Книга А ведь жизнь так коротка - Джеймс Хедли Чейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гарри нравился Муни. Он никогда не врал ему. Если Муни говорил, что дела идут плохо и он собирается закрыть студию, то Гарри знал, что это правда, а не просто удачный предлог для отказа в прибавке.
Это была плохая новость. Если Муни прикроет дело, Гарри окажется без работы.
Он пошел обсудить положение с Дорис Роджерс, кругленькой женщиной с черными вьющимися волосами, остреньким носом и улыбкой, за которую все ее любили. Гарри знал о ней не много. Она никогда о себе не говорила. Она была очень трудолюбивой и Муни этим пользовался: платил ей гроши, а работать заставлял много. Она никогда не протестовала, оставалась после работы и, кажется, у нее не было никакой личной жизни вне стен студии.
Гарри она нравилась. Как раз именно с такими женщинами можно дружить, не опасаясь никаких осложнений.
Дорис была в лаборатории. Как только она увидела выражение лица Гарри, то все поняла.
— Он только что жаловался вам на судьбу?
— Еще хуже. Он сказал, что закроет дело, если так будет продолжаться.
Дорис неприязненно хмыкнула.
— Это его вина. Он ничего не делает и даже не пытается сделать что-нибудь новое. — Она переложила карточки в фиксаж. — У вас есть какой-нибудь план, Гарри?
— Ничего определенного. Я могу попросить работу в «Квик-фото», но не уверен, что они возьмут меня. А вы?
Дорис пожала плечами.
— Я, наверняка, найду что-нибудь. А почему вы не расскажете ему о своей идее ночных фотографирований? Я уверена, что это пойдет неплохо и Муни вынужден будет увеличить вам зарплату, если вы будете работать ночью.
— Действительно, я об этом больше не думал. Спасибо, Дорис. Я ему скажу, что буду претендовать на долю с доходов.
— Так и надо.
Когда Гарри снова появился у Муни, тот еще качался в кресле.
— Ну и что? — пробормотал он. — Что еще? Ни на минуту не оставляют в покое в этой лавочке. Вы решительно хотите меня доконать.
— У меня есть идея, мистер Муни. А что если делать фотографии на улице ночью? В этом есть новизна, которая может заинтересовать клиентов.
Он не сразу понял достоинства идеи, но так как она была не его собственная, то, естественно, начал ее ругать.
— Разумеется, это не глупее, чем что-нибудь другое, — согласился он, — но не годится. Нужен качественный материал прежде всего, а он стоит дорого.
Затем нужны лампы. Их тоже нет, и у меня нет денег.
— Вспышка есть у меня, мистер Муни, и я заплачу за лампы.
— Что? Повторите! — произнес Муни, широко открывая глаза.
— У меня есть необходимое оборудование и я заплачу за лампы.
Муни скривился.
— Ну и что? Это, наверно, ловушка?
Гарри не смог удержаться от усмешки.
— Я хочу одну треть дохода, кроме моей обычной платы. Прежде всего, это моя идея. Я даю материал и работаю ночью.
— Треть? Ты хочешь моей погибели. Послушай, малыш. Положим, четвертая часть тебе, ты, разумеется, платишь за лампы.
— Треть или ничего. Мне нужны деньги.
— А если я тебе скажу, что не согласен?
— Я пойду со своей идеей в «Квик-фото». Они должны ухватиться.
Муни едва не свалился со своего кресла.
— «Квик-фото»? — проблеял он. — Этой банде пиратов? Послушай, Гарри. И ты меня бросишь ради этих сволочей?
— Они не пираты и не сволочи, мистер Муни. Они работают очень хорошо и, если вы мне не дадите одну треть, они мне ее дадут.
Муни поколебался, но, видя решительный вид Гарри, согласился.
— Хорошо, — пробормотал он, — согласен на треть. Но, что с тобой случилось? Ты стал деловым человеком? И потом, зачем тебе деньги?
— Всем нужны деньги, — покраснел Гарри.
Муни посмотрел на него и вдруг воскликнул:
— Боже! Уж не хочешь ли ты жениться? И для этого тебе нужны деньги. В этом замешана девчонка.
— Ничего подобного. Я вас уверяю, мистер Муни. Я пошел за материалом.
Начну сегодня же вечером.
— Согласен. Я буду здесь до половины одиннадцатого. Не задерживайся и приди рассказать мне, как идут дела.
— Хорошо.
Гарри уже выходил из комнаты, когда Муни позвал его.
— Эй, Гарри…
— Что, мистер Муни.
— Ну, а как она, девчонка? Хорошенькая? И все уже оговорено? — сказал он, подмигивая.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотал Гарри и быстро вышел.
Муни откинулся в кресле и принялся петь:
«Любовь… любовь, это прекрасно… »
Ночь была ясной и холодной. Гарри старался не думать о холоде, а думал только о том, что сухо и светит луна. Он устроился в сквере и к десяти часам у него осталось только пять неиспользованных лампочек. Он понял, что идея неплохая. Он сделал более пятидесяти снимков и считал, что почти все будут удачные. Прежде всего, он внимательно выбирал сюжеты и никто не возражал, когда он протягивал квитанцию. Это удача, думал Гарри. Дело в том, что многие звезды фотографировались ночью в Лейкестер-сквере, и большинство прохожих, по-видимому, воображали, что сфотографировавшись здесь, они выиграют в престиже. Муни будет доволен, думал он, вставляя новую лампочку.
Еще две, и я кончу.
Через несколько минут улицы заполнятся народом. Приближалось время окончания сеансов в кино, и он уже не сможет найти одинокого прохожего. К тому же, стало намного холодней. Уже часа три он стоял, прислонившись к уличному фонарю, перед кинотеатром «Варнер».
Взглянув в сторону Лондонского ипподрома, он заметил парочку, приближающуюся к нему.
Он настроил аппарат, готовый нажать на спуск. Когда парочка оказалась в свете фонаря, он узнал женщину. Это была Клер!
Его сердце забилось изо всех сил. Некоторое мгновение он колебался, думая, захочет или нет она признать его. Но, в конце концов, она знает, где он работает, и он не стыдится своей профессии. Зато какая прекрасная возможность сделать ее фото.
Они были в нескольких метрах. Клер шла рядом с мужчиной. На ее плечи было наброшено легкое манто. Ее компаньона Гарри едва рассмотрел. Он заметил только, что тот высок и крепко сложен.
Он поднял фотоаппарат. Клер появилась в объективе как раз прямо перед ним. Он нажал на кнопку, заметив при вспышке легкий наклон головы и замедление шагов Клер, когда она поняла, что ее сфотографировали.
Он улыбнулся, сделал шаг вперед и протянул ей карточку.