Книга ГеноVIRUS - Роза Сергазиева

Убедил Тимур и Вахрушина – должен же Борис подробно объяснить маме, где ей предстоит жить. Но больше всего востоковед рассчитывал, озвучив благовидный предлог (да, Клепина отказалась от коттеджа, но, наверняка, им всем захочется иногда собираться не в навевающем тоску институтском подвале, а у кого-нибудь на природе, поэтому каждый участник группы должен знать дорогу в «рай»), зазвать в гости Юлию. Желательно одну. Почему бы нет? У Тимура отличная коллекция вин (он привозил по дюжине бутылок из каждой заграничной поездки), попадаются даже раритеты, купленные на закрытом (только для избранных!) аукционе. Они смогут посидеть, поболтать с бокалами в руках, наслаждаясь сладковато терпким вкусом. Идиллия. Не все же время работать. Последние полгода Кабиров общался в основном с… арабскими буквами и цифрами. Он перепробовал массу вариантов в поисках ключа для расшифровки текста, мозги от натуги грозили расплавиться. Ему требуется передышка, перезагрузка, чтобы переключить внимание на что-то другое. И желательно – в приятной компании.

Словом, согласились все, кроме Сомовых, которым предстояло сообщить отцу о поездке в клинику.

На институтской парковке ученых поджидали новенькие, только что из магазина, автомобили. Для одиночек, подобных Ксении (в тот же «список» входил и Кабиров), подготовили компактные скандинавские хэтчбеки, для семейных (имеются в виду чета Гречиных плюс Варвара и Феликс) – вместительные европейские универсалы. Причем в машине Сомовых установили специальное автокресло для трехлетнего малыша.

– Чувствую себя раздавленной мухой под микроскопом, – пробурчал Феликс, устраиваясь на пассажирское сидении рядом с женой и защелкивая ремень безопасности. – О нас известно всё: не только, что дед заболел, но и сколько лет сыну. Не удивлюсь, если завтра в коттедже на кухонном столе обнаружу нераспечатанную упаковку овсянки, которую ем каждое утро, а в ванной – твой утренний крем для лица.

– Не ворчи, – обогнав остальные машины, Варя порулила в сторону ворот. – Люди стараются. Воспринимай их навязчивую заботу как желание любыми способами заполучить в проект именно нас. Лучше скажи, что думаешь по поводу Невидимой звезды? Насколько серьезны последствия предстоящего столкновения?

Археолог блаженно вытянул ноги: несомненно, это не их древний, отечественного производства, драндулет, в котором мужчине выше среднего роста приходится сворачиваться эмбрионом.

– По-моему, надуманная проблема, – Феликса ничуть не удивило, что жена ни словом не обмолвилась по поводу нового автомобиля, никаких визгов и воплей, соответствующих событию, будто привыкла водить дорогие иномарки. Просто Варя оставалась равнодушна к «побрякушкам», ценила суть вещей, а не их стоимость. – Метеориты частенько падают на Землю, и до сих пор ничего страшного не происходило.

– В обозримом периоде. А раньше? – смерила Варвара мужа скептическим взглядом. – Мы многого не знаем о далеком прошлом. Возьмем хотя бы объект собственных исследований – племена майя, инков, ацтеков. Цивилизации, которые неожиданно исчезли.

– Уже готовишься к докладу? – прищурился Феликс, снял с носа очки и принялся крутить за одну дужку. – Предполагаешь, есть связь?

Варвара внутренне улыбнулась. Муж взялся за стекла, значит, заинтересовался по-настоящему. Очки – своеобразный камертон. У других людей чувства отображаются на лице, а намерения Феликса легко «читаются» с помощью окуляров. Если муж нервничает, начинает хлопать себя по карманам, выискивая платок, чтобы протереть и так чистые стекла. Если собирается сообщить нечто важное (например, сделать будущей жене предложение), массирует переносицу или поправляет оправу, обхватив ее указательным и большим пальцами. Если обдумывает, как сейчас, интригующую головоломку, крутит за дужку. Последняя привычка – из числа вредных, из-за нее очки иногда ломаются. Поэтому дома приходится держать несколько пар одинаковых, но все равно их не хватает, и зачастую Феликс перевязывает оторванную дужку первой попавшейся под руку бечевкой, что придает его лицу особенно трогательный вид.

Кстати, и познакомились они, благодаря очкам. Вернее тому, что стекла с мороза имеют свойство сильно запотевать…

Варвара – ученица выпускного класса отправилась в зимний выходной вместе с подругами на каток в Парк Горького. Откатав до перерыва (в середине дня ледяной серпантин чистят-ровняют специальными машинами), девчонки встретились в раздевалке. Подруги принялись расшнуровывать коньки: стоял жуткий холод, кататься дальше расхотелось. Но Варя осталась. Она с трудом выкроила из плотного расписания занятий с репетиторами свободное «окошко», что махнула рукой на мороз. Сейчас подкрепится-разогреется горячим чаем, бутербродами и вернется на лед. Девушка открыла рюкзак, достала термос, начала свинчивать крышку, но в следующий миг… грохнулась со скамейки. Споткнувшись, на нее налетел какой-то парень, и они вдвоем очутились на полу.

– Ой, – прохрипел незнакомец, – извините!

Варя злобно подняла голову, намереваясь высказать нахалу то, что о его неуклюжести думает, но… непроизвольно прикусила нижнюю губу. На нее уставилось «чудо», с мутными стеклами вместо глаз, да еще покрытыми льдинками.

– Ох, – смутился парень и, сдернув с носа очки, водрузил на лоб, – ничего не вижу, стекла запотели. Извините!

Теперь на Варвару в упор смотрели настоящие глаза. Они оказались светло-светло (какими бывают только у близоруких очкариков) карими. Парень вскочил на ноги и протянул руку Варе, помогая встать.

– Еще раз извините, – промямлил он в третий раз и неуклюже принялся стряхивать с ее свитера опилки, которые прилипли с пола. Потом, спохватившись, согнулся пополам, чтобы поднять термос. Обнаружив, что на нем нет крышки, снова упал не колени и стал ладонью хлопать под скамейкой, пытаясь найти пропажу. Нащупав, наконец, железку, он закрутил ее на термос и протянул Варе. Сообразив, что содержимое термоса осталось по его вине на полу, затараторил: – Не волнуйтесь, я сейчас куплю. Что вы пили: чай или кофе?

– Чай, – прыснула в кулачок Варя, не ожидавшая такой суеты вокруг упавшего термоса!

Парень, задевая носками ботинок за резиновые коврики, которые покрывали пол раздевалки, помчался к автомату. Варя, затаив дыхание, следила за передвижениями незнакомца, боясь, что тот рискует снова упасть. Но парень умудрился не только без происшествий добраться до автомата, но и благополучно вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками, над которым поднимался пар.

Оба стаканчика он протянул Варе.

– Подержите мой тоже, – незнакомец плюхнулся на скамейку, достал из кармана платок и протер очки. Затем вернул их на нос и только тут смог как следует разглядеть Варю.

– Возьмите, – теперь, возвращая один из стаканчиков, смутилась Варвара. И хотя к горячему напитку девушка еще не притрагивалась, почему-то покраснела.

Но неловкость момента быстро прошла. До конца перерыва молодые люди жевали поделенный пополам бутерброд, запивали его сладким чаем и оживленно болтали. Оказалось что парень – его звали Феликс – первокурсник-историк. На каток в Парк Горького выбрался из принципа. На коньках никогда кататься не пробовал. Собирался взять напрокат и испытать себя: неприлично человеку, живущему в «холодной» стране, не владеть зимними развлечениями. Варя согласилась с подобной точкой зрения и вызвалась помочь Феликсу совершить первый выход на лед.