Книга Самое лучшее случается неожиданно... - Олег Бажанов

– С института… уже давно.

– Вы жестокий? – неожиданно спросила Вера Сергеевна.

– Жестокий? – удивился я. – Нет. Скорее, азартный… – я с сожалением кинул взгляд на часы на руке: давно нужно было быть дома – у маминой сиделки свои дела и своя семья.

– Вас кто-то ждёт? – Орлова напряглась – видимо, неправильно истолковав моё беспокойство. В её глазах появился настор оженный вопрос.

Края её расстёгнутой куртки разошлись, и моему взору предстала кофточка с довольно откровенным вырезом на груди. Я с трудом сглотнул слюну и быстро отвёл взор, поймав себя на том, что так по-мальчишески смотреть на женщину в мои годы несолидно, и почувствовал давно забытое смущение и одновременно удовольствие от вида её ладной фигуры. Расставаться совсем не хотелось.

– Да, обещал быть дома… там мама… волнуется… – протянул я, думая о своём. – Сейчас перезвоню и постараюсь всё решить.

Я достал мобильный телефон и набрал номер сиделки. Гарантировав двойную почасовую оплату и выслушав её недовольное ворчание, я убрал телефон и посмотрел на Орлову.

– Ну, вот. Пара часов у нас точно есть. Надеюсь, вы никуда не спешите.

– Нет. Мои родители далеко…

Потом мы пили кофе и ели мороженное. Хотя за два часа так и не успели поговорить о главном, ничего нового не узнав друг о друге. Я так и не решался начать очень важный для меня разговор, как и не решался дотронуться до её руки, убеждая себя каждую секунду – вот сейчас, сейчас я обязательно скажу ей о своих чувствах.

Около десяти вечера Вера Сергеевна сделала звонок по мобильному, сказав в трубку тихо:

– Ты где? – …и назвала адрес кафе.

Наверное, это был он – её мужчина. Вот и окончилась сказка. Мои яркие желания стали терять свои напор. Всё, как в последних главах лирического романа: лёгкость и весёлость уступили место грусти, и герой переместился в мир печали, несбывшихся иллюзий и ностальгических воспоминаний. Героиня ушла к другому. Занавес!..

И всё равно, когда мы выходили из кафе, и вечерний город принимал нас в свои объятия, а Вера Сергеевна взяла меня под руку, глупая счастливая улыбка застыла на моём лице – рядом со мной шла одна из красивейших женщин нашего города. Я был очень счастливым человеком! Самым счастливым в этом городе! В этой стране!

За рулём подъехавшего джипа с крутыми номерами я ожидал увидеть солидного мужчину, но водителем оказалась женщина бальзаковского возраста. Я не успел её толком рассмотреть, простившись с Орловой у края тротуара.

– До понедельника! – улыбнулась Вера Сергеевна своей милой улыбкой, коснувшись моей руки и мягко пожав мне пальцы.

– До понедельника… Вера… Сергеевна… – глупая улыбка будто приклеилась к моему лицу.

Я стоял и умиротворённо смотрел вслед, пока огни джипа не скрылись за поворотом. Потом, ощущая во всём теле необыкновенный физический подъём, а в душе эмоциональную окрылённость, я отправился домой. Завтрашний день казался радостным и лучезарным.

Разумный человек оглянулся бы, сложил два плюс два и сделал правильные выводы насчёт ошибочности ожиданий, но почему-то в жизни у большинства влюблённых мужчин чаще получается иначе. Наверное, нам как в детстве хочется верить в чудеса.

Прикрывая фингал под глазом букетом роз, ранним утром в понедельник я спешил на работу. В приёмной заместителя генерального директора никого не оказалось, кроме уборщицы бабы Маши, запричитавшей в голос на мой яркий синяк. Я дал пожилой женщине бумажку достоинством в сто рублей и попросил поставить букет в вазу с водой прямо на стол Орловой.

– Только, пожалуйста, не надо никому ни о чём говорить, – попросил я бабу Машу.

– Сделаю, как надо, – понимающе улыбнулась женщина в чистеньком синем техническом халате. – Иди, работай спокойно, герой!

Герой? Всё время пребывания в приёмной я очень боялся, что кто-то войдёт и увидит меня. Например, секретарша. Ещё бы – затеять такую авантюру! За Верой Сергеевной ухаживают «перцы» куда покруче нашего генерального директора! Но всё обошлось. И я, не замеченный никем, спокойно спустился на этаж ниже.

В отделе сотрудники стали приставать с расспросами – откуда такая яркая печать под глазом? Все знали, что я спиртным не злоупотребляю. Пришлось рассказать историю про спасённую на улице женщину, благоразумно опустив имена и подробности. Очень скоро интерес к этой истории, не имеющей продолжения из моих уст, угас, и все в отделе занялись своими прямыми обязанностями.

Я же сидел, как на иголках, ожидая вызова в приёмную или телефонного звонка. И ближе к обеду этот звонок раздался.

– Извините, Виктор Иванович, – произнесла Орлова в трубку своим низким, волнующим голосом, – я сегодня задержалась. Вошла в кабинет, а восхитительные розы смотрят на меня! Спасибо. Это так трогательно…

– Я рад, что они вам понравились. Как вы себя чувствуете после субботы? – я специально не называл Орлову по имени, понимая, что сейчас к нашему разговору прислушивается весь отдел.

– Всё хорошо. Спасибо вам за тот вечер. А про цветы… – В трубке возникла пауза. – Скажите, зачем вы это сделали? Впрочем, я догадываюсь. Хочу вас попросить… больше не делайте этого. Поймите меня и не обижайтесь, пожалуйста.

– Ну, почему?..

– Не нужно и всё! – Орлова положила трубку.

Чувства – как «валентинка», сделанная своими руками ко Дню всех влюблённых, – ты очень гордишься ею и бережёшь, а потом даришь человеку, которого она, как ты считаешь, сделает немножечко счастливым. Но бывает, что ты хранишь «валентинку» долго, очень долго, так и не решаясь подарить той, что лучше всех на свете. Думаешь, – она не нужна ей. Так и случаются ошибки, которые бывает трудно исправить потом.

Во взрослой жизни я почти не писал женщинам стихов. Баловался этим когда-то очень давно – ещё в юности. Теперь всё больше с клавиатуры моего компьютера выходила лирическая, но всё-таки проза. Но вечером того понедельника само собой получилось стихотворение.

Я встречаю тебя очень редко

и напрасных не требую встреч,

Вера, Вера – кокетка-конфетка,

яркий фантик – ни съесть, ни сберечь.

Очень трудно казаться спокойным,

улыбаться при встрече с тобой.

По каким-то случайным законам

ты не стала моею судьбой.

Расстояния людей разделяют.

Нас с тобой разделяют года.

Пусть ты рядом, но я понимаю —

мы не станем близки никогда.

Поздно встретил тебя, очень поздно…

ты пригубишь бокал не со мной,

И с другими посмотришь на звёзды.

Ну, а я… Я всё спорю с судьбой.

Понимаю – встречаться не надо, —

смысла нет ни тебе и ни мне,

Стать нам ближе мешают преграды

разнопрожитых лет, даже дней.