Книга Растоптанная гордость - Джульетта Армстронг

Так, сидя перед камином, она предавалась воспоминаниям: как впервые увлеклась Хью, его немного мальчишеским обаянием и доходящим почти до абсурда желанием оберегать ее. Дверь открылась, и вошел Фэнли:

— Мисс Сильвия, внизу вас спрашивает какой-то джентльмен. Прикажете впустить?

Сильвия вскочила, во взгляде появилась тревога.

— О, Фэнли, вы уверены, что это не репортер или следователь?

На лице старого слуги появилось обиженное выражение.

— Будь он кем-то из них, мисс, я бы спустил его с лестницы. Нет, это настоящий джентльмен, да и мистер Хемпторн так же считает, я сам видел. Я как раз открывал дверь, чтобы выпустить его, когда пришел тот господин. Мистер Хемпторн посмотрел на него пристально, а потом весьма учтиво его приветствовал.

Надежда всколыхнулась в душе Сильвии.

— А его имя? Случайно, не Мерринг?

Лицо Фэнли прояснилось.

— Именно так, мисс Сильвия. Мистер Мерринг.

— Тогда скорее пригласите его сюда. — Схватив сумочку и на ходу извлекая из нее пудреницу, она бросилась к ближайшему зеркалу.

«Это Хью! Господи, какая я была дура, что сомневалась в нем! Как могла я думать о нем так плохо?»

Все тревоги разом покинули ее. Разве могли все эти неприятности хоть что-то значить для того, кто любит и любим? В лучах истинной любви они казались всего лишь мелким препятствием.

Отворилась дверь, с возгласом «Хью, любимый!» Сильвия бросилась ему навстречу, но уже в следующее мгновение застыла на месте, побледнев как полотно, потому что на пороге стоял кузен Джулиан — единственный во всем мире ненавистный ей человек.

Глава 5

— Как вы осмелились явиться сюда? — Возмущению Сильвии не было предела. — Если вы сейчас же не уйдете, я прикажу выпроводить вас.

— Прошу всего одну минуту, мисс Фрейни. — В голосе его звучала спокойная решительность. — Я пришел не как враг, а как друг.

— Друг?! — Сильвия презрительно рассмеялась. — Вы очень удачно выбрали слово. Вижу, вы не теряли времени даром, не стали долго раздумывать и быстро осуществили свою угрозу, предупредив миссис Мерринг.

— Я этого не делал, — поспешно возразил он. — Она все узнала из утренних газет и поэтому послала вам записку с просьбой покинуть ее дом.

Сильвия смотрела на него в немом изумлении, потом спросила:

— И как же вы узнали об этом? Ведь вы уехали часом раньше.

Он слегка смутился:

— Я могу объяснить. Вы позволите мне присесть?

— Пожалуйста, если вам так угодно. — В ее голосе звучала холодная отчужденность. — Что касается меня, то я предпочитаю постоять.

— Ну что ж, тогда и я постою. — Он сунул руки в карманы. — Сегодня утром я впервые взял в руки газету, лишь проезжая Ридинг, и, поверите или нет, был ужасно расстроен вашими неприятностями. После нашего вчерашнего разговора я терзался сомнениями: был ли я прав вообще, а эта ужасная новость о вашем дяде просто поразила меня. Приехав в офис, я первым делом позвонил в Глостершир. Хью еще не вернулся с охоты, и я разговаривал с тетей. Она рассказала мне, как все было, а когда я высказал ей свое негодование, попросту бросила трубку.

Сильвия удивленно приподняла брови:

— Мне не совсем понятно, мистер Мерринг, почему вас так возмутил поступок тетушки, если ваш собственный ничем не отличается от ее?

Он слегка покраснел — стрела попала в цель, — но все же спокойно проговорил:

— Позволю себе с вами не согласиться. Я не затеял бы этого нелицеприятного разговора, если бы не знал о надвигающихся событиях.

— Ну что ж, только вашего голоса и недоставало в общем хоре.

Он пожал плечами и мрачно заметил:

— Если вы считаете, что я не способен на достойные поступки и чувства, тут уж, очевидно, ничего не поделаешь. И все же я хочу, чтобы вы знали, что не в моих правилах поступать жестоко с теми, кто попал в беду. Поступок тетушки меня потряс. Как могла она, женщина зрелая и опытная, так безжалостно отнестись к вам?

— И тем не менее мне непонятно, зачем вы пришли сюда. — Сильвия ничего не могла поделать с собой: ее неприязнь к этому человеку, явившемуся сюда вместо Хью, росла с каждой минутой. — Если только для того, чтобы доказать мне, какой вы замечательный человек в сравнении с миссис Мерринг, то в таком случае вы попросту теряете и свое и мое время. Мне не интересны ни вы, ни ваша тетушка.

Он долго молчал, потом сухо спросил:

— Скажите, мисс Фрейни, вы действительно любите моего кузена? Видит Бог, я был несправедлив к вам, но, если бы вы откровенно ответили на этот вопрос, я, быть может, смог бы…

— Очередная неучтивость с вашей стороны, впрочем, меня она нисколько не удивляет, — вспыхнула Сильвия. — Разве порядочная девушка согласится выйти замуж за человека, которого не любит? Но в ваших глазах я конечно же не порядочная девушка, а проходимка и авантюристка.

Снова наступила пауза, после чего он неторопливо проговорил:

— Если я был не прав относительно вас, мисс Фрейни, то приношу свои самые искренние извинения. Однако, будучи наслышан об истинной деятельности вашего дяди и зная, что вы работали у него секретарем, я…

— Во-первых, Дональд Клэйбурн не был моим родным дядей, он был женат на моей тетке. Во-вторых, хотя он и называл меня в шутку своим секретарем, я, в сущности, не сделала для него ничего, разве что напечатала на машинке несколько писем. Он никогда не нанимал меня на эту должность, да и я не нуждалась в таковой и никогда не стала бы получать деньги ни от него, ни от кого бы то ни было другого. Родители оставили нам довольно приличную сумму, так что мои младшие сестры, брат и я в денежном отношении абсолютно независимы. Да, дядя Дональд любезно предоставил нам свой дом, когда мы осиротели, но о какой-либо финансовой зависимости не может быть и речи.

Лицо его прояснилось.

— Значит, вы непричастны к его деятельности?

— Разумеется, нет, — резко ответила она. — Но если этот факт способен изменить ваше или миссис Мерринг отношение к моему браку с Хью…

— Мое отношение уже изменилось, — с жаром выпалил он. — Теперь я понял, как чудовищно заблуждался вчера вечером. Но поверьте, даже не будучи еще уверен в своей неправоте, я ехал сюда с одной мыслью — помочь вам. А если бы я знал, что у вас есть младшие сестры и брат, я приехал бы еще быстрее.

Она смерила его холодным взглядом:

— Мне совершенно неинтересны мотивы ваших поступков. Однако если вы полагаете, что сегодня можете оскорбить меня, а назавтра предложить помощь, то вы глубочайшим образом ошибаетесь. Слава Богу, я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Но если бы и нуждалась, вы были бы последним, от кого я могла бы ее принять.

Он стоял перед нею совершенно подавленный.