Книга Арес - Даниил Аксенов

– Господин хотели сказать, что мне будет просто отыскать Посредника, потому что он похож на меня?

– Ты молодец, Ларант. Просто молодец. – Похвала выглядела искренней. – Конечно, будет похож. Теперь подумай, что ты сделал бы на его месте, – и он в твоих руках. Посредник будет действовать так же, как и любой верховный жрец. Вы ведь все одинаковы, Ларант. Боретесь за власть, рветесь к вершине, держитесь за место зубами… ты думаешь, я ни о чем не знаю? Знаю. И вера ваша – так себе. Живо переметнетесь, если предложат кусок пожирнее.

– Господин! – Руки, начавшие было теплеть, вмиг похолодели снова, а по спине полился липкий пот.

– Не спорь со мной, Ларант. Я уж навидался верховных жрецов. Но Посредник не может изменить гостю, иначе погибнут оба. Все это отлично понимают.

– Я не такой, господин! – Это был один из немногих случаев, когда хитрый жрец решился пойти против приказа, рассудив, что промолчать еще хуже, чем возразить.

– Ну может быть, ты и не такой, – бесстрастно бросил юноша.

Ларант с трудом сдержался, чтобы не вздохнуть с облегчением. Нужно было побыстрее задать какой-нибудь вопрос, лучше понелепей, чтобы отвлечь хозяина от подобных мыслей.

– Господин, человек, Посредник может быть магом?

Юноша запрокинул голову и звонко рассмеялся:

– Ларант, ты удивляешь меня. Разве маг позволит с собой такое сделать? Там, может быть, Посредник и был магом, но не здесь. Однако если мы дадим гостю много времени… очень много, то он может попытаться сделать из Посредника мага. Но на это уйдут годы. Конечно, мы не станем столько ждать.

– Да, господин.

– Посредник прежде всего начнет плести интриги. Сначала мелкие, а потом покрупнее. Будет тяготеть к золоту, богатству, почестям, женщинам… Не спорь, Ларант! Я все знаю. Сам в бой никогда не пойдет, но пошлет вместо себя кого-нибудь, с кем потом, возможно, даже не расплатится. Или расплатится лишь обещаниями. С удовольствием предаст своих союзников ради мелкой выгоды. Ему чужды понятия дружбы и любви. Он – интриган и политик. Бесчестная, лживая личность. Будет скрывать свои истинные желания за благородными фразами. Станет утверждать, что служит от всего сердца своему богу, или даже людям, одновременно подгребая под себя богатство. Как и все вы, Ларант. Не спорь! Но других у нас нет и быть не может.

В душе у жреца бушевала буря. Он знал, что господин прав, и это знание доставляло огромное беспокойство. Получалось, что хозяин совершенно не верит в его преданность. А значит, может избавиться от него в любой момент и заменить кем-то. Но одновременно понимает, что этот «кто-то» будет подобием Ларанта. Поэтому если жрец не станет совершать ошибок и понапрасну злить господина, то замены не произойдет. Такие все.

– Но почему вы взяли бы с собой верховного жреца, если понимали, что Посредника так легко найти? – решился человек задать опасный, но важный вопрос.

– Ларант, другие миры не похожи на наш, – снисходительно пояснил юноша. – На это вся надежда. К тому же кого еще брать? Больше некого. Вы связаны с нами, а мы – с вами. Так все устроено. Кстати, тебе может и повезти – тогда найдешь обоих очень быстро.

– Как повезти, господин?

– Гость может оказаться настолько наивным, что прикажет Посреднику обратиться к местным жрецам в поисках помощи. Так было пару раз. Поэтому ты постарайся не спугнуть. Никто ведь не знает, что мы уничтожаем гостей. Мало кому известно даже об их существовании. Пусть так и будет.

– Да, господин.

– И вот еще что, Ларант. Удвой количество жертвоприношений мне. Человеческих. До тех пор, пока мы не расправимся с гостем. Так будет спокойней, больше силы. И сделай это тайно.

– Да, господин.

Утро встретило Виктора криками детворы, бегающей по дороге рядом с его домом. Поворочавшись на неудобном топчане, он открыл глаза, моргнул несколько раз и решительно встал на ноги.

«Вот и новый день в деревне, товарищ агроном, – подумал он. – Надо выйти в поле, окинуть взглядом посевы и начать выполнять план по урожаю. Прежде всего – украсть зерно у соседнего колхоза, иначе не выполнишь… О, какая чушь лезет в голову».

Выглянув в небольшое окошко, затянутое мутной пленкой – налимьей кожей, Антипов обнаружил, что утро далеко не раннее. Видимо, отец решил не будить его, считая все еще больным. Но Виктор чувствовал себя отлично.

Его взгляд упал на стол. На нем что-то стояло, покрытое белым полотенцем, одной из немногих вещей, оставшихся от матери Ролта. Студент осторожно заглянул под полотенце. Там обнаружились краюха хлеба и глиняный кувшинчик, наполненный молоком. Кушарь был заботливым отцом даже несмотря на пристрастие к вину.

Быстро прикончив завтрак, Виктор вышел на улицу. По сравнению со вчерашним днем, на ней царило оживление. Пара телег, груженных сеном, ехала в противоположных направлениях, около десятка детей бегали туда-обратно с веселыми воплями, трое солдат в кольчугах неторопливо брели куда-то, держа на плечах тяжелые копья. Один из них, седобородый крепыш, завидев Антипова, приветливо махнул ему рукой. «Дядька Пестер», – немедленно отозвалась память Ролта. Виктор изо всех сил замахал двумя руками, демонстрируя радость. Пестер, ветеран многих сражений, знал Ролта с самого детства и относился к нему очень хорошо. Его привычка дарить Ролту пряники по праздникам не претерпела никаких изменений по мере взросления сына лесоруба. Для Пестера тот оставался маленьким мальчиком, лишь по иронии судьбы выглядевшим взрослым.

Но сейчас Виктору было не до сентиментальных размышлений. Он собирался навестить то самое место на опушке. Где был Кушарь, Антипов не знал, но догадывался. Либо отправился в лес, чтобы пометить подходящие стволы, либо околачивается в трактире. Второе вероятней.

«А что, пометить стволы – удачная мысль, – подумал Виктор. – Пусть Ролт этого не делал самостоятельно, но знал ведь, как надо! Мне, конечно, все стволы до лампочки, но ведь нужно что-то сказать на выходе из ворот замка. Интересно, сколько еще придется врать? Наверное, очень и очень много. Но ничего, вон один немецкий барон врал, врал и прославился в веках. Потому что делал это с размахом. Может быть, и мне врать с размахом? Но разве кто-нибудь тут оценит? Ролт даже не умел читать, да и все его знакомые тоже».

Прихватив небольшой топорик, Антипов направился туда, где, по мнению сына лесоруба, должны быть ворота замка. Он шел мимо коричневых домов, покосившихся и не очень, мимо большой казармы, во дворе которой всегда находилось несколько солдат, и мимо колодца, к которому выстроилась очередь людей с пустыми ведрами. Там же была и Ханна.

Поколебавшись, подойти к девушке или нет, Виктор решил все же подойти. После того как ему исполнилось двадцать, он очень редко испытывал робость перед противоположным полом. Разве что суперкрасавицы могли заставить его сердце биться чаще еще до момента знакомства. Уверенному в себе мужчине женская красота обещает счастье, а неуверенному говорит о том, что счастье достанется другому.