Книга Метро 2033. Чужими глазами - Сергей Семенов

Вспугнув стайку крыс на маленькой стоянке, друзья остановились, чтобы немного перевести дух. Трамвайные пути здесь сворачивали налево, ныряя в гущу зелени, и оттуда выглядывала желтая морда трамвая. Краска кое-где облупилась, и под ней краснели пятна ржавчины. Аркан глянул на высоковольтку – воронье расселось по раскосам, несколько птиц кружило над обвисшими проводами. Стараясь остаться незамеченными, друзья побежали вперед. Мелькнули в зарослях справа две высокие трубы и мощное тело градирни. Впереди вздымался высокий корпус ОКБМа. Аркан вытянул руку, указывая на кирпичную будку вентиляционной шахты у дороги.

– Конечная, – выдохнул Техник. – Ну и пробежечка. Я аж взмок весь.

Аркан глянул на товарища, и слабое подобие улыбки мелькнуло на лице охотника под маской противогаза. Где-то вдалеке раздалось карканье – вороны заметили сталкеров.

– Скорее, – поторопил товарища Аркан. За несколько секунд они преодолели последние метры, отделявшие их от входа в метро. Обогнув будку, охотник метнулся к железной помятой двери, пальцы приникли к кнопке звонка.

Глава 3

Столица

Охотник быстро вызвонил условный сигнал: три длинных, два коротких, один длинный. В утробе будки что-то зашумело, лязгнули стальные запоры. Техник обернулся и резво толкнул Аркана вперед. Возле пятиэтажек мелькнула в воздухе стремительная тень, затем другая. Вороны не хотели отступаться от потенциальной добычи.

– Чего они там телятся? – недовольно буркнул Техник, щелкнув предохранителем. Взвизгнули петли, в дверь просунулась голова в противогазе.

– Залетайте, парни, – прогудел дозорный, пропуская сталкеров. Аркан первым нырнул в темноту, притаившуюся за дверью, следом проскочил Техник. Заскрежетал старый замок на двери, разделяющей два таких разных мира. Снаружи глухо донеслось хриплое карканье.

– Хрен вам, а не завтрак, – съязвил Техник, обращаясь к двери. По стальной скрипучей лесенке товарищи спустились вниз, подождали дозорного. Тот неторопливо сошел следом, воззрился на гостей.

– Воронье, что ли, на хвосте притащили? – осведомился охранник надтреснутым голосом. Он явно скучал. Нудное дежурство в одиночку здесь, в вентиляционной шахте у самого выхода на поверхность, – занятие не из приятных.

– Так точно, – кивнул Техник, вешая автомат на плечо. – У «Бури» прицепились, будь они неладны. Только по весне почти сотню там отстреляли, а их опять целая стая. Откуда только берутся?

– Сколько ни стреляй, все равно от них продыху нет. Плодятся, гады, – посетовал караульный, разводя руками. – Как там сегодня наверху?

– Погодка отменная, – ухмыльнулся Техник. – Самое то для прогулочки. Отец, пойдем мы – начальство заждалось. Бди дальше, ни пуха.

– И вам удачи, мужики, – понятливо кивнул мужчина. Дозорный проводил их до гермодвери, – он рад был потрепаться, но прекрасно понимал, что «гости» торопятся. Задержавшись в небольшом переходе, оборудованном под «шлюзовую-помывочную», и совершив привычный и жизненно необходимый ритуал дезактивации, товарищи прошли в сбойку. Выход в туннель отсюда перегораживала прочная решетка, сваренная из толстой арматуры. Долговязый бритый парень с «ксюхой» на потрепанном ремне даже не проверял документы – коротко кивнул Технику в знак приветствия, молча стиснул ладонь Аркана. Тут же рядом находился блокпост – невысокие укрепления, сложенные из кусков бетонных шпал, скрепленных цементом, большой прожектор на потолке, две деревянные лавки вдоль стен туннеля и импровизированный стол из перевернутой кверху дном бочки. Лампочка на хилом проводе высветила из сумрака лица скучающих дозорных.

Аркадий посмотрел налево. Вдалеке все пространство туннеля заливал теплый свет, отраженный ребрами сотен тюбингов. Там, в оборотных тупиках за станцией, расположилась гордость станции, да и, пожалуй, всей нижегородской подземки. Самую большую в метро ферму построили здесь, в первые послевоенные годы. «Бурнаковка»[3], с виду маленькая и невзрачная, на самом деле играла важную роль в хозяйственной деятельности всей Московской общины. В далеком прошлом, когда станции Буревестник еще не было и в помине, Сормовская линия оканчивалась Бурнаковской. После того как построили «Бурю», местными тупиками почти не пользовались. Старожилы поговаривали, что они могли служить для разворота мотовозов в случае большой войны. Но все изменилось после Страшного дня, когда город, в прошлом именуемый Горьким, начал оправдывать старое название, – конечно, в переносном смысле. И «оборотники» наконец-то решили задействовать, только в других, более важных целях.

Вопросом о создании фермы задались через год после того, как большая война загнала людей под землю. Когда инженеры-электрики станции Московская сумели «запитаться» на автономку торгового центра «Республика», а умельцы-самоучки соорудили первые водяные мельницы на берегу Оки прямо под разрушенным метромостом, встал вопрос о пропитании. Да, склады и магазины на поверхности еще изобиловали консервами, залежавшимися, но вполне пригодными для еды, хранился и неприкосновенный запас – так, на всякий случай, – однако теперь требовался стабильный и возобновляемый источник продуктов питания.

Найденные первыми сталкерами семена хранились бережно и терпеливо ждали своего часа. После неудачной попытки создать гидропонические установки местным «добытчикам» поставили иную задачу. Теперь они таскали в метро не консервы и лекарства, а обычную землю. Во дворах, где не так сильно фонило, снимали верхний зараженный слой почвы, а нижний шел в дело. Одновременно тупики Бурнаковской обустраивали под «садоводческий участок» – проводили освещение, колотили ящики для будущих саженцев, мастерили поливочную систему. И хотя сначала дело шло неважно, вскоре недюжинными усилиями и упорством научились выращивать картофель и капусту, лук, шампиньоны и даже томаты. Ферма щедро кормила всю Московскую общину. Гермоворота в туннеле между Бурнаковской и Буревестником стояли закрытыми со дня последней войны. Позже, когда на «Буре» поселилось неведомое существо, по общему решению местные каменщики на всякий случай заложили гермы кирпичом, дабы окончательно успокоить и обезопасить фермеров.

Распрощавшись с дозорными, Аркадий с Техником зашагали в сторону Бурнаковской, огни которой забрезжили впереди. Чистый и сухой туннель, освещенный редкими светильниками, вскоре уперся в станцию. Здесь товарищи миновали еще один блокпост, и, поднявшись по шаткой лесенке, вступили на платформу.

Ярко освещенная станция распахнула объятия, приветливо встречая гостей. Восьмиугольные колонны, облицованные белым мрамором, подпирали потолок с причудливыми светильниками-клешнями, утопленными в пирамидальные ниши. Пол, выложенный темным гранитом с полосками белого мрамора, поблескивал чистотой. Невычурная, но чистая и ухоженная Бурнаковская напоминала аккуратную домохозяйку, небогатую, но трудолюбивую. Жители станции в основном работали на ферме, кто-то промышлял сталкерством или ходил на заработки на Московскую. Для движения дрезин пользовались левым перегоном. В правом навеки замер поезд, железным тромбом закупорив туннель. Безжалостное время кое-где содрало с головного вагона краску, расцветило бока пятнами ржавчины. Состав давно обжили – в вагонах разместились квартиры и скромная столовая, в последнем жители оборудовали небольшую мастерскую.