Книга Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы - Олег Козинкин

Солонин, «изучив» неутвержденные и неподписанные черновики различных «Соображений», заявляет, что в НКО и ГШ готовились нападать первыми. И также он пытается и первооснову, «Соображения» Шапошникова, с которых все и началось, назвать «агрессивными», но при этом сам ерничает над ними — мол, какие-то они не очень наступательные («выжирнил» и подчеркнул я. — O.K.):

«Строго говоря, и записка «Об основах стратегического развертывания…» (собственноручно написана Шапошниковым; с учетом того, что в августе 1940 г. на посту начальника ГШ его сменил Мерецков, данный документ обычно датируется как «не позднее 15 августа») предлагала план наступления. Но как-то неуверенно предлагала. Шапошников снова (как и в докладе марта 1938 г.) ставит выбор направления главного удара Красной Армии в зависимость от вероятных планов противника:

«Считая, что основной удар немцев будет направлен к северу от устья р. Сан, необходимо и главные силы Красной Армии иметь развернутыми к северу от Полесья. На Юге — активной обороной должны быть прикрыты Западная Украина и Бессарабия и скована возможно большая часть германской армии. Основной задачей наших войск является: нанесение поражения германским силам, сосредоточивающимся в Восточной Пруссии и в районе Варшавы; вспомогательным ударом нанести поражение группировке противника в районе Люблин, Грубешув, Томашев, Сандомир».

Ведь сам же Солонин показывает, что действия РККА по Шапошникову планируются как ответные и именно на нападение Германии, но при этом все равно пытается «впихнуть невпихуемое»: «При наличии большого желания это можно назвать «планированием упреждающего удара». Хотя сам опять «замечает»: «Да и удар какой-то слабый — глубиной от 50 до 150 км».

Это что за «агрессия» такая у Шапошникова — всего-то на полторы сотни км в глубь немецкой (точнее польской) территории максимум? Или это все же не более чем ответная операция?

Дальше Солонин попытался поумничать о том, что планы ГШ постоянно «меняются»: «Оценка вероятных планов германского командования (развертывание немцами наиболее мощной группировки к северу или к югу от болот Полесья) при этом несколько раз меняется». И привел «Соображения» от марта 1941 года, что хранятся в ЦАМО — те, что без подписей и неутвержденные и что являются фальшивкой (состряпанные на основе оригинальных «Соображений» «южного варианта» — об этом чуть позже). После чего М. Солонин радостно заявил, что это именно те самые «агрессивные» «Соображения». Ведь в них указана «цель» — «На Берлин!». На которых, правда, на задней стороне страницы написано карандашом: «на оборотной стороне 27-й страницы документа тонким карандашом, аккуратным «бисерным» почерком (предположительно рукой первого заместителя начальника Генштаба Ватутина) вписана фраза: «Наступление начать 12.6».

При этом сам Солонин показывает — данная фраза написана на обратной стороне страницы, на которой идет «описание задачи, поставленной перед «левым крылом главной группировки Юго-Западного фронта». После чего уже сам и заявляет, что никакого наступления 12 июня СССР начать не мог по «техническим причинам» — для этого просто не было нужного количества танков. Но сказав такое, правоверный «резун» все равно делает заявление:

«Как бы то ни было, сам факт установления (или даже одного только обсуждения) календарной даты начала операции однозначно свидетельствует о том, что ни о каких «контрударах в ответ на гитлеровскую агрессию» и речи не шло — войну планировали начать сами, в заранее установленный день и час».

Как говорится — хоть стой хоть падай… «Карфаген все равно должен быть разрушен»! Но Солонин, увы, примитивно не понимает, что эта «дата» вписана (непонятно кем и непонятно когда) не на общих «Соображениях» ГШ, а всего лишь на одном из вариантов развития событий — на «южном». И тем более (по сути своей) на фальшивке, а не на утвержденном «плане войны». Ну и соответственно, Солонин, в принципе не понимая, что мартовские «Соображения» не более чем «южный» вариант развития событий, выдал свои ну очень грандиозные выводы:

«В течение последних лет удалось выявить большую группу взаимосвязанных документов, поэтапно отражающих разработку оперативных планов Красной Армии на рубеже 30-40-х годов. Все эти планы являются планами наступления (вторжения на территорию сопредельных государств). Начиная с лета 1940 г. все варианты Большого Плана представляют собой единый документ, лишь в мало-значимых деталях меняющийся от месяца к месяцу.

Никаких других планов никто так и не нашел. Учитывая, что желающих найти «план стратегической обороны» или хотя бы пресловутого «контрудара в ответ на гитлеровскую агрессию» было немало, и в их распоряжении были и остаются все архивы страны можно с вероятностью в 99,99 % утверждать, что другого плана просто НЕ БЫЛО».

То есть подготовка наступления в ответ на агрессию Гитлера — это подготовка агрессии СССР. А ведь именно об ответном «контрударе в ответ на гитлеровскую агрессию» и говорят все эти «планы», которые не более чем вариации все тех же «Соображений» Шапошникова, по сути. Кроме, конечно, «плана от 15 мая», который «резуны» упорно считают и утвержденным и претворяемым в жизнь, как и прочих «левых» черновиков.

Далее Солонин напоследок решил поострить на тему такого простого вопроса «резунам» от других историков, как: «А где же подпись Сталина на упомянутых вами документах военного руководства?» И выдал замечательную глупость:

«Вопрос интересный, и мы рассмотрим его в двух возможных плоскостях. С точки зрения бюрократического идиотизма ответом может быть только встречный вопрос: «А в каком месте директивы наркома обороны должен (имел право) расписаться депутат Верховного Совета СССР товарищ Джугашвили (Сталин)? Кто вообще посмел показать ему особой важности совершенно секретный документ?»

Вплоть до 5 мая 1941 г. Сталин не занимал никаких государственных должностей. На воинской службе не состоял, командирских званий не имел. Даже в качестве «членов Высшего военного совета» числились два других секретаря ЦК (Жданов и Маленков). В соответствии со сталинской Конституцией право решения вопросов войны и мира принадлежало Верховному Совету СССР, а в перерывах между сессиями — Президиуму Верховного Совета во главе со «всенародным старостой» Калининым. Странно, но подпись Калинина никто из традиционалистов не требует…»

Ну, так и где подпись Калинина тогда? Или хотя бы главы правительства СССР Молотова на «плане нападения первыми на Германию»? Из всех перечисленных «Соображений» только на тексте Шапошникова подписи Молотова и Сталина есть. И подавались, кстати, эти «Соображения» всегда именно Молотову и Сталину на утверждение — главе правительства и главе партии, но не Калинину, которые всегда подписывали такие документы. «Вторая плоскость» объяснения у Солонина, почему нет подписи «тирана» на тех «планах», что нашел Солонин, это то, что «бандиты подписи на планах ограбления банка не ставят». Но вообще-то на фальшивках (а также на рабочих разработках, черновиках) и не может быть подписей — ни наркома с начГШ, ни Сталина — «по определению». А все, что нашел в ЦАМО Солонин, все его «Соображения» без подписей — не более чем по сути фальшивки (об этом чуть позже…).