаза женщины, наполненные ужасом, Мартин придавил коленом ее руку и встал на ноги. И тут же почувствовал, как в разорванный шов его правого сапога просочилась холодная жидкость из вонючей лужи мочи и блевотины, что расплылась тут же, у лежанки.

Это окончательно убило все доброе, что дает поутру Господь.

Произнося скверну и отплевываясь, Мартин быстрым шагом поспешил во двор.

Как он и ожидал, несмотря на позднее утро, еще никто из наемников не высунул свою морду на свет божий. Даже за тем, чтобы помочиться на свежем воздухе. Да и чему удивляться, если Мартин сквозь сон еще под утро слышал громкий смех и ругань.

Дабы исполнить свой долг, оруженосец славного рыцаря Иоганна Весбера вскарабкался по ветхой лестнице на то, что осталось от смотровой башни. Как и ожидал Мартин, он увидел двух сидящих наемников. Они, склонив шлем к шлему, радовали себя глубоким сном. И, конечно же, это были самые молодые воины отряда, едва ли не каждую ночь отправляемые старшими по возрасту на смотровую службу вместо себя.

– Ах вы, свиные рыла! – разогревая себя, воскликнул Мартин и ударил ногой в шлем ближайшего к нему смотрового.

Молодые воины тут же вскочили и, зло сверкая глазами, уставились на капитанского оруженосца. Крепкие парни, они могли в считанные секунды намять бока Мартину. Но за ним нависала тень капитана, да и старшие воины, уклонившиеся от ночной службы, будут недовольны выходкой новичков отряда. Оставалось только терпеливо выслушивать брызжущего слюной Мартина:

– Это так вы несете службу, дерьмо собачье?! Так охраняете сон своих друзей? Ах вы, опорожнения сатан…

Мартин замер на полуслове. Его взгляд скользнул за плечи провинившихся и застыл в недоумении. Молодые разбойники посмотрели друг на друга и затем медленно развернулись.

Теперь и они с удивлением увидели, как в двухстах шагах от них, на каменистом холме, медленно и неуверенно выстраивались в ряд вооруженные люди. Несколько десятков неопытных и никем не руководимых воинов пытались создать боевой строй, то оставляя бреши, то сбиваясь щит в щит.

Неприятный холодок пробежал по спине Мартина, а затем разлился в низу живота.

– Что им нужно? – пытаясь скрыть волнение, спросил он.

Один из молодых дозорных недобро сузил глаза и нагловато посмотрел на рыцарского оруженосца.

– Это всего лишь городской сброд. Таких мы уже видели.

Мартин поежился и попытался улыбнуться.

– Да, таких мы уже топили в болоте. Поднимайте воинов. Пусть готовятся к вылазке.

Глядя вслед спускающимся смотровым, Мартин провел рукой по лицу и почувствовал на ладони влагу от выступившего пота.

«Плохо день начался, очень плохо, – мелькнуло у него в голове, и тут же к этой мысли прибавилась еще одна, – мне совсем не обязательно сегодня махать мечом. Капитан доверил мне только эти камни».

Уже вскоре на смотровую площадку влезли до десятка наемников. Они и не заметили Мартина. Зато вид суетящихся горожан их порядком потешил.

– Это стадо овец решило разбудить волков. Сейчас мы соберем с них шерсть и перемелем косточки. Бараны с тупыми ножами. Всех перебьем…

– Нет, не перебьем. Всех перевяжем. Пусть за них город платит! – перекрикивая всех, возразил самый высокий и крепкий из наемников.