Книга Иди сквозь огонь - Евгений Филимонов

Школа стояла несколько на отшибе. Затеянная некогда стройка нового квартала в лихие годы перестройки сошла на нет, оставив после себя пару улочек и кучу недостроек. Пара бетонных коробок без крыш, с пустыми глазницами окон стояли недалеко от школы, придавая местности нечто постапокалиптичное. Граффити на стенах лишь усугубляли схожесть.

Грай присмотрелся к одному из зданий. Судя по всему, там нашли пристанище шпана или бомжи, слишком уж местность пестрила тропинками, ведущими к развалинам. Всмотрелся, пытаясь ощутить что-нибудь, но там стояла мёртвая тишина. Решив послать потом в развалины кого-нибудь из мелких, Грай двинулся дальше.

И наткнулся за углом на берёзовую рощу, обсаженную по периметру кустами акации. Берёзы тихо перешёптывались о чём-то своём, покачиваясь под лёгким ветром. И шёпот этот увлекал безвременностью и лёгкостью, приглашая присесть и отдохнуть, отряхнуть тягости и просто вслушаться, отринув спешку и суету.

Грай мотнул головой, сбрасывая накатившее ниоткуда меланхоличное настроение. Что-что, а отдохнуть под деревцем в данный момент – непростительно. Хотя, сама идея привлекала, да.

«Старею», – мелькнуло в голове. – «Уже и с рощицами разговариваю, как друид какой». Он постоял ещё немного и двинул дальше.

И наткнулся на того, кого никак не ожидал здесь, да и где бы то ни было вообще, увидеть. Ведь прошло столько лет.

– Сергей? – удивление оказалось обоюдным.

Перед ним стоял призрак из прошлого. И Грай не знал, что сейчас ощущает. Радость? Удивление? Смущение? Встреча выбила из колеи, вытряхнув из некогда натянутой шкуры серого хищника.

– Пал Палыч? – голос предательски дрогнул, давным-давно поставленный баритон дал сбой, едва не сорвавшись на юношеский фальцет.

Человек из прошлого – трудовик детдома, Пал Палыч Ерошенко, стоял прямо перед ним. Слегка скособоченный от старой травмы, седой, с лицом, изрезанным глубокими морщинами – он стоял и смотрел Граю в глаза. Пальцы его нервно подрагивали, как будто стремясь ухватить что-то, что помогло бы им заняться привычной работой, оставив мысли голове. А потом Пал Палыч вздохнул, распрямился – и подался вперёд, словно собираясь идти против ветра.

– Сергей, значит. Вот уж не ожидал увидеть. Кого-кого, но не нашу кодлу. Хотя рад, конечно, видеть в здравии. Рад, да. Мужик сделался, солидный.

– Глаза, спрятанные в паутине морщин, цепко шарили по фигуре Сергея. Не пропуская ни одной мелочи. Старой закалки человек, прошедший пацаном послевоенную разруху и блатную жизнь, он всё ещё был в силе и сейчас пытался что-то решить для себя.

Грай наконец пришёл в себя, и хотел ответить, но Палыч повелительно махнул сухой рукой и снова заговорил:

– Солидный, да… Вот и думается мне, что по адресу я, – голос вдруг резко сменил тональность. – Твоя шпана по школе бродит с дурацкими вопросами? Что глаза отвёл?

Глядя на сжавшего кулаки старика, Грай внезапно ощутил себя тем пацаном, каким был когда-то давно. И Пал Палыч виделся ему тем же жилистым крепким мужичком, к которому всегда можно было заскочить в столярку. С проблемой или с разговором, а то и просто посидеть, вдыхая духмяный аромат свежей стружки. Но, чёрт, это было так давно. До тех событий…

И накатило.

– А и мои, Пал Палыч. – Зло и резко, сам удивившись проскользнувшим ноткам, ответил Грай.

– А чего злишься-то? Задел чем? Так ведь по делу спрашиваю. Сижу себе на вахте, а тут вваливается кодла шпаны тупой, не чета вам в юности, и пытается что-то у меня спросить. Причём, спросить так, чтобы я не обиделся. Получилось у них очень плохо, скажу я тебе. Если б не дети в холле, послал бы куда подальше, да погромче. – Старик вошёл в раж, его голос почти срывался от сдерживаемых эмоций.

– Да, послал бы. Только они разбежались, как тараканы. Пришлось охраны кнопочку нажать – положено так. Да, вот. Положено и точка! Неча детей шугать, да бабулек в раздевалке. А спрашивать уметь надо. А как охрана подскочила, так я по территории решил пройтись, того дурня, что их прислал, найти. Нашёл вот.

Пал Палыч осуждающе глядел на давнего воспитанника. В глазах метались боль и недоумение, но бывший трудовик не выпускал чувств наружу.

– Пал Палыч, тут дело такое… Валерка у нас пропал. А он как раз к вам собирался, в школу заскочить.

– Валерка? К нам собирался, говоришь? А чего это он у нас забыл?

Грай вдруг понял, что Пал Палыч что-то знает. Знает и держит в себе, непонятно зачем, то ли не собираясь делиться информацией совсем, то ли придерживая её для кого-то другого. Возможно, просто обижен. А трудовик продолжил:

– Ну, зачем он к нам собирался-то? А? Что молчишь, паскуда мелкая, я тебя спрашиваю? – Старика вдруг затрясло. – Гнусь свою к нам приволокли, клуба мало? В школу-то зачем? Да не делай ты вид дурацкий, Грай. Да, да, и погоняло твоё знаю, чай не в тундре живу, а в одном с вами городе. И что Кирюха вас в стаю сбил – это я ещё с детдома знаю. Но там я кулаки за вас держал, что по жизни мужиками пойдёте. Пошли, как же. Вона, куда уж дальше.

Палыча согнуло в неожиданном приступе кашля.

Грай, несмотря на идущую от старого человека жёсткую неприязнь, не смог удержаться. И обнял его, придерживая. Ощутив при этом, насколько немощен уже тот, кто помогал когда-то советом и тёплым словом. Так и стоял, обнимая молча, потому что не мог ничего сказать. Были пустые и ничего не значащие слова, пригодные лишь для того, чтобы уйти от ответа. Но Палыч требовал именно ответ. А врать этому человеку Грай не мог. Не мог и всё. Так они и стояли. Кашель стих и Пал Палыч вывернулся из поддерживающего объятия.

– Ну, что ж ты молчишь-то, – слова падали одно за другим, тяжело и желчно. – Зачем в школу-то? Господи, здесь же обычные дети, сосунки еще.

– Мы тоже детьми были, Палыч. – Сергей не удержался, боль от упрёков вдруг выплеснулась. – Тебе ли напоминать, что с нами сделали? И – кто именно?

– Не мне, Серёж, не мне. Знаю, помню. Не всё, правда, о чём-то лишь догадываюсь, и догадки те не радуют, знаешь ли. Не радуют. Но, если и так, и догадки те правильные – то могу вас как-то понять, пацанов своих. Но вот наркоты в школе – не понимаю! И не приму никогда, покуда жив и при школе этой состою. Увижу ещё кого-нибудь, не посмотрю, что знакомец. Пришибу и ментам сдам. И будет это по поняткам. Потому что это и есть по понятиям, слесарю-слесарево, а детям – детево.

Сергей не знал, смеяться ему сейчас или плакать. Бешенный напор бывшего учителя вгонял в трепет, отдаваясь в душе сочувствием и пониманием. Но, жизнь сложилась так, как сложилась. А ещё он уловил в сказанном то, что Палыч пытался спрятать.

– Ещё кого-нибудь? Так что, Валет здесь был? Тьфу, Валерка то есть.

– Вот-вот, Валет и есть. Дурацкое погоняло себе выбрал, и сам дураком стал, – поняв, что прокололся, трудовик уже не таился. – Нашёл я его намедни. Сразу не признал, сидит себе в коридоре дурик какой-то и слюни пускает. Потормошил, а он на пол бочком-то и сполз. А из пиджачишки всяческая дрянь посыпалась, как конфетки из автомата. Хотел охрану кликнуть и ментов, да только узнал Валерку-то, – в голосе Пал Палыча вдруг прозвучала глубочайшая грусть. – Да. Валерка… Шпенд был, шпенд и остался.