Книга Вербное воскресенье - Курт Воннегут

Иногда они снимали на ночь главный бордель города, — игриво именовавший себя «Отделением университетского клуба», — который располагался на восточной стороне Нью-Джерси-стрит в двух кварталах к северу от Вашингтон-стрит. «Благородную» атмосферу этого заведения не оскорблял банальный обмен наличностью Вместо этого его посетители получали ежемесячный счет за обслуживание. Местные «весельчаки» устраивали тут настоящие вакханалии, которые служили для чопорного городского света плодородной почвой для множества слухов. Однако надо признать, что все эти нехорошие излишества из уважения к викторианской морали творились приватно, за закрытыми дверьми — для того двери, собственно, и придуманы.

Одним из занимательных обычаев означенной компании было правило посвящать родственные души в так называемый «Клуб М3». Церемония заключалась в том, что неофиту завязывали глаза и усаживали на бочку свежего холодного пива из либеровской пивоварни, после чего открывали заранее вбитый в нее кран. Пиво окатывало посвящаемого, который должен был признать, что у него мокрая задница. Затем новоиспеченный член клуба присоединялся к остальным для совместной пирушки. Члены клуба даже заказали у ювелира значки с вензелем М3, чтобы носить их на лацкане пальто. Они также были большими поклонниками спорта и часто заказывали отдельный пульмановский вагон для поездок на чемпионские бои по боксу, скачки и другие соревнования. Они не употребляли наркотиков, следили за речью и уважали порядочных женщин. Всегда были подобающе одеты, вели себя вежливо и воспитанно.

И вот этот эдвардианский франт женился на красавице музыкантше Алисе Барус в 1885 году. У них родились трое детей, старшей была моя мать. А потом, когда ей было шесть лет, Алиса Барус скончалась от пневмонии.

«Вскорости, — пишет дядя Джон, — Альберт женился на весьма привлекательной, но крайне своеобразной женщине, которая так и не приняла семью Альберта и его близких друзей. Звали ее Opa Д. Лейн. Она была родом из Зейнсвилля, Огайо, виртуозно играла на скрипке. Некоторые звали ее О.Д., но большинство прозвало Одержимой. Для детей Альберта она стала злой мачехой, прямо как в сказке. Она придумывала для них изощренные издевательства. Она ненавидела их и мучила так сильно, что все трое не могли избавиться от полученных психологических травм всю оставшуюся жизнь. Прежде им доставалась только любовь и нежность, а теперь они подвергались унижению и обидам. О.Д. терроризировала и самого Альберта, угрожала убить его, спала с пистолетом под подушкой — короче, была настоящей ведьмой, демоном в юбке. Незлобивый Альберт терпел ее, сколько мог, и в итоге развелся; однако он был вынужден выплатить ей большие алименты, которые истощили и без того небольшой капитал. Копить он никогда не умел, жил на широкую ногу, рассчитывая на пивоварню как на щедрый и надежный источник дохода».

Однако Альберт не унывал и скоро женился в третий раз, на невзрачной вдове по имени Мида Лэнгтри, канадке, у которой была дочь от первого брака. Альберт удочерил девочку и переименовал ее в Альберту.

Мида была много младше Альберта. Она приходилась почти ровесницей его дочери Эдит.

«Вскоре после третьей и последней женитьбы Альберта, в 1921 году, был принят „сухой закон“, — продолжает дядя Джон. — Пивоварню закрыли, Альберт потерял место, и с тех пор дела становились все хуже и хуже, пока наконец он не умер в относительной — по его меркам — бедности. Последние годы его жизни семья держалась на плаву за счет распродажи недвижимости, включая его прежнюю резиденцию — прекрасный дом, расположенный на большом куске земли на холме над рекой Уайт и дальше к северу по бульвару Кесслера и Шестьдесят пятой Уэст-стрит. Сейчас этот участок, должно быть, стоит не меньше миллиона долларов».

Как и все богачи, Альберт был владельцем разного рода ценностей, приобретенных не с целью вложения денег, а скорее как атрибуты высокого положения в обществе — разные акции, картины, дорогой фарфор, мебель и другие предметы искусства. Многое пришлось продать, но после смерти его земли оценили в 311 607 долларов 65 центов. Из всего состояния Петера Либера его внукам достались лишь малая часть Альбертова имения и несколько трастовых фондов, учрежденных Петером на основе пакетов акций Торгового банка. Вышло, что цикл «от голытьбы до голытьбы» был пройден всего-то за три поколения благодаря «сухому закону» и экстравагантной недальновидности Альберта.

Однако, еще когда Альберт пребывал на коне, его дочь Эдит — мать К. — вышла замуж за Курта Воннегута. Произошло это 22 ноября 1913 года, и они были замечательной, очень красивой парой.

Как я уже говорил, мать моего отца, Нанетт, была приветливой и общительной, ее мало интересовали искусства, кроме, может быть, музыки — а отец моего отца, Бернард, считался в семье странным, поскольку с раннего детства проявлял способности к рисованию. Он был человеком замкнутым, и жизнь в Индианаполисе делала его несчастным.

Дядя Джон как-то сказал мне, что для моего деда, возможно, ранняя смерть стала облегчением: «Он убрался подальше отсюда». Бернард умер от рака кишечника в 53 года, я уже старше его на пять лет. Это случилось в 1908 году, он не застал своих внуков. Он даже не успел женить кого-нибудь из своих детей.

Как и его братья, — пишет дядя Джон, — Бернард пошел учиться, сначала в германо-английскую школу, потом в индианаполисскую среднюю школу, которая в ту пору располагалась на углу Пенсильвания и Мичиган-стрит. Друг его отца Александер Метцгер разглядел в нем художественный талант и посоветовал дать мальчику высшее образование. Бернарда отправили в Бостон, в Массачусетский технологический институт, учиться архитектуре. Потом он продолжил образование в Ганновере, в Германии, после чего несколько лет готовил эскизы в известной фирме в Нью-Йорке.

Вернувшись в Индианаполис в 1883 году, Бернард занялся архитектурой, сначала сам по себе, потом организовал бюро совместно с Артуром Боном — позже оно превратилось в знаменитую фирму «Воннегут и Бон», которая существует по сей день. Эта фирма спроектировала и сопровождала строительство множества частных и общественных сооружений Индианаполиса, включая здания первой Торговой палаты, Атенеума, Музея искусств им. Джона Герона, магазин «Л. С. Эйрс», здание «Флетчер траст» и многих других.

Он с наслаждением читал поэмы Гейне. Его вообще интересовало все, связанное с искусством, прежде всего — немецким. Он с семьей часто жил за рубежом. Своих сыновей еще совсем юными он отправил учиться в Страсбург. Всего детей у него было трое — Курт родился в 1884-м, потом, в 1888-м, Алекс, и, наконец, Ирма в 1890-м.

Бернард практически не участвовал в общественной жизни города, если не считать профессиональных обязанностей. Свое время он полностью посвятил искусствам. Любимыми его клубами были «Портфолио» и «Казино „Лира“». В первом собирались художники, скульпторы, архитекторы и писатели. Раз в месяц клуб устраивал обеды и диспуты, его члены считали себя хранителями эстетического сознания общины. «Казино „Лира“» было сообществом музыкантов, они устраивали закрытые концерты классической музыки. Бернард принимал активное участие в жизни обеих организаций, впоследствии в них вступил и его повзрослевший сын Курт. Жена Бернарда, Нанетт, получила хорошее образование, в том числе музыкальное, но не разделяла интересов мужа.