Книга Мыльная опера для олигарха - Юлия Волкова

— Вы видели этих больных? — спросил Барсуков. — Вас пустили в больницу? К ним свободно пропускают?

— Ни Боже мой! — воскликнул Брыкин. — А уж меня-то, журналиста, и на пушечный выстрел бы не пустили. Даже родственники приемный покой осадой берут. Правда, здоровых родственников осталось не так уж и много. В основном, там семьями лежат.

— Откуда же у вас сведения? — удивился полковник и посмотрел на журналиста недоверчиво.

В этот момент Тамара Сергеевна внесла в гостиную бутылку коньяка и бокалы. Брыкин, словно обрадовавшись возникшей паузе, с удовольствием вкусил ароматного напитка, улыбнулся. Глаза полковника тоже заметно повеселели. Женщины смотрели на мужчин без осуждения, однако и одобрения в их глазах также не наблюдалось. Мужчины, стараясь не встречаться с ними взглядами, повторили процедуру, после чего Брыкин проговорил:

— Львиную долю сведений журналист получает во время застолья, подобного нашему. Впрочем, о больных я узнал не за столом, а за… пеньком. Об эпидемии мне рассказал мой близкий друг, приятель, собутыльник, это определение вернее. Впрочем, собутыльник и друг — синонимы в нашей жизни. Мы встретились на нейтральной территории — возле колокольни, которую сейчас взялись реставрировать. Знаете, где это? Места там дивные, я люблю там иногда побродить, мой приятель, как выяснилось, тоже. Так получилось, что мы столкнулись на опушке. Он уже сидел и наслаждался видами природы, а я еще искал место для уединения. В итоге мы объединили наши резервы, а спустя некоторое время он поведал мне эту жуткую историю. Видите ли, он врачует человеческие недуги в одной из больниц.

— Вы что-нибудь предпринимали для того, чтобы эта история попала в средства массовой информации? — полюбопытствовала Саша.

— Я поклялся, — грустно промолвил Брыкин. — Я поклялся про это не писать. Видите ли, они там дали какую-то подписку о неразглашении. Если бы выяснилось, что утечка информации произошла по вине моего товарища, его бы уволили и никуда бы больше не взяли. Несмотря на дефицит врачей в стране. А у него семья, да и жить он привык не отказывая себе в маленьких радостях.

— Значит, мне не померещилось, — сказала вдруг Тамара Сергеевна. — Это болезнь заразна?

— Про это мой приятель ничего не мог сказать толком, — ответил Брыкин. — Никакого страшного вируса они в организме больных не обнаружили. Однако, учитывая то обстоятельство, что болеют целые семьи, нельзя полностью отрицать передающуюся инфекцию. Другой вопрос, как она передается.

— Мы сегодня же уезжаем отсюда, — решительно проговорила Тамара Сергеевна.

— Когда началась эпидемия? — не взглянув на мать спросила Саша.

— Месяца полтора назад, — вздохнул Брыкин. — Однако нельзя сказать, что она охватила всех и вся. Иначе бы никакая больница не справилась…

— Интересно, — задумчиво произнесла Александра. — Значит, странная болезнь не связана с какими-то выбросами в атмосферу или воздействием радиации. Очень интересно. Вы как хотите, уважаемые родители, а я остаюсь на уик-энд.

— Я тоже, — кивнул Барсуков. — Сдается мне, что стоит поворошить кое-какие осиные гнезда. Что же это за безобразие — под Питером творится такая чертовщина, и никто об этом не знает!

— Я не спросила вас, Аркадий, об одной важной вещи, — сказала Саша. — Смертельные исходы этой болезни были?

— Пока Бог миловал, — ответил Брыкин и постучал по столу и по лбу. — Но мой друг-собутыльник не очень-то склонен к оптимистическим прогнозам. Состояние некоторых больных весьма тяжелое.

— Вы хотите, чтобы я запустила эту информацию в эфир? — проговорила Александра деловым тоном.

Брыкин немного подумал. Потом помотал головой.

— Нет, пожалуй… То есть, может быть, когда-нибудь после… Я хотел бы, чтобы вы мне помогли в моем журналистском расследовании. Подозреваю, что возможностей у вас, не в пример мне, больше.

— Возможности у нас приблизительно равные, — не согласилась Александра. — Но у меня перед вами большое преимущество. Никто еще не знает, что я собираюсь заняться новоладожскими проблемами.

— Узнают-то об этом, надо думать, очень быстро, — пробормотал Брыкин и перевел дух. Хорошо, что Барсуковы про европейскую комиссию еще ничего не знают, подумалось ему. Ведь это благодаря ему, Аркадию Брыкину, самые серьезные люди на Западе забеспокоились и делегацию выслали.

3. Мы могли бы служить в разведке

— Мне очень интересно, что это за эпидемия, — сказала Саша отцу, когда Брыкин, неловко откланявшись, ушел, а Тамара Сергеевна с собакой Кляксой отправились на кухню — кто посуду мыть, кто остатки трапезы подъедать. — Ты не хочешь сходить в больницу?

Николай Трофимович задумчиво почесал подбородок.

— Можно, пожалуй, — кивнул он через некоторое время. — И, наверное, даже нужно. А что мы скажем, когда придем? Больница — не музей и не кабинет начальника УВД. Нужен серьезный повод.

— А давай кого-нибудь там искать, — предложила Саша. — Например, Брыкина.

— То есть? — удивился Барсуков. — Зачем же нам Брыкина искать? По-моему, мы получили от него полнейшую информацию.

— Но главный врач больницы может и не знать, что мы с ним общались, — резонно возразила Саша. — Допустим, нам кто-то сказал, что Брыкин тяжко заболел и загремел в эту больницу. Вот мы его и разыскиваем.

— Хорошо, — проговорил полковник. — Мы доходим до приемного покоя в лучшем случае, там нам говорят, что никакого Брыкина у них нет.

— Ну, папочка, — усмехнулась Александра. — Мы же с тобой не совсем обыкновенные люди. То есть, я-то обыкновенная, но ты-то все-таки здесь два года проработал не на последнем посту. Да и сейчас — шишка увесистая.

— Сама ты шишка, — обиделся Барсуков.

— Хорошо, ты — не шишка, — смиренно произнесла дочь. — В средствах массовой информации принято говорить — фигура. Ты у нас — фигура. Увесистая. Тебе ничего не стоит вызвать на откровенность главного врача больницы. Опыт-то выведения подследственных на чистую воду не пропьешь, не так ли?

— Язва, — пробурчал Николай Трофимович. — Но что мы, собственно, теряем? Давай. Завтра и отправимся. С утреца.

— Оч-хорошо… — Саша даже подпрыгнула оттого, что отец так быстро согласился. — А у меня, между прочим, и камера для такого случая есть.

— Это какая же? — прищурился Барсуков.

— Да так, — Саша подняла брови домиком. — Маленькая такая, бесшумная.

— Их, что же, вам на студии выдают? — поинтересовался полковник, рассматривая удивительное чудо техники — умещавшуюся на ладони, похожую на игрушечную камеру. — Вместо зарплаты?

— Ну что ты, — невинно улыбнулась девушка. — Это презент. От частного сыщика Игоря Пирогова. А он, в свою очередь, получил ее задарма от одного знакомого подполковника ФСБ. От некоего Константина Ивановича, может быть, ты помнишь его? Ну и потом телефон мобильный у меня рассчитан на мультисъемку. Картинку на стенку не повесишь, а для Интернета сойдет.