Книга Волшебный дар - Чингиз Абдуллаев

— Что? — не поняла женщина.

— Сколько вы ему заплатили, — поинтересовался Дронго, —только честно?

— Сто евро, — призналась Илона, — он сам назначил цену.

— Молодец! — Дронго рассмеялся. — Извините, я подумал проэтого типа. Кажется, он неплохо зарабатывает на нашей подозрительности.

— Зачем вы сюда приехали? — спросила женщина, очевидно, непривыкшая к дипломатическим тонкостям. Она потушила сигарету. И почти сразудостала вторую.

— Я оказался здесь случайно, хотя, увидев комиссара Брюлея,вы можете мне не поверить. Действительно странно, что мы двое одновременнооказались в одном и том же месте — и именно здесь, на краю Европы. Но почему выприехали сюда и в такой странной компании — с паном Шокальским?

— Он вам не нравится? — улыбнулась Илона.

— Пока не определился, но симпатий он у меня не вызывает.Наверное, это подсознательное чувство. Своего рода зависть к более удачливомусамцу. Когда он появляется с вами, я чувствую себя не столь уверенно.

— Он не мой любовник, — жестко сообщила пани Томашевская, —если вы это имеете в виду.

— Нет. Я просто имел в виду, что вы очень красивая женщина.

— Здесь только одна красивая женщина, — возразила Илона, —Кэтрин Фармер, известная на весь мир актриса.

— Да, она очень красивая женщина, согласен, — сказал Дронго,— но лишь потому, что в вопросах женской красоты я достаточно толерантен. Мненравится, когда присутствует многообразная цветовая палитра. Или вы думаетеиначе?

Она закусила губу и слегка усмехнулась, по достоинствуоценив его ответ. Стряхнула пепел своей сигареты. И вновь затянулась.

— Можно я задам вам тот же вопрос? — спросил Дронго. —Почему вы здесь?

— Вы не ответили на мой, — напомнила Илона.

— Я оказался здесь абсолютно случайно, — повторил Дронго. Онхотел добавить, что ждет свою жену, но тут же спохватился. О Джил не должен былзнать никто в целом мире. При его известности он не смог бы гарантироватьбезопасность своей семьи. И потому он замолчал.

— В таком случае я тоже приехала отдохнуть в Алгарве, — злопарировала собеседница.

— Не обижайтесь, — попросил Дронго, — я ведь понимаю вашичувства. Считайте, что нас вместе с комиссаром сюда пригласили. Тогда вамстанет легче?

— Кто именно пригласил?

— Этого я вам не скажу. Теперь ваша очередь отвечать на мойвопрос. Зачем вы сюда приехали?

— Пан Тадеуш пообещал мне удивительный отдых на берегуокеана, — усмехнулась она.

— Я видел, как вы входите в комнату, видел, как выосматриваетесь в помещении, — сказал Дронго, — добавьте ваши слова о не совсемтрадиционном для красивой женщины увлечении стрельбой. И наконец ваши вопросы иваша мгновенная реакция на слова портье… Вывод очевиден. Вы сотрудник спецслужбили офицер полиции?

— Я знала, что вы так и подумаете. Я работала в Министерствевнутренних дел. Четырнадцать лет…

— Сейчас не работаете?

— Нет. Уже несколько лет как не работаю. Ушла в девяностодевятом. Сейчас я частный детектив. Как вы, господин Дронго.

— Предположим. Тогда почему Фармер так вздрогнул, увидеввас? Или у него были свои интересы в вашем министерстве? Я не думаю, чтопольская полиция рьяно разыскивала столь известного миллионера. Или я ошибаюсь?

По лицу Илоны пробежала какая-то тень. Длинная струя дымаподнялась в воздух. Дронго терпеливо ждал.

— Я думала, что вы знаете… — сказала она.

В некоторые моменты полезно помолчать. Дронго знал, какразговорить собеседника. Он умел слушать и говорить сам таким образом, чтобывтянуть в беседу и вызвать на откровенность любого. Но сейчас была нужна пауза.Илона молчала пять секунд, шесть, семь…

— Двадцать лет назад в Лондоне я участвовала в конкурсекрасоты, — сообщила она, с силой потушив сигарету в пепельнице. — Мистер Фармербыл генеральным спонсором этого конкурса. Ему было под шестьдесят. А мне толькодевятнадцать. Нужно говорить дальше, или вы все поняли?

— Тогда вы с ним и познакомились? — спросил ошеломленныйДронго.

Она кивнула.

— Здесь кто-нибудь знал, что вы приедете вместе сШокальским?

Илона пожала плечами.

«Чем больше я узнаю, тем больше удивляюсь этой жизни и всемокружающим меня людям», — подумал Дронго.

— Я хотела, чтобы вы все услышали от меня, — сказала Илона,— ведь из-за меня вас, наверное, и позвали. И комиссара Брюлея тоже. Онидумают, что я буду мстить… Как глупо. Фармер совсем старик. Хотя говорят, чтосупруга намного моложе его. Но он всегда любил молодых женщин.

— Тогда, в Лондоне, что-то произошло?

— Я заняла третье место, — сообщила Илона, — а больше ничегохорошего вспомнить не могу.

— Почему? — спросил Дронго.

— У меня были неприятности, — коротко сказала она, не ставвдаваться в подробности. И, помолчав, добавила: — Кажется, я сказала вам все,что должна была сказать. До свидания.

Илона поднялась и, мягко ступая, вышла из зала. Дронгоостался сидеть в своем кресле.

— Еще чашечку чая? — спросил официант.

— Нет, — покачал головой Дронго. Он посмотрел на часы,расписался на счете и направился к выходу.

У самого выхода Дронго беспокойно обернулся, — емупоказалось, что на террасе за темными стеклами кто-то сидит и смотрит на него.Причем взгляд неизвестного направлен ему точно в затылок. «Может быть, выйти ипосмотреть, кто сидит на террасе? — вдруг подумал он. — Или мне только кажется,что там кто-то есть? Уже довольно поздно…» Дронго повернулся и пошел к лифту.

Человек, оставшийся у него за спиной, чуть шевельнулся. Еслибы Дронго вышел на террасу, то увидел бы полные холодной злобы глаза убийцы.

Дронго вошел в кабину лифта со смутным ощущением вины иненависти, которое как будто стукнуло ему в голову, взявшись невесть откуда.Замысливший убийство уже заранее ненавидит не только того, кого он собираетсяубить, но и всех остальных, словно те виновны в его преступлении.

Убийца положил руки на столик.

Дронго поднялся на третий этаж и вышел в коридор. Здесьникого не было. Он достал ключ от своего номера.

Убийца поднялся из-за столика и вышел в холл.

Один из охранников, обходивших отель снаружи, увидел сквозьстекло в глубине холла неясные очертания чьей-то фигуры. Отсюда невозможно былоразобрать, кто там проходил, — мужчина или женщина. Но охранник не сталприглядываться. Здесь много лет ничего не случалось. В Алворе даже пропажакурицы была чрезвычайным событием. И, зевнув, охранник пошел дальше.