Книга Четвертый под подозрением - Хьелль Ола Даль

— Какие слухи?

— Обо мне и сестре Юнни Фаремо.

Иттерьерде изменился в лице; улыбка превратилась в маску. Он даже слегка приоткрыл рот. Как принято говорить, Иттерьерде был нокаутирован. Он находился на той стадии, когда последствия шока физические, когда нет еще понимания, что нанесен удар.

— Так что теперь ты все знаешь, — мрачно продолжал Фрёлик. — Все, что говорят ребята, — правда. Я встречаюсь с сестрой Юнни Фаремо — того самого Юнни Фаремо, который отсидел три года за вооруженное ограбление.

Он схватил куртку и вышел.

Глава 5

Они занимались любовью под Simple Minds. Элизабет хотелось заниматься любовью под музыку. Ей хотелось заниматься любовью именно под эту музыку. Франк Фрёлик не возражал. Теперь они были едины: он был в ней, а она — в нем. В ее глазах он не заметил ни нерешительности, ни притворства, ни неправды. Так что шум вокруг не имел для него никакого значения. Музыка просто служила фоном — как бриз на морском берегу, как влажный, соленый воздух. Он не вслушивался в слова, не выделял партии ударных или бэк-вокалистов; его тело просто танцевало с ней, он сосредоточился на двух синих огоньках, которые были так близко и вместе с тем так далеко, — на ее глазах.

Когда он вышел из ванной, она лежала в кровати и читала.

— Та же самая книга? — удивился он.

— Что значит «та же самая»?

— Мне кажется, ты всегда читаешь одну и ту же книгу.

Элизабет положила книгу на прикроватную тумбочку:

— Ты когда-нибудь слышал о том, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды?

— Греческая философия?

Она пожала плечами:

— Возможно. Ну вот, а я не верю, что можно прочесть одну и ту же книгу дважды.

Она подвинулась, пуская его под одеяло. Чуть позже она спросила:

— Почему ты стал полицейским?

— Просто стал, и все.

— Ты даже сам себе не веришь.

Фрёлик повернул голову и заглянул ей в лицо. Вместо ответа, улыбнулся.

— Я что, зашла на охраняемую территорию? — спросила Элизабет. — «Проход запрещен! Опасно! Осторожно, злая собака!»

— После окончания факультета правоведения я подал заявление в полицейский колледж… и поступил.

— После факультета правоведения?! Ты мог бы поступить в адвокатскую контору! Мог бы стать адвокатом, обзавестись своей практикой и зарабатывать миллионы! А ты вместо этого бегаешь по городу и суешь нос в дела других людей.

— Сую нос в дела других людей?

Он поздно сообразил, что ответил, пожалуй, резковато. Но исправить что-либо оказалось невозможно — все уже было сказано. Фрёлик украдкой посмотрел на Элизабет. Ее голова лежала у него на груди. Он провел пальцем по рисунку на обоях. Другой рукой погладил ее по голове, понимая, что она просто хотела разведать обстановку.

— Но ведь такое правда случается? Тебе приходится совать нос в чужие дела?

Он не ответил.

— Ты обиделся?

— Нет.

— Хорошо хотя бы, что ты не судья.

— А что с судьями-то не так?

— Мне они не нравятся. Во-первых, из-за того, чем им приходится заниматься, а во-вторых, из-за того, что они такие… всех оценивают.

Потом они какое-то время лежали молча. Ее голова покоилась на его животе. Он играл с прядью ее черных волос.

— О чем ты думаешь? — спросила Элизабет.

— О том, что на самом деле я мог бы стать судьей. Наверное, с карьерной точки зрения мне следовало так поступить. — Он по-прежнему играл с ее волосами. Она лежала тихо. — Я люблю свою работу, — добавил Фрёлик.

Элизабет подняла голову и спросила:

— Почему?

— У меня есть возможность знакомиться с самыми разными людьми. Вот с тобой, например, познакомился.

— Но ведь что-то должно было подтолкнуть тебя к тому, что ты стал полицейским. Наверное, ты еще когда-то давно захотел…

— Почему тебя это интересует?

— Люблю секреты.

— Я уже догадался.

Элизабет опустила голову.

— На нашей улице жил один полицейский, — сказал Фрёлик. — Отец моей одноклассницы. Славной девочки по имени Беате. У него был «форд-кортина» старой модели. С круглыми задними фонарями — такие выпускали в шестидесятые годы.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — заметила Элизабет, — но это не важно.

— Этажом выше жила девушка по имени Вивиан. Она занималась проституцией, хотя ей было всего восемнадцать или девятнадцать.

— А тебе сколько было?

— Лет десять. Я тогда не знал, что такое «проститутка». И о сексе тоже понятия не имел. Другие мальчишки говорили о Вивиан разные гадости и показывали мне порнографические журналы, в которых женщины обнажали свои интимные места. Те фотографии казались мне отвратительными.

— Там были и ее снимки — Вивиан?

— Нет, но мои приятели хотели, чтобы я понял, чем она занимается. А может, от разговоров о ней у них вставало, кто знает? Я в той области отставал от других. В десять лет меня интересовали только рыбалка, велосипед и все такое. Мне Вивиан казалась самой обыкновенной девицей — темноволосая, какая-то… высохшая. На ногах у нее проступали тонкие синие вены. А сами ноги у нее были довольно бледные. Она часто сидела на лестнице и курила. Ну вот, однажды к нашему дому подошли двое мужчин. Один был в пальто, и у него были прилизанные жирные волосы. Второй, с челкой, носил очки и короткую кожаную куртку. У него все время дергалось лицо. Я играл на улице с другими мальчишками, а Вивиан в мини-брючках курила на крыльце. Едва заметив тех двоих, она тут же встала и скрылась в подъезде. Слиняла.

Фрёлик замолчал, потому что зазвонил телефон. Элизабет с любопытством посмотрела на него.

— Только не говори, что сейчас подойдешь!

— Может, и не подойду, — буркнул он, слушая звонки и не шевелясь.

Они долго лежали и слушали звонки. Наконец телефон замолчал.

— Продолжай, — велела Элизабет.

— На чем я остановился?

— Пришли двое, а Вивиан слиняла.

— Одного из мальчишек звали Ингве. У него был велосипед «Томагавк» — знаешь, такой, с длинным седлом. Ингве поднял с земли камень и швырнул в тех двоих. И мы тут же последовали его примеру. Они показались нам врагами. Мы тоже стали подбирать камни.

— Вас было двое?

— Нас было человек пять или шесть. Ингве был самый старший, ему исполнилось четырнадцать. Моим друзьям было тринадцать и двенадцать. Я был самым младшим; помню, я тогда до чертиков испугался. Никогда в жизни я так не боялся. Тип, у которого дергалось лицо, набросился на Ингве и ударил его. Ингве упал на дорогу; у него пошла кровь. Потом ему пришлось вызывать скорую. Мне стало так страшно, что я убежал. Завернул за угол, забился между мусорными баками, и меня вырвало — вот до чего я испугался.