Книга Ледяной огонь - Мишель Селмер

— А что, если я не хочу? — Она вздернула подбородок, одновременно пытаясь вырваться из его хватки.

Безуспешно.

Раздражение окрасило ее щеки в розовый цвет, но она молчала, понимая, что в этом состоянии может ляпнуть что-нибудь, о чем Дилану знать не полагалось. Мысль о том, что все годы, потраченные на приобретение хотя бы внешнего спокойствия, были напрасными, стоило лишь возникнуть в ее жизни Дилану, настроения ей не прибавили.

— Разве я тебе хоть раз солгал? — Его глаза захватили ее в плен и не отпускали.

Она сердито поджала губы, понимая, что злится больше на себя, чем на него.

— Айви? — Он сильнее сжал ее локти.

— Нет! — вдруг выкрикнула она, давая выход своей злости и боли. — Ты никогда не лгал мне! В этом не было нужды! Ты просто ясно дал мне понять, как мало наш брак значил для тебя!

Сказала — и пожалела о последних словах.

Отлично, с тоской подумала Айви, теперь он знает, что наш развод задел меня глубже, чем я стремлюсь это показать. Браво, родная!

Давление на ее локти исчезло. Собрав остатки самообладания, Айви отошла от него подальше, потирая горевшую кожу пальцами.

Дилан не шелохнулся и не сразу нарушил молчание, установившееся после ее слов. Но его слова, точнее тон, которым они были произнесены, прозвучали для нее как пощечина:

— Ушел от тебя не я.

От гнева и боли у нее заломило в висках.

— Но кто был в этом виноват? — забыв свою клятву не затрагивать события десятилетней давности, почти закричала Айви. — Кто почти каждую ночь не ночевал дома, а если и приходил, был пьян как сапожник? Кто проводил больше времени в игорных домах и барах, оставляя там каждую ночь маленькие состояния? Под чьим влиянием твой отец надавил на совет университета и мой грант в ту же секунду перестал быть моим?

Ее голос сорвался.

С минуту они просто молча смотрели друг на друга, затем Дилан подошел к двери и, прежде чем осторожно притворить ее за собой, тихо сказал:

— Спокойной ночи, Айви.

Когда дверь за ним закрылась, она рухнула на постель, с трудом сдерживая рвавшиеся наружу слезы, чувствуя боль в сердце.

Да, думала она, физически ушла я, но кто отдалился от меня сразу, как назвал своей женой?

Айви нырнула в бассейн, скользя между неподвижными слоями воды, подобно ножу, разрезающему масло. Благодаря «самому честному» мужчине на свете, она почти не спала в эту ночь и проснулась с зарей.

Она прибавила темп, с радостью чувствуя, как усталость уходит из ее тела, наполняя каждую мышцу силой, заставляя кровь быстрее бежать по жилам.

Прежде Айви испытывала двойственное чувство к каким бы то ни было тренировкам. Стройная от природы, она редко посещала бассейн, несмотря на то, что ей нравилось плавать, Несколько лет назад она вдруг заметила, что ее фигура начинает расплываться, и, чтобы окончательно не располнеть, взяла себе за правило начинать каждое утро с небольшого заплыва. И пусть ее талия не станет такой же тонкой, как в юности, без плавания она уже себя не мыслила: нудная обязанность превратилась для нее в необходимость, как, скажем, завтрак. Только вот чуть-чуть обидно, что жир, который начал было откладываться на ее бедрах, совсем не затронул ее небольшой груди.

Сделав последний гребок, она вынырнула и… сразу чуть не пошла камнем ко дну. Не далее чем в трех метрах от нее в шезлонге развалился Дилан. Он не спускал с нее немного сонных глаз, а по губам его бродила легкая насмешливая улыбка.

Она резко выдохнула при виде его загорелой груди с черными вьющимися волосками и посоветовала себе перестать на него пялиться. Увиденное ее не столько впечатлило, сколько расстроило: его тело осталось таким же поджарым и мускулистым, как и раньше. Он, кажется, даже стал шире в плечах и более массивен, что отнюдь не делало его менее привлекательным.

На какую-то секунду она даже засмущалась своего тела, но затем решительно подтянулась за поребрик и вылезла из воды. Его взгляд немедленно переместился с ее лица на то, что скрывал цельный купальник. Брови начали медленный подъем, но она не стала дожидаться его комментариев и завернулась в полотенце. Он лишь пожал плечами и, продолжая взглядом путешествие по ее ногам, сказал:

— С утречком.

Айви велела себе набраться терпения. В конце концов, она уже не та темпераментная девчонка, чтобы нервничать, если что-то пошло не так, как она задумала. Только равнодушие и холодное терпение. Вчера она сорвалась, но больше такой выходки себе не позволит.

— Что-то ты рано, — не утруждая себя такими мелочами, как приветствие, сказала она, выжимая воду из волос.

— Как всегда.

— Вот как? — Она забыла про волосы и кинула на него косой взгляд. — И с каких это пор ты стал встречать рассвет?

В следующую секунду этот вопрос перестал ее волновать. Дилан поднял руки с колен и потянулся.

— Что на тебе надето? — невпопад вдруг выдохнула она, наливаясь краской и поспешно отворачиваясь.

— Надето?

Он посмотрел на себя и негромко рассмеялся.

Каждая струнка ее тела задрожала и запела, откликнувшись на хрипловатый тембр его голоса.

— Кажется, ничего, — произнес Дилан так, словно это открытие его озадачило.

— Бога ради, Дилан! В доме еще шесть человек!

— Которые еще спят, — не преминул заметить он и, усмехнувшись, добавил: — Кстати, ты не учла еще домоправительницы. Вот, оказывается, почему она так удивилась и пришла в смущение, когда мы столкнулись с ней на кухне.

— Дилан!

Айви потрясенно обернулась, забыв зажмуриться. На ее счастье, он уже натянул шорты.

— Женская стыдливость — вопрос, достойный внимания самых великих мудрецов, — все еще посмеиваясь, заметил он. — Не понимаю, почему я тебя так шокировал. Ты ведь не в первый раз видишь меня голым. Вряд ли в той области могли произойти какие-нибудь значительные изменения с тех пор, как ты видела меня без одежды в последний раз. — Достойного ответа у нее не нашлось, но на ее счастье он продолжил: — Кстати, не припомню, чтобы раньше ты плавала по утрам. — Он вопросительно посмотрел на нее.

— Как ты верно заметил, это было раньше, — выдавила она, все еще чувствуя, как горит ее лицо. — А вот сейчас я плаваю.

— Тогда тебе обязательно нужно испробовать мой бассейн, — почти торжественно заявил он. — Хотя я сам в нем не плавал, но те, кто там поплескался, убеждали меня, что он бесподобен.

Кто бы в этом сомневался!

— А может, ты бы даже согласилась поплавать со мной, — промурлыкал он на манер лениво расслабленной кошки.

Айви задрожала, но напомнила себе, что ленца кошки, тем более дикой, показная и она в любую секунду может превратиться в опасного зверя. А причислить Дилана к милому домашнему котику — значит, не уважать себя.