Книга Окольцованные злом - Феликс Разумовский

Виктор Павлович умылся, слегка размявшись, позавтракал чем бог послал: кофе, ветчина, творожный крем с изюмом — и принялся неспешно собираться. Поглядывая в крохотное зеркальце на футляре электробритвы, он аккуратно приклеил рыжие пушистые усы с закрученными кверху кончиками, бороденку а-ля черт, примерил шляпу и усмехнулся — Зиновьев чи Каменев. «Один хрен». Он погримасничал, проверяя крепость клея, показал своему отражению язык и принялся укладывать имущество в большую спортивную сумку. Затем тщательно осмотрелся — не забыто ли что? — оделся и, бросив ключи на пол в прихожей, захлопнул за собой входную дверь.

Снаружи моросил мелкий противный дождь, прохожих было мало. «Ну, девочка, давай». Не привлекая постороннего внимания, Борзый погрузился в «девятку» и отправился в другой конец города, в неприметный двор, где стоял серый «жигуленок» седьмой модели. Ехать на нем предстояло в первый и последний раз.

Запарковав «девятку» у фонаря, Виктор Павлович навесил «кочергу», — береженного бог бережет, — включил сигнализацию и гуляющей походкой человека со странностями направился вдоль дома к черневшей впереди арке. Во тьме прохода светились два сигаретных огонька. Это спасались от сочившейся с неба влаги патрульно-постовые шакалы. Блюстители порядка, заметив трезвого, хорошо одетого чудака, гуляющего под дождем, равнодушно отвернулись, — поиметь что-либо с такого затруднительно. «Семерка» находилась неподалеку, прямо за углом, но Виктор Павлович торопиться не стал, выгуливался до тех пор, пока менты не; докурили и не убрались подальше. Лишние глаза ни к чему.

Наконец он забрался в промозглый холод салона, со второго раза запустил мотор и, чтобы согреться, задержал дыхание, почти сразу же ощутив бодрящее действие переизбытка углекислоты.

«Ну, помогай нам аллах. — Он включил фары и, внимательно вглядываясь в косую сетку дождя, плавно отпустил сцепление. — С богом!» До указателя «Домырино-2» Виктор Павлович добрался быстро и без приключений, сбросил скорость, повернул. И будто съехал с накатанной жизненной колеи на узкую, смертельно опасную дорогу с односторонним движением…

* * *

Башуров как в воду глядел. Когда он вылез из «жигуленка», под ногами захрустело, — дождь кончился, начинало подмораживать. Небо прояснело, выступили звезды, лунный блин завис где-то совсем низко, над самыми макушками сосен.

«Кому не спится в ночь глухую…» Виктор Павлович усмехнулся, чутко вслушался в тишину спящего леса и не торопясь начал собираться. Плащ и шляпу он аккуратно сложил на заднем сиденье, а поверх свитера, штанов и бронежилета — береженого бог бережет! — надел камуфляжный комбинезон. Прямо на специальные, сшитые на заказ ботинки с железными вставками натянул маскировочные бахилы, на правое голенище прицепил «летучий» нож — хорошая штука, человека прошьет до позвоночника, без шума и пыли. Однако ствол все же лучше.

«Ну-ка, ну-ка, идите к папочке». Сдвинув водительское кресло до упора, Борзый откинул в сторону резиновый коврик и принялся вытаскивать из тайника основные орудия производства: АС — специальный автомат, с четырехсот метров выводящий из строя грузовик, и ПСС — бесшумный пистолет, пробивающий стальной двухмиллиметровый лист с расстояния двадцати пяти метров. «Тьфу, тьфу, тьфу». Башуров сплюнул через левое плечо, подхватил рюкзак и, нацепив ноктовизор, двинулся знакомой уже лесной дорогой к усадьбе теледеятеля.

Было около полуночи, когда он приблизился к подворью Зямы на расстояние прямой видимости. Вскоре окна в доме одно за другим начали гаснуть, однако Борзый для гарантии прождал еще час и лишь затем вытащил из нагрудного кармана небольшую, с сигаретную пачку, черную коробочку. Поспешишь — людей насмешишь. Очень, очень серьезных людей.

Щёлкнул тумблер, замигал неяркий красный огонек, и, как только палец киллера коснулся кнопки, на противоположной стороне озера полыхнуло. Плохонький прожектор у здания центрального поста сразу вырубился, погасли окна в домыринских дворцах — оазис роскоши и великолепия мгновенно погрузился в океан тьмы.

Не теряя времени, Борзый подобрался к Зяминой усадьбе, закинув на забор кошку — особой формы металлический зацеп, вскарабкался наверх и, скользнув по веревке, мягко приземлился среди кустов крыжовника. На секунду он замер, вслушиваясь, но в доме все было тихо. «В Багдаде все спокойно…» Киллер усмехнулся и, неслышно ступая по песчаной дорожке, направился прямиком к воротам гаража. Массивные, обитые железом створки были заперты, но не изнутри, как полагалось бы, а на «соплю» — паршивый висячий замок. Забурел, видать, Зямин рулевой, не с руки ему стало выбираться через весь дом из гаража. Что ж, дело хозяйское. Башуров достал волчий прикус — специальный резак с длинными ручками — и, легко справившись с дужкой замка, беззвучно скользнул внутрь.

Гараж действительно был просторным — громада «шестисотого» едва ли занимала половину помещения. Сразу же за «мерседесом», в углу, обнаружилась дверь, которая вела внутрь дома. Она тоже была железной, с мощным ригельным замком, однако здесь, вдали от посторонних взглядов, можно было смело воспользоваться автогеном.

Нацепив вместо фотонного умножителя черные очки, Виктор Павлович приоткрыл маховичок редуктора, щелкнул зажигалкой и, отрегулировав пламя, направил шипящий язычок перпендикулярно ригелям замка. Сейчас же весело брызнул во все стороны фейерверк раскаленных искр, запахло горелым металлом, затем, на удивление быстро, огненный водопад иссяк. Дверь подалась легко, без скрипа. «Дело мастера боится». Киллер убрал «гусек», вытащил ствол из кобуры и, снова нацепив ноктовизор, принялся подниматься по узенькой бетонной лестнице. Очутившись в коридоре первого этажа, он услышал из-за ближайшей двери смачный храп, скорее всего одного из телохранителей. Дверь была не заперта, охранник спал сидя в кресле, открытый рот казался темной дырой на бледном овале лица.

«Баюшки-баю». Киллер осторожно подкрался, сунул ствол пистолета спящему между зубов и плавно нажал на спуск. Раздался звук, будто кто-то хлопнул в ладоши, рука Башурова ощутила легкий толчок отдачи, и по спинке кресла начало стремительно расплываться кроваво-черное пятно.

Такие ранения, как правило, всегда смертельны, однако Борзый по привычке всадил еще и контрольную пулю, между бровей. Отстрелянные гильзы он подбирать не стал, — плевать, немаркированные.

Второй телохранитель был более предусмотрителен — дверь в его комнату была заперта, но увы!

С помощью «уистити» — специальных щипцов для проворачивания ключа в замочной скважине — Башуров в течение минуты справился с замком и двумя выстрелами в голову прикончил и его.

«А где же третий поросенок?» Внимательно прислушиваясь, киллер осмотрел весь первый этаж, однако, кроме двух убитых охранников, там никого больше не было. Стояла мертвая тишина. «Что-то в доме не чувствуется женской руки». Башуров пересек огромный холл с камином и принялся подниматься по широкой, устланной ковром лестнице. Она привела его в гостиную — шикарная кожаная мебель, старинные картины, полутораметровый экран телевизора, — и, прислушавшись к звукам, доносившимся из соседней комнаты, Башуров понял, что теледеятель был там не один. От омерзения лицо киллера исказилось, распахнув дверь ударом ноги, он ворвался в спальню и принялся методично расстреливать потные, слившиеся воедино мужские тела. Выпустив каждому любовничку по контрольной пуле в лоб, Виктор Павлович начал неслышно спускаться по лестнице, благополучно выбрался из дома и, преодолев стену, стал присыпать дорожку отхода «антисобакином» — хуже не будет.