Книга Красная перчатка - Виталий Гладкий

Глухари оказались восхитительными — жирными, ароматными. Девочка уплетала мясо за обе щеки, но уши держала открытыми — Гумберт по просьбе стрелков рассказывал историю Бретани:

— …Были у Бретани и другие имена. Когда-то она была Летавией, а во времена Юлия Цезаря стала называться Арморикой. О том, как Бретань получила свое нынешнее название, существует интересное предание. В 361 году от Рождества Христова правитель Британии Максимиан Цезарь решил отправиться в завоевательный поход. Снарядив флот, он высадился в Арморике, где ему пришлось сражаться с местными жителями-язычниками. Победа была скорой. После этого он позвал к себе одного из всадников, Конана Мериадека, и сказал: «Мы подчинили себе одно из самых сильных королевств Галлии. Может, нам удастся точно так же завоевать и другие земли. Но я должен продолжать править Британией, поэтому завоеванные земли будут принадлежать тебе. Я отнял у тебя родину, так пусть эта земля будет новой Британией, а ты станешь ее королем.

Так Арморика стала называться Бретанью — маленькой Британией, а управлять ею стал Конан Мериадек, — тут Гумберт приложился к кубку и сделал на одном дыхании поистине богатырский глоток.

Жанна улыбнулась — ее учитель был не дурак хорошо выпить. Ей часто приходилось тайком спускаться в винный погреб, чтобы принести Гумберту доброго вина, иначе у старика начинало портиться настроение, а в таком случае новых интересных историй от него не дождешься.

— Уф! — Гумберт вытер тыльной стороной руки губы и продолжил: — Поскольку солдатам Конана предстояло навсегда поселиться в Арморике, решено было, что каждый из них женится на девушке из Британии, чтобы дети солдат не смешались в будущем с галлами. Конан послал гонцов на остров к Дионоту, королю Корнубии, который правил в отсутствие Максимиана. У Дионота была дочь Урсула, которая очень нравилась Конану. Когда Дионот выслушал послов, он ответил, что выполнит просьбу Конана, и созвал в Лондон одиннадцать тысяч девушек из знатных семей и шесть тысяч простолюдинок. Те вскоре отправились на кораблях за море. Но не суждено им было больше увидеть землю — поднялся встречный ветер и большая часть флота затонула, а случайно уцелевшие суда течением вынесло к диким берегам. Всех, кто сошел на берег, встретили дикари, проживавшие в тех землях, — гунны и пикты. Ужасная смерть ожидала выживших…

Жанна, обладавшая живым воображением, невольно вздрогнула и почувствовала, как по спине побежали мурашки. Ей стало жалко несчастных девушек, и она едва не всплакнула, да вовремя вспомнила, что такая слабость в присутствии мужчин непозволительна. Жанна прикусила нижнюю губу и стоически выдержала искус пустить слезу.

— Конан и его воины тяжело пережили весть о гибели Урсулы и остальных девушек, — продолжал свой рассказ Гумберт. — С надеждой получить жен из Британии пришлось расстаться — слишком мало девушек осталось на острове. Но не хотел Конан, чтобы бритты смешались с язычниками-галлами и забыли свой родной язык. По его приказу все галльские мужчины были убиты, а их женщины стали женами или служанками бриттов. Но чтобы они не научили детей своей речи и не передали им языческую веру, каждой из этих женщин отрубили язык. Поэтому потомки Конана и его солдат и говорят по сей день на языке бриттов, который называют бретонским. До самой своей смерти Конан правил Бретанью и охранял ее от вражеских набегов. По приказу Конана в каждом городе были возведены церкви, и завоеванная страна уже ни в чем не уступала Британии.

Девочка для пробы слегка прикусила себе язык — ай! больно! — и с неожиданной горячностью воскликнула:

— Убить было мало этого негодяя Конана! Он сукин сын, изверг!

— Ах, как нехорошо, сеньора… — Гумберт сокрушенно покачал головой. — Даме ругаться вообще неприлично, а в мужском присутствии — тем более. Государственных мужей нельзя судить по общечеловеческим законам.

В голосе Гумберта Жанне послышалась ирония. Она хотела возразить ему, но тут раздался треск ветвей, и стрелки мигом похватали свои луки. На поляну выехал паж Мориса де Бельвиля в сопровождении двух стрелков.

— Сеньора! — обратился он, соскочив с коня и куртуазно расшаркавшись перед Жанной, что на траве оказалось совсем непросто. — Ваш отец, достопочтенный сеньор Морис, просит вас срочно возвратиться в замок.

Сердце девочки вдруг затрепетало в груди, как заячий хвостик; Жанна почему-то испугалась. Она бросила тревожный взгляд на Гумберта, и тот ободряюще подмигнул ей. Немного успокоившись, девочка села на коня и вскоре кавалькада уже мчалась галопом по луговине, потому как путь до замка был неблизкий…

— Вот и твоя пора пришла, девочка… — Летисия де Бельвиль пыталась скрыть грусть, но это ей плохо удавалось. — Одевайся… — Мать хлопнула в ладоши и в комнату Жанны две служанки внесли платье и украшения.

— Куда, зачем? — спросила трепещущая девочка.

Жанна уже догадалась, для чего предназначалось новое красивое платье, о котором она даже не знала. Портному замка были хорошо известны ее размеры, поэтому платье оказалась как раз впору.

— Не притворяйся дурочкой! — вдруг рассердилась мать. — Все ты уже знаешь! К нам пожаловал твой будущий супруг, виконт Жоффрей де Шатобриан. Виконт очень приятный во всех отношениях молодой человек, к тому же он богат и знатен.

— Но я не хочу замуж! — воскликнула бедная Жанна и из ее глаз полились слезы, что случалось очень редко.

Она плакала не потому, что выходит замуж, а из-за того, что ее вольной жизни пришел конец. Свободу юная Жанна ценила гораздо выше разных дорогих нарядов и побрякушек.

— Глупое дитя… — Сеньора Летисия смягчилась и обняла дочь. — Это твоя большая удача, ты еще этого не понимаешь. Твоя… и дома Монтегю. Мы сейчас из-за войны находимся в стесненных обстоятельствах, поэтому деньги, которые виконт уплатит за тебя, придутся кстати. Отец как раз подписывает необходимые документы, так что твоя судьба уже решена. Воля отца — закон! Поэтому поторопись. Познакомишься с женихом, пока идут приготовления к церемонии бракосочетания и брачному пиру. И не вздумай проявить свою обычную строптивость! Ты опозоришь не только себя, но и всю нашу семью. Тем более что виконт прибыл с родителями и большой свитой, состоящей из рыцарей и знатных дворян.

Жанна горько всхлипнула и покорно отдалась в проворные руки служанок…

Церковная церемония прошла для Жанны словно во сне. Ее впервые всенародно назвали полным именем, словно какую-то солидную мадам, — Жанна-Луиза де Бельвиль Дама де Монтегю! Она мало что соображала и механически повиновалась командам распорядителя, которые тот шептал ей на ухо. Правда, Жанна уже успела выяснить, что ее жениху девятнадцать лет, и это ее немного утешило; хотя Жоффрей де Шатобриан и казался ей старым, но не настолько, как она предполагала.

Затем начался пир, что очень воодушевило многочисленных гостей, уставших от длинной и нудной церемонии. Ведь кроме свиты жениха на бракосочетание к Морису де Бельвилю пожаловали не только родственники дома Монтегю, но и многие знатные бретонцы, замки которых находились неподалеку. Но сеньора Мориса это несильно волновало — семья де Шатобриан не пожалела денег на выкуп невесты, так что расходы на брачный пир по сравнению с остальной суммой оказались мизерными.