Книга Натиск на восток - Николай Лузан

23 августа 1939 г. в Москве В. Молотов и И. Риббентроп подписали советско-германский пакт о ненападении сроком на 10 лет.

Известно: договоры заключаются для того, чтобы затем их нарушать. Опытные дипломаты В. Молотов и И. Риббентроп, ставя свои подписи под документами, это хорошо знали и потому не питали иллюзий в отношении долговечности мирных отношений между Советским Союзом и Германией. В сложившейся ситуации мирный договор с Германией был необходим Советскому Союзу как воздух. Вести войну на три фронта: против Японии, захватившей весь северо-восток Китая и грозовой тучей нависавшей над советским Дальним Востоком и Забайкальем, против Германии на западе и… против Франции с Великобританией на юге, было равносильно самоубийству.

Открытие третьего фронта — в советском Закавказье — на фоне переговоров с британской и французской делегациями, возглавляемыми адмиралом Р. Драксом и генерал Ж. Думенком, представлялось в Кремле верхом цинизма и безответственности. Первоначально в Москве отказывались верить сообщениям своих разведчиков о подготовке Франции и Великобритании к нападению на СССР. Советское руководство не допускало мысли о том, что партнеры по переговорам Франция и Великобритания вели двойную игру и в тайне планировали нанести удар под дых — по Закавказью. Поэтому донесения в Центр нелегальных резидентов Ш. Радо и А. Дейча о том, что в глубочайшей тайне, в тиши армейских кабинетов узким кругом французских и британских офицеров разрабатывается план военных действий против СССР в Закавказье, воспринимались И. Сталиным как провокация.

Однако новые факты, поступавшие к нему по разведывательным и дипломатическим каналам, все меньше оставляли сомнений в том, что война в Закавказье может стать реальностью. Так, летом 1939 г. в Турции появились группы французских и британских специалистов. С их участием в спешном порядке создавалась сеть военных аэродромов, а затем началась переброска эскадрилий бомбардировщиков ВВС Франции и Великобритании.

Таким образом, план военных действий коварных французов и англичан в советском Закавказье не был игрой воображения советских разведчиков. Во французском Генштабе он получил кодовое название «Южный план». Его непосредственной разработкой занимались генерал М. Гамелен и адмирал Ж. Дарлан. Планом предусматривалось нанесение массированных бомбовых ударов по нефтепромыслам Баку с территории Турции. Он не был отменен даже после того, как пала Польша, а Германия заняла более жесткую позицию в отношениях с Францией и Великобританией.

С приближением весны война в Закавказье против СССР становилась все более реальной. «…В первой половине апреля французское правительство трижды обсуждало доклад генерала М. Вейгана о подготовке нападения на Советский Союз, несмотря на то, что Германия уже вторглась в Данию и Норвегию. Премьер-министр Франции П. Рейно, сменивший Даладье, требовал, чтобы все приготовления к нападению на Баку были завершены в двухнедельный срок»[34].

После доработки плана М. Вейганом, правительство Франции утвердило его. Срок нападения на Советский Союз был установлен на конец июня — начало июля 1940 г. Но военная операция «Южный план» так и осталась на бумаге. Этот заматеревший, почувствовавший запах большой крови хищник — фашистская Германия — набросился на тех, кто его вскормил.

10 мая 1940 г. войска вермахта, реализуя военно-политические цели плана «Рот», вторглись во Францию. Ее армия, считавшаяся одной из лучших в Европе, проигрывала одно сражение за другим и стремительно откатывалась вглубь страны. Помощь союзников — британцев — не спасла положения. К 26 мая 1940 г. основные их силы, а также остатки французских и бельгийских войск были заперты вермахтом на узкой прибрежной полосе у порта Дюнкерка. Над ними нависла угроза полного уничтожения, и тогда У. Черчилль, сменивший на посту премьер-министра Н. Чемберлена, принял горькое для чести британцев, но вынужденное решение. Чтобы избежать полного разгрома британского экспедиционного корпуса и сохранить остатки французских войск, он дал команду на проведение операции «Динамо» — их эвакуацию в Великобританию.

Дни Франции были сочтены. В сложившейся ситуации, как и в случае с Польшей и Чехословакией, союзница Франции — Великобритания — решила урвать свой кусок от агонизирующей жертвы фашистов. 3 июля 1940 г., в то время, когда несколько тысяч французских и бельгийских военнослужащих стояли на смерть, прикрывая эвакуацию из Дюнкерка, британская эскадра под командованием вице-адмирала Д. Соммервилла в далеком Оране (порт в Алжире) блокировала французский флот. На его предложение сдать корабли или потопить их, французы ответили отказом. Завязался бой, в ходе которого французы потеряли 1 300 моряков и три линкора.

Особое оружие Фюрера. «…Мы сумеем заключить мир, даже не начав войны»

Важную роль в своих захватнических планах А. Гитлер отводил спецслужбам. Он первым из политиков оценил, а затем умело использовал их уникальные возможности в реализации агрессивных замыслов. При его непосредственном участии спецслужбы вышли из тиши кабинетов и превратились в важнейший инструмент глобальной политики.

В начале 1930-х гг. в вольном городе Данциге, на конфиденциальной встрече с президентом данцигского совета Г. Раушнингом, А. Гитлер, касаясь будущей войны и роли в ней спецслужб, говорил:

«…Нужен новый способ ее (войны. — Прим. авт.) ведения… совершенно новый. Стратегия должна быть такой, чтобы она позволила победить врага его же собственными руками….А для этого нужны надежные люди, которые, не надевая военной формы, сумеют проникнуть всюду и в нужный момент забрать в свои руки все ключевые пункты во вражеских столицах, во всех органах, куда мы будем готовы вступить с оружием в руках…»

И далее:

«…Когда я поведу войну… я сделаю так, что мои войска однажды появятся средь бела дня прямо на улицах Праги или Варшавы, Парижа или Лондона. На них будет чешская, польская, французская или английская форма. И никто их не остановит. Они войдут в здания Генштаба, министерств, парламента. В течение нескольких минут Франция ли, Польша ли, Австрия или Чехословакия окажутся лишенными своих руководителей. Все политические лидеры будут обезврежены. Смятение будет беспрецедентным.

У меня найдутся такие люди, которые сформируют новые правительства, угодные мне. Мы сумеем заключить мир, даже не начав войны…Невероятное всегда удается легче. Самое необычное оказывается самым надежным. Я знаю людей. Это просто смешно, когда думают, что не найдется добровольцев. У нас их будет достаточно — молчаливых, упорных, готовых на все.

Мы перебросим их через границы еще в мирное время… Туристы коммивояжеры, технические специалисты и мало ли кто еще! Нас не сдержат никакие линии обороны. Наша стратегия будет заключаться в том, чтобы уничтожить врага изнутри»[35].