Книга Разбуженные боги - Александр Логачев

В очередной раз Артем подивился тому, как же быстро на этих людях все заживает, в точности по присловью – как на собаках. Ладно бы у кого-то одного, уникума и феномена, так нет же, почти все тутошние таковы. В прошлой жизни Артем подобного не встречал, вот что значит девственный, блин, иммунитет. Тот же Абуэ, нещадно исполосованный на мосту через ущелье Бомо, еще две недели назад больше походил на труп, чем на живого человека, а сейчас уже сам может ходить, хотя и не слишком твердо.

Подгребла к берегу и плоскодонка с Кусанку. Как и Артем, тот выскочил из лодки, не побоявшись замочить ноги. Даже не взглянув в сторону посла и его команды, сын вождя резво направился к поселку.

А к Артему подвалил давешний пират со рваной ноздрей, который распоряжался на купеческой посудине:

– Иди за мной, господин посол.

«Понятно, что за тобой, – проворчал про себя гимнаст. – Куда же еще деваться-то?! Не бежать же с истошным криком к джунглям, обступающим поселок».

Обитатели поселения не вывалили на берег возбужденной толпой, побросав все текущие дела. По всему было видно, что возвращение пиратских джонок – дело здесь насквозь обыденное, всеобщего переполоха давно уже не вызывающее, исключительно рабочий момент, типа того, что муж вернулся со смены домой. Жены, буде таковые у пиратов имелись, ждали своих кормильцев по домам, а не на берегу.

Члены посольства двинулись в сторону поселка. Шли они в сопровождении эскорта из пиратов. Вот иди и гадай – то ли это почетный эскорт, то ли конвой при заключенных? Ведь после сенсационного сообщения капитана они так и не приняли никакого решения, никаких интересных идей не родили. Обсуждение вскоре само собой затухло, все замолчали, кто-то вышел на палубу подышать, кто-то лег спать. Словом, остальное время они просто дожидались окончания плаванья. Вот и дождались.

Пиратское логово не поражало глаз изысками архитектуры. Здесь преобладали незатейливые, крытые тростником бамбуковые хижины, их точечно разбавляли типично японские каркасные дома, крытые тем же тростником, реже черепицей. Единственная улица поселка тянулась наискосок, все время забирая в гору. Жизнь тут не отличалась каким-то яростным бурлением, какового ты подспудно ждешь от пиратского поселения, ежели тебе когда-нибудь доводилось видеть фильмы про карибских флибустьеров. Ни тебе рома, хлещущего из бочек, ни тебе хохочущих полуголых красоток в объятиях мертвецки пьяных джентльменов удачи, ни самозабвенной поножовщины над сундуком с добычей. Если не знать, что здесь обитают пираты, то ни в жизнь об этом не догадаешься. Тихий вечер, рыбаки тащат в дома корзины с уловом, из глубины острова идут босые загорелые люди в конусообразных соломенных шляпах, с мотыгами на плечах. Они явно возвращаются с полей. Женщины копаются в огородах, вытряхивают во дворах циновки, носят воду, возятся с посудой, вокруг них и вообще где попало бегают полуголые дети. Словом, ни дать ни взять – самый что ни на есть мирный край. Из этой пасторальной картины выбивалась разве что их процессия, идущая по середине улицы и большей частью состоящая из вооруженных мужчин сурового вида.

Кстати, процессия не особо-то и привлекала внимание поселкового люда, из чего следовал однозначный вывод, что чужаки, топающие со стороны моря, тут были привычным зрелищем. Нет, конечно, кое-кто из местных отрывался от работы, некоторые останавливались, провожали чужаков взглядами, даже выходили за ограду, хотя у большинства домов ограда отсутствовала, но все это любопытство было каким-то вялым, немногим превосходящим то, какое в деревне вызывает возвращение с пастбища стада коров.

Батюшки-светы! Артем аж сбился с шага, на секунду замер и продолжил движение только тогда, когда на него налетел Сато, идущий сзади, но продолжал оглядываться, не веря своим глазам. И было чему не верить. Но поскольку наваждение не рассеивалось, возможность оптического обмана отпадала, то следовало признать, что он видит то, что есть на самом деле, а именно – доподлинную негритянку, занимающуюся во дворе домашней работой. Она по чему-то там увлеченно лупила плоской деревяшкой.

Конечно, Артем, по прошлой жизни не профессор-универсал, а всего лишь цирковой гимнаст, много чего не знал про мир и его законы, и про географию в том числе. Однако он себе примерно представлял, где находится Африка и где – Окинава и какая прорва километров их разделяет! Так что же получается? Неужели на этих вот корытах окинавские чертяги ходят аж до самого Черного континента? Но почему здесь всего одна чернокожая барышня, а не больше? Ладно, плевать, почему не больше. Может, есть и другие, но все остальные как раз сейчас попрятались. Тут другое важнее. Что обнаруженный факт может дать ему, им всем? Можно ли из этого что-то извлечь, как-то это использовать? Или вообще не стоит обращать на это внимание? Вопрос громоздился на вопросе, и Артем понял, что путается в них как муха в паутине.

Ага, а вот обозначилась и цель, к которой они двигались – домишко, стоящий на вершине холма. Он заметно выделялся из общего ряда: и тем, что занимал господствующее положение над местностью, и тем, что в него утыкалась единственная поселковая улица, и тем, что между ним и прочим поселком проходила довольно широкая пустая полоса. Кроме того, этот домишко был заметно выше всех прочих поселковых строений и его окружал частокол из заостренных бамбуковых стволов. Эдакий форт, в котором при необходимости может укрыться все население поселка и довольно успешно держать оборону.

«Мощно, я погляжу, устроился тут внебрачный сын», – заметил Артем сам себе.

Однако до ворот этого форта они так и не дошли, свернули во двор одного из близлежащих домов. Пиратский конвой остановился посреди двора, остановились и члены посольства. Такамори и Ёсимунэ поставили на землю сундук, а женщины – узлы со своими вещами. Раненый Абуэ еще не дошел сюда. Он с первых же шагов стал заметно отставать. Его не стали подгонять и уж тем более не стали под него подстраиваться. Просто с ним остались двое пиратов, которые его и доведут до места рано или поздно.

С минуту все перетаптывались на месте, осматривались, хотя смотреть было особо не на что. Двор выглядел довольно неухоженным, запущенным, заваленным неубранной осенней листвой. Вскоре, не дав невольным гостям долго скучать, появился Кусанку и быстрой походкой подошел к Артему:

– Пойдем со мной, посол императора. Бери свои бумаги и идем. Мой отец ждет тебя.

– Как, прямо сейчас? Но я должен вымыться, привести в порядок сакаяки[11], побриться, надеть парадное кимоно.

– Отец сказал: «Хочу видеть его немедленно». Значит – немедленно. Потом будешь мыться и надевать парадное кимоно. Сперва отец должен подтвердить, что ты и вправду посол, а не выдаешь себя за него. – Кусанку сделал нетерпеливое движение.

– Твой отец хочет видеть меня одного или всех нас? – спросил Артем, не трогаясь с места.

– Зачем ему все? – похоже, совершенно искренне удивился Кусанку.

Не то чтобы Артем опасался идти один или боялся, что одному ему будет скучно. Чего опасаться, когда что один, что в компании – все равно ничего не спасет, ежели заварится что-то серьезное. Да и скучать ему не дадут. Отчего-то Артем был уверен в этом. Просто ему не помешала бы пара лишних глаз японского разреза, которые смогут подметить то, что не увидит Артем, человек иного происхождения и иной культуры-мультуры. Кроме того, во время переговоров на высшем уровне никак не вредно иметь под боком толкового советчика, который сможет нашептать на ухо что-то дельное, политически верное. Для надобности номер один как нельзя лучше подходит Такамори, зато Хидейоши, бывший чиновник сиккэна, явно лучше всех из посольской команды искушен в ведении переговоров, равно как и в прочих государственных делах. Конечно, этих двоих могла заменить одна Ацухимэ, но, во-первых, неизвестно, как тутошние пираты относятся к участию женщин в делах государственной важности, а во-вторых, и это главное, Артему ни в какую не хотелось тащить девушку на прием к пиратскому главарю. Вот не хотелось, и все тут.