Книга Убийственная стрижка - Эллен Байеррум

На подъездной дорожке показался автомобиль, смахивавший на обезумевшую заводную игрушку, ведомую неумолимой Стеллой. Лейси мысленно вознесла молитву о том, чтобы ей не пришлось помогать жать на педали новой гордости и радости ее подруги: крошечной красно-белой «БМВ-мини» с гигантским американским флагом на крыше. На Стелле были черная кожаная куртка и черный берет с булавкой в виде разбитого сердца, дополненные модными солнечными очками-консервами и длинным красным шелковым шарфом. Все вместе создавало облик пилота бомбардировщика, готового вылететь с благотворительной миссией, по поручению командования странной женской армии, бойцы которой одевались по последней моде и жили только для того, чтобы покорить как можно больше мужских сердец. Возможно, французской армии… Легиона французской моды.

Наверное, и мне стоило бы в нее вступить.

— Садись, Лейси!

Они вылетели на мостовую на третьей скорости.

— Представляешь, копы просто не верят, что такой маленький автомобильчик может развивать большие скорости. Он даже не появляется на экранах их радаров!

Стелла вдавила педаль акселератора и добралась до «Эвергрин» за двадцать пять минут.

— Ну, что я говорила? Мы практически невидимы!

— В красно-белой машине с флагом на крыше? Сомневаюсь.

Поминальная служба по Энджеле Вудз была назначена на десять в «Эвергрин», названном в честь величественных деревьев, окружавших здание в северо-западном районе Вашингтона. Гроб успели перенести в главную часовню и поместить среди цветочных аранжировок в пастельных тонах.

Стараниями Стеллы Энджи казалась спокойной и безмятежной. Светлый парик вполне заменил ей собственные волосы. В переднем ряду сидели мать и две младшие сестры Энджи, всхлипывавшие и вытиравшие платками покрасневшие глаза. В их семье были одни женщины. Недостающий отец занимал место на фамильном участке в Атланте, где скоро поселится и Энджи.

Ошеломленное семейство было родом из южной глубинки и, очевидно, не считало черное непременной принадлежностью привычного пестрого гардероба. Женщины были разряжены во все оттенки голубого, вероятно, ничего скромнее в их шкафах не нашлось. Сестры не были такими хорошенькими, как Энджи, но роскошные волосы оказались фамильной чертой, хотя и тут Энджи занимала первое место. Сестры стягивали свои голубыми бархатными лентами в длинные, доходившие до талии хвосты. На матери Энджи были синий костюм с жемчужной ниткой и широкополая синяя шляпа, прикрывавшая светлые распущенные волосы. Костюм был летним, шляпа — зимней, но кому какое дело!

Стилисты из салона на Дюпон-Секл из почтения к семье Энджи сегодня обошлись без макияжа.

Как мило. Оставили дома свою обычную внешность ведьм.

Лейси заметила несколько черных «коктейльных» платьев, выглядевших слишком празднично и слишком легко для сегодняшней погоды.

Лейси и Стелла уселись в третьем ряду. В церкви набралось почти двести человек, так что мест фактически не было. Похоже, здесь присутствовала вся империя «Стайлиттос». Все двадцать пять салонов. Лейси узнала кое-кого из посетителей салона на Дюпон-Секл, вероятно, постоянных клиентов Энджи, и поискала взглядом пресловутую Маршу Робинсон, но штатный сотрудник конгресса пропустила удобный случай предъявить миру новую шикарную прическу. Лейси поняла, что зря понадеялась на ее приезд. Папарацци буквально преследовали Маршу в ожидании волнительного момента, когда она предстанет перед прокурором, чтобы дать показания, скорее всего не в розовом. Адвокат, очевидно, запретил ей показываться на людях. Кроме того, до сих пор представители прессы так и не усмотрели связи между смертью стилистки и ее работой на мисс Робинсон, в противном случае последней мало не показалось бы.

— Когда Марша Робинсон была у Энджи? — шепнула Лейси, наклонясь к Стелле.

— Недели две назад. Марша просила сделать ей укладку феном для очередного появления в суде. Потом она записалась к Энджи на прошлой неделе, но внезапно отказалась.

— Когда это было?

— Кажется, в субботу.

— В день смерти Энджи?

— Вроде бы да.

— А почему она не приехала?

— Понятия не имею. К телефону подходила не я. А это важно? — встрепенулась Стелла.

Мимо прошла плачущая женщина. Стелла состроила гримасу.

— Это Шерри Голд. Последняя клиентка Энджи. Она с прибабахом.

— Хочешь сказать, самая последняя? Как раз перед…

— Полная психопатка. Хочешь познакомиться? — Стелла поманила к себе Шерри. — Шерри, это Лейси Смитсониан из «Обсервер».

— «Ай-стрит обсервер»? Извините, я никогда ее не читаю, — солгала мисс Голд, презрительно кривя губы. — Я читаю «Пост».

— Симпатичный костюмчик.

— Дизайнерский, — похвасталась Шерри.

Даже узницы тюрем в девятнадцатом веке и то одевались приличнее.

Разумеется, Лейси понятия не имела, как одевались узницы девятнадцатого века, но грязно-серый кошмар не выдерживал никакой критики. Длинная, мятая, собранная на талии юбка напоминала мешок и дополнялась бесформенной серой блузой. Все вместе, вероятно, стоило сотни долларов. Лейси ненавидела серое. Чисто личные ощущения. Шерри Голд, угловатая, мускулистая, с типичной фигурой перетренированной спортсменки, казалась одержимой некоей идеей. Каштановые волосы и костлявое лицо можно было бы назвать оригинальными и даже по-своему красивыми, но раздувающиеся ноздри и огромный рот напоминали Лейси горгулью.

— Что мне теперь делать? — неожиданно взвыла Шерри, обеими руками откидывая волосы с лица. — Никто не может подстричь меня, как Энджи! Они такие кудрявые! Это Энджи научила меня выпрямлять их феном!

Значит, даже ты сумела освоить «вашингтонский шлем»!

Лейси мысленно одернула себя.

— Какая трагедия, верно? — спросила она, глядя на гроб.

— Господи, еще бы! Теперь придется летать в Нью-Йорк, чтобы сделать прическу! А там это стоит целое состояние! Вы даже представить не можете!

— Да, но сначала придется сесть в «Метролайнер»[14], — подхватила Стелла.

— Скажите, Энджи не была чем-то угнетена, когда вы в последний раз ее видели? — допытывалась Лейси. — Не говорила о самоубийстве?

Шерри озадаченно вскинула брови. Очевидно, переключиться на мысли о ком-то еще было ей не по силам.

— Не знаю. Мы говорили о кондиционерах.

— Она не казалась расстроенной или несчастной?

— Именно казалась. Посчитала, что концы моих волос пересушены. Но нужных мне средств у нее не нашлось. А что?

— Видите ли, в ту же ночь она умерла, — пояснила Лейси.