Книга ЦРУ. Правдивая история - Тим Вейнер

Позднее Хелмс решил, что по крайней мере половина информации о Советском Союзе и странах Восточной Европы, хранящейся в папках ЦРУ, – чистейшая неправда. Его резидентуры в Берлине и Вене стали центрами сфабрикованных разведданных. Мало кто из его офицеров и аналитиков мог отделить факты от вымысла. Прошло полвека, и ЦРУ столкнулось с тем же видом фальсификации, когда стремилось отыскать в Ираке злосчастное оружие массового поражения.

С первого дня работы на новом посту Ванденберг был потрясен наводящими ужас сообщениями из-за границы. Ежедневные сводки нагоняли температуру, но почти никогда не настраивали на лучшее. Было невозможно определить, насколько верны были те или иные сигналы, но они все равно шли по цепочке инстанций. Вот одна интересная зацепка: пьяный советский офицер хвастался, что Россия нанесет удар без предупреждения. Еще одна: командующий советскими войсками на Балканах предвкушает скорое падение Стамбула. И снова: Сталин готов вторгнуться в Турцию, окружить Черное море и взять под свой контроль Средиземноморье и Ближний Восток. Пентагон решил, что лучший способ ослабить советскую экспансию – отрезать пути снабжения Красной армии в Румынии. Старшие сотрудники штаба при Объединенном комитете начальников штабов принялись разрабатывать планы будущих сражений.

Ванденберг получил указание подготовить первую секретную операцию холодной войны. В стремлении выполнить приказ Ванденберг изменил задачу Группы Центральной разведки. 17 июля 1946 года он направил двух своих помощников на встречу с советником Трумэна в Белом доме Кларком Клиффордом. Они заявили в беседе, что «первоначальная концепция Группы Центральной разведки теперь должна быть изменена», чтобы сделать вышеупомянутую Группу «оперативным агентством». Что просили, то и получили – правда, без всяких на то юридических оснований. В тот же день Ванденберг лично попросил министра обороны Роберта Паттерсона и госсекретаря Джеймса Бернса выделить ему дополнительно 10 миллионов долларов из секретных фондов для финансирования работы «агентов разведки во всем мире». Они согласились.

Управление специальных операций Ванденберга занялось созданием подпольных сил сопротивления в Румынии. Фрэнк Виснер оставил после себя целую сеть агентов в Бухаресте, готовых работать с американцами, но в эту сеть уже давно проникли агенты советской разведки. Чарльз Хостлер, первый руководитель резидентуры Управления специальных операций в Бухаресте, оказался в центре «заговора, интриг, озлобленности, лицемерия, непорядочности, беспорядочных убийств и целенаправленных покушений» среди фашистов, коммунистов, монархистов, промышленников, анархистов, умеренных, интеллигентов и идеалистов – представителей «социально-политической среды, к которой были плохо подготовлены молодые американские офицеры».

Ванденберг приказал лейтенанту Айре К. Гамильтону и майору Томасу Р. Холлу, разместившимся в крошечной американской военной миссии в Бухаресте, организовать Национальную крестьянскую партию Румынии в качестве главной силы сопротивления. Майор Холл, который раньше служил в отделении УСС на Балканах, немного говорил по-румынски. Лейтенант Гамильтон иностранными языками не владел. Его помощником был важный агент, которого Виснер завербовал двумя годами раньше: Теодор Манакатид. Раньше он служил сержантом при штабе разведки румынской армии, а теперь работал на американскую военную миссию, днем – в качестве переводчика, а ночью – в качестве шпиона. Манакатид привел Гамильтона и Холла на встречу с руководителями Национальной крестьянской партии. Американцы предложили секретную поддержку в виде оружия и денег. 5 октября, в сотрудничестве с новой резидентурой Центральной разведки в оккупированной Вене, американцы тайно вывезли в почтовых мешках бывшего министра иностранных дел Румынии и пять других членов потенциальной освободительной армии в Австрию и спрятали их в безопасном месте.

Советской разведке и румынской тайной полиции потребовались считаные недели, чтобы выследить шпионов. Американцы и их главный агент бежали, спасая собственные жизни, когда коммунистические силы безопасности нанесли сокрушительный удар по румынскому сопротивлению. Лидеры Крестьянской партии были обвинены в измене и заключены в тюрьму. Манакатид, Гамильтон и Холл были заочно признаны виновными после того, как свидетели поклялись, что это агенты новой американской разведывательной службы.

20 ноября 1946 года Фрэнк Виснер открыл номер «Нью-Йорк таймс» и прочитал короткую статью на десятой странице, в которой сообщалось, что его бывший агент Манакатид, «прежде используемый миссией Соединенных Штатов», был приговорен к пожизненному заключению, «на том основании, что он сопровождал лейтенанта Гамильтона из американской военной миссии на съезд Национальной крестьянской партии». К концу зимы почти все румыны, которые работали на Виснера во время войны, были заключены в тюрьму или уничтожены; его личный секретарь совершил самоубийство. В Румынии воцарилась жестокая диктатура, и ее приход к власти был облегчен провалом американской секретной операции.

Виснер покинул свою юридическую фирму и переехал в Вашингтон, сохранив пост в Государственном департаменте, где он контролировал оккупированные зоны Берлина, Вены, Токио, Сеула и Триеста. У него по-прежнему были большие амбиции. Виснер был убежден, что Соединенные Штаты должны учиться борьбе новыми способами и обладать теми же навыками и тайнами, как и их противник.

Глава 3

«Клин клином вышибают…»

Вашингтон представлял собой небольшой город, которым управляли люди, полагающие, что живут в центре вселенной. Их мини-городком внутри большого города был Джорджтаун, анклав площадью не более квадратной мили, состоящий из мощенных булыжником улочек, утопающих в магнолиях. В самом его сердце, на 3327-P-стрит, стоял прекрасный четырехэтажный особняк, построенный в 1820 году, с английским садом и столовой с высокими окнами. Фрэнк и Полли Виснер сделали этот особняк своим домом. Воскресными вечерами в 1947 году он стал штаб-квартирой зарождающегося американского учреждения национальной безопасности. Внешняя политика Соединенных Штатов обретала черты именно за столом у Виснеров.

Традицией в Джорджтауне стал поздний воскресный прием. Главным «блюдом» были, естественно, спиртные напитки. Старший сын Виснеров, тезка Фрэнка, который со временем достиг высот американской дипломатии, рассматривал эти воскресные вечерние ужины как «необычайно знаменательные события. Здесь не только непринужденно обсуждались вопросы общественной жизни. Фактически мы обретали понимание того, как думало, боролось, работало, обменивалось мнениями, принимало решения и достигало согласия правительство». После обеда, согласно британской традиции, дамы удалялись, а мужчины оставались за столом, и смелые идеи и шутки звучали до поздней ночи. В любой из таких вечеров среди гостей мог оказаться близкий друг Виснеров Дэвид Брюс, ветеран УСС и впоследствии американский посол в Париже; Чип Болен, советник госсекретаря и будущий посол в Москве; заместитель Государственного секретаря Роберт Ловетт и будущий госсекретарь Дин Ачесон; а также новоявленный выдающийся кремлинолог Джордж Кеннан. Эти люди верили, что в их силах изменить текущий ход событий, и самые большие споры возникали на тему о том, как остановить захват Советами Европы. Сталин усиливал свой контроль на Балканах. В горах Греции левые партизаны боролись против правоцентристской монархии. Голодные бунты вспыхнули в Италии и Франции, где коммунисты настойчиво призвали к всеобщим забастовкам. Британские военные и агенты оставляли свои прежние позиции, предоставляя коммунистам свободу маневра и широкое поле деятельности. Над Британской империей заходило солнце, и министерство финансов едва ли могло в этом помочь. Соединенные Штаты оказывались перед необходимостью в одиночку возглавить свободный мир.