Книга Башня из красной глины - Михаил Ежов

— Алло, здорово. Ты уже знаешь?

— Что нам опять досталась серия?

— Павлов сказал?

— Он самый. Я собрал показания со знакомых Марухина, они тебя ждут в управлении.

— Отлично, изучу. Слушай, тут такое дело: надо съездить в Троицкий монастырь. Записывай адрес.

— Погодь, возьму бумажку. Все, диктуй.

Смирнов продиктовал адрес.

— А что там делать? — поинтересовался Дымин.

— Думаю, там будет следующая жертва.

— С чего ты взял?

Смирнов объяснил насчет проспекта.

— Я узнаю, не было ли из монастыря звонков в полицию.

— Само собой. Но если труп уже нашли и забрали, все равно съезди.

— Конечно.

— Если все же трупа нет, надо будет обеспечить охрану монастыря.

— Понимаю.

— Я не знаю, кто жертва — монах, или посетитель, или вообще человек, не имеющий к монастырю отношения. Может быть любой.

— Ясно. Если трупа еще нет, будем смотреть в оба. Устроим засаду по всем правилам.

— Я все-таки думаю, что это не понадобится, — мрачно сказал Смирнов.

— Уверен, что тело уже там?

— Если его не забрали.

— Ладно, как только узнаю, позвоню.

— Хорошо, до связи.

Смирнов вырулил на шоссе и поехал в город. По дороге завернул в кафе и перекусил пирожками с кофе, с тоской поглядывая на витрину с сигаретами. Потом отправился в управление. Там Смирнов сдал вещдоки в хранилище, оставив только брошюру и паспорт убитого.

Зазвонил телефон, на экране высветилось «Дымин».

— Да? — отрывисто произнес следователь, прижав трубку к уху. — Ну что?

— Ты был прав. В монастыре сегодня нашли труп. Его уже забрали, но я договорился, что его доставят Тумарину.

— Молодец, — похвалил Смирнов. — А кого убили? И когда нашли тело?

— Жертва — монах. Зовут брат Федор, в миру — Базаров Степан Николаевич. Отвечал за монастырские трапезы.

— Повар, что ли?

— Нет, просто ведал столовой. Сам не готовил.

— Ясно.

— А тело нашли около часа назад. Решили изменить меню к обеду, стали искать, чтобы согласовать, и обнаружили, что монах пропал. Из монастыря при этом не выходил. Ну, сначала удивились, потом испугались: вдруг плохо стало где-то человеку?

— Я так понимаю, утром его видели живым?

— Видели. И после завтрака тоже. Так что убили его между одиннадцатью и двумя.

— И где нашли?

— В кустах, за складом с садовым инвентарем.

— Глухое место?

— Пока не знаю. Еще не доехал до монастыря. Как огляжусь, позвоню.

— Не знаешь, нашли что-нибудь на теле? В смысле, следующее указание.

— Мне сказали, что в руке монах держал бумажку с какой-то иллюстрацией. Но ее ему явно просто вложили.

— Что на иллюстрации, спросил?

— Естественно.

— И?..

— Мужик в колеснице.

— Что?

— Мужик в колеснице. В доспехах.

— А откуда иллюстрация?

— Понятия не имею.

— Узнай.

— Ладно.

— Давай, жду звонка.

Убрав мобильник, Смирнов придвинул листки с отчетами Дымина и Павлова — опера оставили их ему на столе. Изучив их, следователь позвонил Павлову.

— Слушай, прочитал твой список. В принципе не удивлен. Кто еще станет копаться в этой теме, кроме студентов и ученых. Спасибо, кстати, что сразу выяснил их личности.

— Не за что. Я же знал, что ты все равно заставишь это сделать, — усмехнулся Павлов.

— Можешь теперь проверить, кто из них чем занимался в течение последних двух дней? Особенное внимание — с одиннадцати до двух сегодняшнего дня. Это время смерти третьей жертвы.

— Что, уже и третья есть? — поразился опер.

— Да.

— Где? Кто?

Смирнов пересказал Павлову то, что узнал от Дымина.

— Вот гад! — возмутился тот. — А мне даже не сказал. Я-то ему насчет мужика в карьере сразу позвонил, — добавил он с обидой.

— Ладно, не хнычь! — оборвал его Смирнов. — Проверь любителей чтения, а я пока съезжу в университет, где работал Марухин, поговорю с его коллегами. Что-то больно разные мнения насчет этого товарища собрал Дымин. Одни говорят, что беспринципная мразь и пойдет по головам, другие — что истинный ученый и жизнь положил на алтарь науки.

— А что, одно другому мешает?

— Разве нет?

— По-моему, не обязательно.

— Ну вот я и уточню. Кроме того, хочу познакомиться со всей этой компанией лично. Ты же помнишь наш главный принцип при расследовании мокрух?

— Искать в ближайшем окружении жертвы?

— Ага.

— Ладно, шеф, действуй.

Попрощавшись с опером, Смирнов отправился в НИИ, где работал Марухин. Показав на проходной удостоверение, он прошел к директору института и объяснил, что хочет поговорить с коллегами погибшего.

— У нас уже была полиция, — сообщил тот. Это был плотно сбитый мужчина с хорошей осанкой и холеным круглым лицом. Смирнов задержался взглядом на значке, видневшемся на лацкане директора: золотой факел в лавровом венке. Звали директора Калужников Леонид Юрьевич. — Ваши коллеги всех опросили, включая меня.

— Знаю, — сказал Смирнов. — Читал протоколы бесед. Но так и не составил представления о Марухине, если честно. Все говорят разное.

Директор понимающе улыбнулся:

— Ничего удивительного. Люди подобные Марухину, как правило, вызывают противоречивые эмоции: от зависти до восхищения.

— Вот-вот.

— Это нормальная ситуация. Если хотите знать мое мнение, Марухин был предан своему делу, действительно посвятил ему свою жизнь и того же требовал от других. Он не понимал, как человека может интересовать что-то, кроме работы. Отсюда и проблемы с окружающими.

— Не все разделяли его фанатизм?

— Конечно.

— Он ссорился с коллегами?

— Нет. В лаборатории, которой он руководил последние годы, подобрался коллектив, который Марухина вполне устраивал. Такие же увлеченные исследователи, как и он. Конечно, возникали разногласия, но ничего серьезного.

— А с кем он конфликтовал?

— Да со всеми. Но это мелочи, из-за которых не убивают.

— Ничего принципиального?