Книга Диверсант №1 - Сергей Самаров

– Возьми ребят, сгоняй к этому самому великому Самвелу. Может, он что-то слышал. И разберись с местной иерархией. Кому он платит, кто в округе что весит… Здесь больше, я думаю, спросить не у кого… Начнет кочевряжиться, поставь его раком и – дай для начала пинка… Чтобы сильно не возвеличивался… И братьям добавь… Чтоб хозяев уважали…

Кого Алексей величал «хозяевами», горожане не поняли. Но по наивности подумали о себе. И прониклись к Алексею Столбову симпатией, потому что Самвела в городке не любили, как во всяком бедном захолустном городке не любят людей богатых и прижимистых, не пьющих в обществе.

Заяц подслеповато мигнул и молча направился к машине. Двигатель заработал почти неслышно, хотя, может быть, стук тракторного двигателя, что проезжал вдалеке, выбрасывая в атмосферу кудрявые струйки выхлопных газов, помешал услышать джип. Машина уехала. Теперь с Лехой осталось только четверо, и верхнетобольцы обступили земляка более плотным кольцом.

– Слышь, Лех, – совсем осмелев, поинтересовался Ерофеев. – А тут поговаривали, что отца твоего, значит, украли, чтобы с тебя выкуп стрясти…

– Я сам с кого хошь стрясу, – отчего-то зло вдруг сказал Леха, повернулся и шагнул в сторону отцовского дома так решительно, что два местных мужичка даже отпрыгнули, освобождая ему дорогу, иначе он просто уронил бы их своим откормленным телом.

В подъезд за Столбовым-младшим пошел от машины только один человек равного с Лехой возраста или даже лет на пять постарше. С виду – умный.

– Это заместитель его, – словно все про земляка знает, сообщил Ерофеев.

На него посмотрели с уважением. В российской глубинке всегда уважали людей знающих.

* * *

Ерофеев ошибся. Заместителей Алексей Владиленович Столбов с собой не возил, они занимались соответствующими делами на предприятиях и назывались официально исполнительными директорами. Сам он на этих же предприятиях числился генеральным директором. А следом за ним в подъезд, оглядываясь по сторонам, поднялся простой начальник охраны, отставной майор ФСБ Виктор Петрович Тихонов, грамотный юрист и опытный оперативник, уставший получать копейки на службе и умеющий закрывать глаза на то, на что ему следует их закрывать. Впрочем, сама предыдущая служба приучила его часто делать то же самое в официальной обстановке.

Деревянная лестница, мягко скрипя на разные лады прогнившими и стертыми по центру ступенями, привела их на площадку второго этажа. Остановились перед опечатанной дверью. Стали рассматривать. Замок грубо взломан, должно быть, стамеской. Отремонтировать дверь после осмотра квартиры следственной группой никто не расстарался. Словно и не надеялись на возвращение старика Столбова в родной дом. Посчитали, что ментовская печать любой замок собой заменит.

– Засранцы! – только и сказал на это Алексей Владиленович, используя достаточно мягкое для своего лексикона словцо, но прочно относящееся к его любимым. В родительском доме никогда не матерились, и ему было как-то неловко выражаться здесь так, как он привык это делать в последние годы у себя дома и на работе. Толкнул дверь рукой, и бумажка с печатью посредине неровно разорвалась с тихим треском. – Здесь я, Виктор Петрович, и вырос…

Это уже было сказано совсем иным тоном. Алексей Владиленович уже забыл про ментовскую печать и вздохнул то ли с ностальгической грустью, то ли с сожалением. И только после этого почти робко шагнул за невысокий, тоже посредине стертый порог.

Квартира была двухкомнатная, с низкими потолками и подтекающими зимой батареями отопления. Шиферная кровля дома тоже была, похоже, местами пробита и, как сообщали разводы на потолке, особенно в углу, временами не без оснований напоминала душ. Ремонтировать такие кровли кусками бесполезно, а старому человеку это и вовсе не под силу, потому что для восстановления одного кусочка придется перебирать и заново перебивать оба ската. Проще подставить на пол тазик…

– Столько лет прошло, – вздохнул Столбов, – а все осталось как прежде… Только раньше газа у нас не было. На электроплитке мать готовила. А сначала, помню, керогаз стоял. Знаешь, что это такое?

– Знаю. Сам вырос в коммунальной квартире. На восемь семей… У каждого на общей кухне свой керогаз, друг у друга керосин поворовывали… А мы, пацаны, любили в чужие кастрюли заглядывать. Чтобы ухватить хоть пару картофелин…

Они говорили на одну тему, но Столбов-младший, похоже, не слышал слов Тихонова. Такое было у него отрешенное лицо.

– У меня сейчас ощущение, что я в прежние годы вернулся.

– Дважды в одну реку, говорят умные люди, вступить невозможно, Алексей Владиленович, – тихо возразил Тихонов. – Это вам кажется, что все осталось как прежде. На самом деле здесь все совершенно иначе. Нет здесь, к примеру, ваших родителей. Мама у вас умерла?

– Умерла… Я тогда за границей был, не смогли вовремя сообщить… Так и не приехал на похороны. Но ее в городе хоронили. У сестры. Сначала мама в больнице лежала. Операцию сделали и выписали домой – умирать… Метастазы разошлись. Лечить было бесполезно. А потом, через год, и сестра умерла. Сестру я уже сам хоронил… Она незамужней была и бездетной…

Тихонов продолжил нравоучительным тоном:

– Теперь вот что-то случилось с вашим отцом. А вы говорите – все как прежде… Никогда не бывает – «как прежде». Прежде у нас и людей среди бела дня не воровали. А теперь воруют. А ради чего воруют? Кто ворует? «Щипачи», «домушники» и «бакланы»[11]такими делами не занимаются. Это вообще не в практике уголовного мира, как я понимаю. Похищения, как говорит практика мирового преступного опыта, чаще всего бывают политическими или же с целью выкупа. В Италии, например, в почете первые случаи, в России – вторые. В каждой стране свои приоритеты. Но любой из случаев может произойти где угодно. В большую политику ваш папа, как я понимаю, не лез. И мэром Верхнетобольска стать тоже, думаю, не собирался. И даже о депутатстве не мечтал, иначе вы бы мне рассказали. Значит, политическая подоплека, скорее всего, отпадает…

– Только «скорее всего» или полностью отпадает? – Столбов любил конкретность в предметном разговоре. – На мой взгляд, ее следует отмести полностью.

– Именно скорее всего, потому что в политических делах похищают не только политиков, но и нежелательных свидетелей каких-либо событий. А мы не располагаем данными по существу подобного предположения, поэтому имеем возможность только отодвинуть его в сторону, не отказавшись от него совсем. Что касается второго вида похищений, то предъявить какие-то требования могут только вам как единственному сыну и человеку не самому бедному, но вам такие требования никто не предъявил.

– Очень бы мне хотелось такие требования услышать! – пригрозил кому-то Столбов с недоброй усмешкой.

– Я думаю, уже и не предъявят… – Тихонов прошелся по комнате, заглянул под подушку на диване, достал оттуда очки со сломанной в изгибе дужкой, словно знал заранее, что они там лежат, и положил их на стол, перелистал аккуратную стопку газет. Заинтересовался и пересмотрел всю стопку заново. – Как правило, требование о выкупе предъявляется сразу. И сразу предупреждают, чтобы не связывались с органами. Иначе потом будет поздно. Я попрошу вас узнать на почте, какие газеты выписывал ваш отец. Пошлите кого-нибудь, пусть проверят.