Книга Подари мне воскресенье - Лина Озерова

От нечего делать Ася включила телевизор, «попрыгала» по каналам: новости, политика, какая-то ерунда для детей. По тридцать первому дециметровому крутили аргентинский сериал — господи, ведь смотрит же кто-то эту тягомотину! Хотя чего далеко ходить — Асина мама любовные переживания красивой мексиканской дуры принимала гораздо ближе к сердцу, чем дела своей старшей дочери… Ася вспомнила маму и вздохнула, вяло уставившись на экран.

Асе вдруг пришло в голову, что в ее жизни мексиканская мечта осуществилась сполна. Ведь Павел сделал ей предложение сразу после их первой ночи, как и положено в сериале… Ася тряхнула головой: фу-ты, глупость какая! Павел — герой мексиканского сериала, «мыльной оперы»? Вот он бы посмеялся, если бы узнал, что она тут себе навыдумывала.

Да и сама-то Ася в героини сериала совершенно не годилась. Там ведь как принято: девушка проходит испытание за испытанием, ее всюду подстерегают коварные злодеи и злодейки, покушающиеся на ее честь. Но девушка свято блюдет невинность для своего единственного и желанного, и ей все-таки удается не потерять ее во всех передрягах.

А у самой Аси в первый же месяц, проведенный в Москве, что называется, «крыша поехала». Прошлый сентябрь пролетел как в угаре: днем занятия, вечерами и ночами — сплошная круговерть из бесконечных походов по ночным клубам и с заездами в самые немыслимые гости… Все на их курсе жили такой жизнью. Наверное, это была естественная реакция на летнюю экзаменационную нервотрепку и сумасшедшую радость поступления в театральный! Они чувствовали себя «золотой молодежью», хозяевами жизни и вели себя так, как, по их представлениям, должны вести себя молодые и избранные…

В первую же неделю учебы у Аси случился роман с Аликом Шмелевым, томным черноволосым красавцем, сыном какого-то крупного коммерческого воротилы. Непонятно, каким ветром занесло Алика в театральный, — ни призвания, ни таланта у него не было и в помине. Зато гонору — хоть отбавляй.

Сейчас, оглядываясь назад, Ася думала, что выбрать себе кого-нибудь хуже она не могла. Впрочем, она и не выбирала: на первой же лекции по искусству Алик подсел к ней, смешил какими-то дурацкими комментариями. Потом они пошли в «Арго», дальше — в «Табула раса», а уже часа в три ночи каким-то образом оказались у Алика дома. Он снимал квартиру в центре, на Пятницкой. «Вообще-то моя малая родина — Лефортово, — пояснил Алик, с третьего раза пытаясь попасть ключом в замочную скважину. — Но эта хата снимает зависимость от перансов». До Аси тогда не сразу дошло, что «перансы» значит «родители». Ее школьные приятели родителей называли проще. Вообще в голове у Аси шумело, мысли путались, и почему-то ей было страшно весело. От выпитого шампанского она чувствовала себя легкой как перышко, дунь — и улетит.

«Хата» оказалась двухкомнатной квартирой с евроремонтом. Ноги утопали в пушистых мягких коврах, как в густой траве. В гостиной камин, перед ним мягкие низкие кресла — Асе показалось, что она попала в западный фильм про красивую жизнь. Сводчатая арка отделяла гостиную от спальни, вернее, от огромной кровати, занимавшей в ней почти все пространство.

Алик сразу подошел к бару, плеснул в два стакана какой-то прозрачно-золотистой жидкости и подал Асе:

— Держи, старушка, подкрепи истощенные силы.

Ася взяла стакан, опустилась в кресло у камина и, прищурившись, посмотрела на Алика:

— Что это?

— То, что надо. — Алик одним махом выпил свою порцию. — Плохого не предложу.

Ася, мысленно махнув на все рукой, последовала его примеру. Горло обожгло, комната бешено завертелась перед глазами, словно Асю посадили на карусель.

Дальнейшее она помнила очень смутно: Алик раздевал ее, они плескались в громадной ванне-джакузи, потом перебрались на кровать-аэродром… На какое-то мгновение в голове прояснилось, и с Асей случился приступ паники: ой, мама-мамочка, зачем она здесь и что делает?!! Однако еще одна порция виски приступ быстро сняла…

Ласки Алика Асе не были неприятны, но и особого восторга не вызывали. Голова по-прежнему кружилась от огромного количества выпитого и от собственной смелости: вот сейчас, этой ночью, она наконец испытает то, что всегда было запретным… Кроме того, ее жгло любопытство: а как это бывает? К любопытству примешивался страх — вроде бы это довольно больно — и чувство неловкости — вдруг кровь простыни испачкает, и Алик догадается, что с Асей это случилось в первый раз… Ведь на их курсе все девчонки казались такими опытными и знающими жизнь, что Ася изо всех сил старалась от них не отстать. Как-то само собой считалось, что оставаться девушкой в восемнадцать лет просто неприлично. Да уж, тогда не только Ася — все они были страшно глупы!

Боли. Ася не почувствовала, крови тоже не появилось. Перетерпев процедуру лишения невинности примерно так же, как она терпела посещения стоматологического кабинета, Ася отодвинулась от Алика подальше и отвернулась к стенке. Впрочем, Алик тоже больше ею не интересовался, через минуту он уже крепко спал, неприятно всхрапывая.

«Ну что же, пусть будет Алик, — обреченно подумала Ася. — Теперь уж ничего не изменишь. Будем с ним вместе… В конце концов, может быть, я его полюблю, и все будет хорошо… Алик — еще не самый плохой вариант. По крайней мере, точно лучше, чем Гошка Одинцов».

На следующий день Алик, разумеется, снова сидел рядом с Асей на лекции и нашептывал ей на ушко какую-то чепуху, а когда стали показывать слайды, принялся поглаживать ее коленку. Ася безуспешно пыталась отодвинуться, ей было почему-то противно и очень неловко — и за то, что случилось вчера ночью, и за то, что происходило сейчас. Кроме того, не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил. В результате их возня привлекла внимание преподавателя. Алика попросили назвать картину, демонстрирующуюся на экране.

На экране был «Апофеоз войны» Верещагина: груда черепов на фоне пустыни, и вороны над ними. Алик вскочил, поморгал и застыл в недоуменном молчании.

— Ну так что же, молодой человек? — ехидно спросил преподаватель. — Какие трудности? Вы не знаете этой картины?

— Почему, знаю, — выпалил Алик. — «Грачи прилетели»!

Вот тут Асе стало по-настоящему стыдно, как не было до этого никогда в жизни.

Алик Шмелев надолго в Щукинском не задержался, уже в ноябре его отчислили за хронические пропуски и полную профнепригодность, его даже деньги отца не спасли. Правда, интерес к Асе Алик потерял еще раньше, как только выяснилось, что спать с ним Ася больше не собирается и продолжения той случайной ночи не будет.

Но, как ни странно, приключение с Аликом на Асю подействовало благотворно: она стала осторожней и больше не бросалась очертя голову в сомнительные развлечения. Слишком горьким оказалось послевкусие сладкой богемной жизни.

А потом Ася подружилась с Нинкой, и у них образовалась своя, вполне приличная компания. Однако в любовные похождения Ася больше не встревала, хотя в предложениях недостатка не было. Она многим нравилась, а кое-кто имел на нее вполне серьезные виды, но Алика и ночи, проведенной с ним, ей хватило с избытком…